ты к нам.
— Хорошо-хорошо, сейчас буду. Только из цваргов кого-нибудь выцеплю…
— Не надо цваргов! — закричала я.
Вот ещё! Ладно Бруно, к нему я уже давно относилась как к существу бесполому, а вот ещё одного мужика при родах не потерплю.
— Но как же… Цварг может снять боль, — донеслось растерянно с той стороны.
— Сама рожу! — рыкнула в ответ.
Стоило командору разорвать связь, как я вцепилась в брючину Грегори.
— Дальше что было?! Ты сказал «благословение»!
Я должна знать правду!
— Бьянка, ты и правда хочешь это обсуждать? Сейчас?!
Поясницу прострелило, перед глазами показались мушки…
— Да, хочу! Что не так в благословении? Ну?!
Я схватила командора за запястье и даже ногти вонзила в его кожу. Он не поморщился. Секунда-другая… Я тяжело дышала через рот, чувствуя, как с болью в организме нарастает не то что злость — ярость! А командор растерянно смотрел на меня.
— Бьянка… Я… — Грегори нервно запустил руку в волосы и рванул прядь. — Понимаешь, меня обручили. С какой-то ларчанкой. Клянусь, я даже не знаю с какой! — воскликнул он.
И это всё?! Я уже себе нафантазировала невесть что…
— Обручили?
— Поженили. — Грегори поморщился. — Наша раса не признает свидетельств о браке, как и разводов, это немного другое… Прости.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник взволнованный Бруно с огромным чемоданчиком медикаментов. Он выгнал Грегори из комнаты и предупредил, что роды, судя по всему, будут стремительными.
Несколько часов выпали из памяти, а когда я очнулась, на руках уже лежал прекрасный свёрточек. Мысли о Грегори и его странном поведении в последние дни отошли на второй план.
— Поздравляю, Бьянка. Это мальчик, — улыбнулся Майк. — Здоровый и сильный, совсем как его отец.
Кажется, фельдшер говорил что-то ещё, но мой мир сузился до новорождённого сына, крохотных пальчиков, обхвативших мой палец, до светлого пушка волос, зелёных глаз, тёплых губок и мягкой головки, уютно пристроившейся на груди. Сквозь зыбкую завесу выматывающей усталости и боли, которая опутала после родов, проникала щемящая радость. Тепло малыша, его дыхание на коже, стук сердечка — это было маленькое чудо, которое я так долго ждала, и теперь оно было рядом. Ощущение кожи ребёнка, мягкой и нежной, как бархат, вызвало волну счастья. Бесценный момент, который останется со мной на всю жизнь.
— Какой же он красивый, совсем как ты, — неожиданно раздался хриплый шёпот над ухом, и я с удивлением отметила, что в комнате нет больше фельдшера. Только я, Грегори и наш сын.
— Как мы его назовём?
— Глорен, — уверенно ответила, глядя на крошечное чудо. — По-эльтонийски это значит «особенный».
Командор кивнул.
— Глорен Ферреро-Грешх-ан. Мне нравится, как звучит.
Грегори подождал, пока я покормлю Глорена, а затем аккуратно положил его в собственноручно сколоченную люльку. Лишь после этого он позволил себе шумно выдохнуть, как будто бы до сих пор громкими звуками боялся потревожить малыша.
— Бьянка.
— М-м-м? — Я потянулась в кровати. Усталость накатила словно тяжёлое одеяло.
— Если ты захочешь, чтобы я ушёл, то я оставлю этот коттедж тебе, а сам займу другой дом.
Сон слетел мгновенно.
— Что?! — Я даже села в кровати поровнее и изумлённо уставилась на Грегори. — Сейчас, когда помощь мне нужна больше всего на свете, ты вдруг решаешь свинтить? Ну нет, дорогой, будешь помогать!
Грегори изумлённо посмотрел в ответ.
— Конечно же я буду помогать тебе с Глореном, об этом не шло и речи. Просто… после того, как я тебе рассказал… — Он замялся и посмотрел на люльку. — Я думал, ты не захочешь меня видеть. И…
Не то чтобы я когда-либо хотела замуж… Но новость, что мужчина, которого я люблю и от которого родила очаровательную миниатюрную копию, оказывается, женат, царапнула что-то внутри. Однако вид Грегори чётко говорил, что он и сам не рад открытию.
«Разве поступки не весят больше слов?» — не так давно сказал сам командор. И вот сейчас, в самый важный момент жизни, он здесь и со мной, а не с неизвестной женщиной, и во всём открыто признался, хотя и не без моего упорства.
— Что такое это ваше благословение и женитьба, объясни, пожалуйста, — вздохнула я наконец. — Как ты можешь не знать, кто твоя супруга?
Мужчина тряхнул светлой гривой волос и отошёл к окну.
— Как я уже сказал, у нашей расы бумажки и электронные свидетельства ничего не значат. В течение жизни любой ларк или ларчанка могут встречаться с каким угодно количеством партнёров, да и детей женщины предпочитают заводить от разных мужчин… Но мы поклоняемся Духам Предков. Очень редко они благословляют пары… Для большинства граждан Федерации это аналог брака, отличие лишь в том, что после такого благословления не бывает разводов.
«Дело ясное, что дело тёмное», — подумала про себя, но вслух сказала другое:
— Так ты будешь искать… жену? — Последнее слово выговорить удалось с трудом.
Мысль, что мужчина, которого я люблю и от которого у меня появилось крошечное чудо, оказался женат по ларкским законам, прошлась как наждачкой по ссадине. Правда, предложи Грегори выйти замуж повторно, я бы не согласилась. Вот такая собака на сене из меня получалась…
— Нет. — Грегори резко отрицательно мотнул головой и обернулся. — Бьянка, я люблю тебя. Ты моя женщина, и я буду с тобой, я это уже говорил и решения не меняю. Ко всему, я живу здесь, на Юнисии, та девушка, скорее всего, — на Ларке. Думаю, что никогда её не встречу.
«Чем дальше в космос, тем всё звёзднее и звёзднее».
— Но это же как-то неправильно… — протянула растерянно. — Если для тебя это благословение много значит, то и для неё, наверное, тоже? Надо найти девушку и как минимум объяснить ситуацию. Кстати, а как оно проявляется?
Грегори нехотя подошёл и протянул левую руку ладонью вверх. На внутренней стороне запястья у него образовалась маленькая чёрно-коричневая вязь.
— Вот, — сказал он, отводя взгляд. — Духи Предков передали мне брачную татуировку. Они всегда награждают пару одинаковыми рисунками.
— О, а у меня тоже в этом месте какая-то ерунда, — ответила я, не задумавшись ни на секунду.
За всё время пребывания на Юнисии я так и не отклеила пластырь с запястья после пересадки растения. Вначале не было времени, потом забыла,
