А я, оказывается, так долго привыкала к мужу. Ненавидела за властность и самодурство, не верила, не доверяла, не желала влюбляться. И все же… все же… в конце концов он сумел забрать мое сердце, влезть в душу, распуститься там ядовито-сладким цветком. Вечная глупая песня наивных самоуверенных дурочек — это с другими он сволочь, а со мной… я отогрею его любовью, я научу счастью… ага.
Он даже притворился, что у меня получилось. Только для того, чтобы в один ужасный момент разорвать в клочья. Уничтожить веру, любовь, преданность, наивное обожание вроде бы взрослой женщины, впервые за долгое-долгое время рискнувшей окунуться в чувства с головой.
А потом я… умерла. Закрыла его собой. Даже несмотря на то, что к тому моменту практически ненавидела всем своим существом. Ненавидела так, что в глазах темнело. И не могла потерять, потому что умереть было легче. А он…
Я помню, он смотрел на то, как я умираю, холодными равнодушными глазами истинного темного властелина. И улыбался.
— С возвращением, Ежик. С возвращением… нас.
Милосердная тьма сомкнулась вокруг, спасая от ужаса и отчаяния.
Глава 47
С кровати я буквально подскочила, чувствуя, как бешено колотится сердце и трясутся руки. Это… неужели это был сон?! Такой яркий. Такой реальный. И все эти воспоминания прошлой жизни… слишком подробные, слишком четкие. Абсолютно другая жизнь в неизвестных мне местах. Люди, которых я не знала и знать не могла! Разочарованный брат и бледный, будто бы выцветший и лишенный воли Роэль, которые склоняют голову перед моим мужем.
Муж!
Я дернулась и зашарила по кровати холодными ладонями. Вот он, Лекс. Лежит рядом, с привычно растрепанной черной шевелюрой. Горячий и дышащий. И в то же время мозг подбрасывает картинки: лощеный и самодовольный, взирающий на меня с соседней подушки собственническим и слегка презрительным взглядом.
— Лекс? — на выдохе позвала я, все еще надеясь, что произошедшее не более чем страшный сон.
Мужчина чуть дернулся и медленно повернулся ко мне лицом. А у меня сердце рухнуло: пусть лунные глаза и не были столь холодны, как в тех кошмарах, но в них точно исчезло глуповатое обожание и щенячья верность.
Алексин понимающе вздохнул, чуть скривив уголок губ, и перехватил мою озябшую ладонь, сжимая ту в своей.
— Спи, дорогая. Рано еще.
Он накрыл меня одеялом практически с головой, но ластиться и обнимать, как делал это раньше, не стал.
Я медленно отстранилась и постаралась выскользнуть из кровати с другой стороны. Словно пыталась сбежать от непонятного хищного зверя, пока он спит. Главное, не делать лишних движений…
— Далеко собралась? — Лунные глаза снова открылись и впились в меня холодным взглядом. — Софи, не будь дурой.
— Хорошо, постараюсь, — сквозь зубы ответила я, вспоминая помимо страха еще и злость. — Второй раз на одни и те же грабли не наступлю.
— Ну спасибо. — Взгляд темного властелина из прошлого стал еще холоднее, но… где-то в самой-самой глубине мне почудился отблеск тоски. — Как ты там любишь говорить? Снова-здорово? Мы это уже проходили. Ты сама сказала, что простила меня. Простила, что бы я ни сделал.
— Видимо, это был всего лишь предсмертный бред. — Я накинула на плечи теплый халат и устроилась в кресле с ногами. Главное, подальше от постели, в которой остался такой близкий, любимый и такой чужой страшный мужчина.
— Хорошо, давай поговорим. — Лекс тоже сел, позволив одеялу уползти и обнажить великолепный торс, все еще покрытый отметинами моей страсти. Тьфу, ну не зараза? Он нарочно, я уверена! Чтобы сбить меня с толку…
— О чем? — Я отвела глаза и посмотрела в окно. Там едва рассвело. Но какая-то чокнутая птица в кроне ближайшего дерева разливалась трелями как не в себе.
— О нас, естественно. Или у тебя есть иная тема для разговора? — хмыкнул темный властелин и слегка откинулся на подушки, даже не подумав прикрыться. — Возможно, какие-то вопросы?
— Есть. Какого хрена? — Птица на ветке явно крыла соперников птичьим матом, судя по громкости и экспрессии. Ну и у меня желание стесняться куда-то пропало.
— Мм? Уточни, — моргнул Алексин.
— Не делай вид, будто не понял. Ты получил то, что хотел. Даже от меня избавился. При том, что я тебя бесила своими щенячьими проявлениями любви, недостойными взрослой женщины. — Я дословно припомнила гаду слова, которые он сам произнес, когда решил, что власть и цель стоят моей разбитой души.
— Я никогда не желал от тебя избавляться, — помотал головой тот, кто правил страной уже не первую жизнь. — Поверь, хотел бы я тебя убить — так бы и сделал. Мне для такого ни к чему было устраивать заговоры и сцены. У той тебя не было ни надежного тыла, ни знаний магии, ничего, что помешало бы. Просто… не хотел, — он пожал плечами, — избавляться. Сам не понимал почему.
— Ну, с другой стороны, я тебе не очень-то и мешала, верно. — Мне вдруг стало… нет, не горько, не больно и не все равно. А как-то даже интересно. — Повторяю вопрос. Какого хрена? Зачем этот цирк с новой попыткой? Ты добился чего хотел. Империя и весь мир упали к твоим ногам. И даже не пришлось слишком дорого за это платить. Всего лишь мной.
— Я уже отвечал тебе на этот вопрос. — Губы властелина сжались.
— Не ты. — Я покачала головой, продолжая смотреть в окно. — Не ты…
— Верно. — Лекс наконец начал по-настоящему злиться. — Не я. Тупоголовый наивный идиот, похожий на лопоухого щенка в своей слюнявой сентиментальности. Тебе такой я больше нравился, ведь так? Милый и безобидный. Валяющийся в твоих ногах и самостоятельно вкладывающий в твои руки собственный поводок.
— Да. — Я наконец обернулась и прямо посмотрела ему в глаза. — Да! Мне нравился тот Лекс, которому я могла доверять!
— Ой ли? — зло скривил губы мужчина из прошлого. — Доверять? Даже ты, городской тепличный цветочек, не настолько наивна. Ты абсолютно не верила в его светлые чувства. Вытирала о его искренность ноги и всячески презирала, называя извращенцем. Смеялась над его откровенностью и желанием. И лишь когда потеряла, поняла, что тебе не хватает его
