Упомянутый издал нечленораздельный звук и ринулся из толпы, но был вовремя смят соседями, потому и не пострадал от управляющего, привычно вскинувшего метлу.
— Угу, угу, — бормотал «О» себе под нос, выискивая в живой серо — буро — малиновой куче выскочку, — первая стадия вербовки…
— И мумов накорми, да хорошенько! — донеслась из коридора обильно приправленная ехидством реплика.
Толстяк покосился на застывших в ожидании зверей и, прищурившись, рыкнул:
— А ну бррррысь!
Тишина взорвалась хрипами, воем, кряхтением и необычным кваканьем, отдаленно… очень — очень отдаленно напоминающим язык Тайлаари. Сталкиваясь друг с другом, неразборчиво ругаясь и щелкая зубами, звери ринулись прочь. А не замеченная никем серая собака лениво зевнула, прикрыв глаза.
* * *
Ариландина вернулась к себе и первым делом принялась готовить ванную. Водопровод, регулярно ремонтируемый последние веков этак пять, никогда не давал сбоев только в одном маленьком помещении, и именно в него вела дверь из ее спальни. За возможными неисправностями, ежемесячной прочисткой труб и профилактическим осмотром кранов зорко следил управляющий, прекрасно осознающий, что в случае поломки хозяйка с него живьем кожу сдерет, ну… или, как минимум, проредит его роскошную рыжую шевелюру вместе с бородой. Принимать благоухающую цветочными ароматами ванну было излюбленным занятием владелицы борделя. Погружаясь в воду, она прикрывала глаза и размышляла. Ей всегда казалось, что в такой обстановке, когда тело расслабляется, впитывая полезные настои, голова начинает работать лучше.
Смуглая женская рука с безупречным маникюром решительно повернула деревянный рычаг, открывая путь воде, которая, приятно журча, ринулась в большое корыто, украшенное витиеватой лепниной. Когда‑то давно, еще до пресловутого проклятья, Ариландина выложила за него немалые (даже для ее уровня благосостояния) деньги. И было за что! Помимо великолепного внешнего вида, эта бело — голубая конструкция из необычного, пропитанного магической сетью материала, сама очищала и нагревала воду, четко угадывая температуру, необходимую для комфортного купания. Ари не умела колдовать, и поэтому берегла свое сокровище не хуже, чем сейф, где хранились ее финансы.
Полюбовавшись минуту — другую тем, как постепенно заполняется водой дно ванны, женщина принялась неторопливо расшнуровывать корсет своего темно — бордового платья. Когда одежда бархатным облаком легла на пуфик, а завитые с утра черные локоны небрежно рассыпались по плечам хозяйки, она бросила пытливый взгляд на большое настенное зеркало и недовольно сморщила носик, придирчиво осматривая свое отражение. Благодаря дорогостоящей Коаре, которую ей покупал управляющий у наместника, а также другим целебным зельям из того же источника, ее тело выглядело значительно лучше, чем на момент, когда на город были наложены чары. Но в последнее время на талии и бедрах появились лишние складки, и это не очень‑то радовало владелицу сиих «прелестей». Обладая завидным аппетитом и имея финансовые возможности, позволяющие дегустировать за столом самые изысканные блюда, Ариландина частенько забывала о благотворном влиянии вкусной и разнообразной пищи на лишние килограммы, которые, прибывая, откладывались в самых неподходящих местах, уродуя фигуру. Пока еще плотно затянутый корсет и пышные трехслойные юбки были в состоянии скрыть подобные недочеты, но кто знает, к чему может привести невнимательность к такому важному вопросу в будущем?
— Надо бы сесть на диету, — уныло пробормотала она.
— Тебе это уже не поможет, — заметил женский голос за спиной.
Вздрогнув от неожиданности, владелица борделя обернулась, намереваясь задать трепку обнаглевшей девице, осмелившейся переступить порог хозяйских апортаментов. Однако в дверном проеме стояла не работающая в заведении шлюха, а ее собственная сестра — близнец, которой у Ари отродясь не было. От такого зрелища женщина потеряла дар речи, но зато приобрела аристократическую бледность лица и стойкое ощущение, что у нее не все в порядке с головой, ну или, хотя бы, со зрением. Ведь она даже не слышала, как отворилась дверь.
Тем временем обнаженная копия без намека на стеснение рассматривала оригинал, вертя в длинных пальцах с ярко накрашенными ногтями маленькую огненную сферу. Темные очи гостьи горели оранжевым светом, губы чуть заметно кривились. В заботливых руках шар очень быстро наполнился необходимой энергией и, увеличившись почти вдвое, скользнул прочь из раскрывшихся ладоней. Он плавно проплыл по воздуху несколько метров, а затем замер напротив ошарашенной смуглянки, карие глаза которой округлились от удивления, стремительно перераставшего в ужас.
— Пикнешь, — «мило» улыбнулась самозванка, буравя жертву пристальным взглядом, — и смерть твоя будет о — о-очень мучительной.
Ариландина сглотнула, боясь пошевелиться. Тихая угроза была произнесена настолько убедительным и спокойным тоном, что перечить ей желания не возникало. Такая знакомая с виду… незнакомка одобрительно кивнула, оценив ее покорность, и, приблизившись, властно впилась ртом в приоткрывшиеся от неожиданности губы. Властный поцелуй с горьким привкусом яда. Ни тени эмоций, сплошной убийственный расчет. Ари хотела оттолкнуть нахалку, но не могла, так как уступала ей по силе раз в пять, если не в десять. Она задыхалась и мычала, ощущая, как теряют чувствительность губы, как ледяной волной онемение расползается по лицу, превращая в неподвижное стекло широко распахнутые глаза, как оно скользит по шее ниже, вгрызаясь в тело, словно голодный зверь. Ей казалось, что кровь в венах перестает струиться, а стук сердца замедляется. И перед тем, как она умерла, на самом дне заторможенного сознания еще маячила изумленная мысль на тему того, как неожиданно и странно ее убили.
Выпустив из железных объятий обмякшее тело, Кейли — Оз провела языком по своим губам, покрытым специальным раствором, флакон с которым оставил ей Илин — Ули. Очень необычный состав и такие же необычные свойства. Смертелен для человека и абсолютно безопасен для Аше — ар, а еще… он был способен впитывать энергетическую оболочку жертвы через поцелуй и временно замещать ею ауру убийцы.
— Интерессссно, — проговорила новоявленная хозяйка публичного дома, возвышаясь над лежащим у ног трупом. — Миленькое изобретенье, — проведя указательным пальцем по нижней части своего нынешнего лица, усмехнулась она. — Так, значит, теперь нас с покойницей практически не отличить друг от друга? Хм… в таком случае даже пленник вместе со своим «зеленоглазым псом» не смогут меня вычислить при встрече! — радостное восклицание, к счастью, заглушил шум воды, ведь, несмотря на сносную звукоизоляцию, лишняя осторожность никому еще не вредила. Вовремя вспомнив об этом, женщина придержала свои эмоции и на порядок тише произнесла: — А этот охотничек не так уж и плох. Тихий омут с кишащими в его глубине тварями. Видать, многому научился в своих старых походах, раз знает рецепты, о которых я даже не слышала. Все‑таки опыт не пропьешь, — она хихикнула, — Может, от нашего союза будет гораздо больше толку, чем я могла предположить? — загадочные огоньки в темно — шоколадных глазах полыхнули озорством, а настроение взяло стремительный курс наверх. Разбитая на куски жизнь чудесным образом налаживалась.
