Обмен светскими любезностями прерывает лакей из «Санрое». Гедан выходит из экипажа первым. Я мешкаю. Пусть по статусу я выше, но дама старше. Улыбнувшись, она принимает мою уступку, а Гедан помогает ей выйти.
Втроём мы входим в ресторан. Огромный зал полупуст, лишь два-три столика заняты. На второй этаж убегает широкая лестница.
К нам спешит распорядитель.
– Добрый день, любезнейший, – Гедан заговаривает первым. – Отдельный кабинет. «Санорое-тан» свободен?
Распорядитель, не успевший нас поприветствовать, легко улавливает, что Гедан торопится, и приглашающе указывает наверх:
– Добрый день, ваша светлость, леди. К сожалению, кабинет «Санрое-тан» занят, но уверяю, «Санрое-лив» вас не разочарует.
– Что же, любопытно взглянуть.
Ресторан, пожалуй, ничем не отличается от пафосных ресторанов из моей прошлой жизни. Сравнила, ага. В прошлой жизни пафосные рестораны я видела только в кино.
Распорядитель провожает нас на второй этаж. По обе стороны широкого, похожего на картинную галерею, а не на коридор, прохода закрытые двери. Распорядитель открывает для нас третью слева комнату:
– Приятного отдыха, ваша светлость, леди.
Кабинет по сути небольшая столовая. В центре овальный обеденный стол на двенадцать персон. У стены кожаный диван и низкий столик, по типу журнального. Что меня больше всего удивляет, окон нет.
Гедан, убедившись, что распорядитель ушёл, и нам никто не помешает, проходит вперёд, как-то по-особому нажимает на дальнюю стену, и она вдруг поддаётся, отходит вбок, и за ней открывается потайное помещение.
– Бера, нам нужно поговорить с глазу на глаз.
Вдова барона невозмутимо берёт обтянутую коричневой кожей книжечку меню, садится на диван. Вопиющее нарушение приличий её ни капли не трогает, а перечень блюд занимает её гораздо больше, чем возвращающаяся на место стена.
Я подхожу к Гедану, утыкаюсь носом ему в грудь, и Гед обнимает, целует за ухом:
– Устала?
– Нет, – улыбаюсь я. – Соскучилась. О чём ты хотел поговорить?
– Приглашение действует, ты должна будешь вернуться во дворец.
– У-у-у…
– Угу. Бера, потерпи, я разберусь со всеми проблемами даже раньше, чем ты думаешь. Король пригласит тебя на личную аудиенцию и потребует принести ему клятву верности.
– Ты… намекаешь, что я должна согласиться?
Гед невесело хмыкает:
– А ты можешь отказаться? Ты можешь отвергнуть высшее доверие своего сюзерена?
Нет, очевидно, что нет. Отказаться приносить клятву верности, наверное, равнозначно признанию в неверности.
– Гед, тебе не кажется, что тут зарылось чудовищное противоречие?
– М?
– Требование клятвы и высшее доверие – вещи взаимоисключающие друг друга, нет?
– Хм, ты права, забавное противоречие получается. Странно… ты не знаешь про коронную клятву?
– Поясни.
– Флиппийская корона – это не только символ власти, но и артефакт, точнее, это множество артефаков, собранные в единое целое. Рассказывать можно бесконечно долго. Нас интересуют пять рубинов на затылочной части ободка. Слова клятвы сами по себе ничего не значат, они становятся мостиком, через которое формируется магическая привязка. Магический ошейник, если хочешь. Рубинов пять, соответственно, одновременно к короне может быть привязано не больше пяти разумных. Обычно коронную клятву принимают у доверенных лиц, которым собираются дать особое поручение, в том числе и заставить молчать.
– Убить?!
– Можно и убить. Если король мысленно прикажет сердцу привязанного человека остановиться, оно остановиться. Я имел в виду другое. Если привязанный попадёт на допрос, то его не разговорить никакими средствами, даже если он захочет ответить, магия не позволит открыть рот.
– Ага… Отказаться нельзя.
– Верно. Но можно обхитрить.
Гедан достаёт из внутреннего кармана узкий футляр. Внутри простенькая серебряная цепочка. Гедан бережно надевает её на меня, защёлкивает замок.
– Это защита? – на княжеский подарок не тянет.
– Да. Цепочка перетянет привязку на себя, и когда ты её снимешь, снимешь и привязку.
Гедан отстраняется, протягивает руку с явным намерением вернуться к вдове, но резко разворачивается, крепко притискивает меня к себе, целует жарко, страстно. Я чувствую его губы на щеке, на шее, под ключицей, снова на щеке, цепляюсь за его плечи.
Почему бы и не воспользоваться тайной комнатой по назначению? Не зря же тут ещё один диван.
– Я тоже соскучился, Бера, – хрипло выдыхает Гед, тяжело дыша. Объятия становятся ещё крепче, но страстные поцелуи сменяются просто нежными, и я с разочарованием понимаю, что прямо сейчас ничего не будет.
– Ты стал названным братом принца…
– О, ты оценила мой план? – Гед самодовольно усмехается.
– Всё-таки твой?
– Король думает, что это его хитрый план, не будем его расстраивать раньше времени. План подсказал ему один из приближённых. С моей подачи.
– Я так и подумала.
Гедан отступает на шаг, критически оглядывает меня с головы до ног, поправляет выбившиеся из причёски прядки, мимолётно целует в нос и, не дав мне опомниться, открывает стену.
Вдова при нашем возвращении отрывается от меню, заламывает бровь:
– Ваша светлость, воротник вашей рубашки так интересно перекосился, что невозможно не гадать, что именно происходило за стеной.
– Оу.
Опередив Гедана, я сама поправляю ему воротник.
– Леди Либрок, зачем же гадать? На досуге загляните в дом терпимости, там вам всё подробно покажут.
Почему при упоминании борделя из нас троих потупился только Гедан?
– Леди Бернара, вы мне нравитесь. Вы не откажетесь составить мне компанию?
– С удов…
– Нет! – рявкает Гед.
– О? – леди Либрок смотрит на него с искренним любопытством.
Похоже, Гедан не ожидал такого рыка, он передёргивает плечами:
– Прошу прощения, леди.
Как тут удержаться и не подлить масла в огонь?
– Нет – в смысле не откажусь? Конечно, не откажусь.
Гедан уже достаточно пришёл в себя, чтобы осознать, что мы на пару с вдовой его дразним, больше не ведётся. Резко выдохнув, меняет тему:
– Леди Либрок, вы определились с пожеланиями?
Надув губы, точно девочка, у которой несправедливо отобрали игрушку, вдова кивает:
– «Ореховую черепаху» и «Пудонский рюш».
Гедан отодвигает для меня стул, подаёт вторую книжечку меню, и первое, что бросается в глаза, когда я её открываю – отсутствие цен. Второе – названия блюд вычурные, претенциозные, пафос до того густой, что его на хлеб можно мазать вместо масла.
Наверное, оригинальная Бернара смогла бы выбрать.
Я отодвигаю меню:
– Доверюсь твоему вкусу.
Решение оказывается верным. Гед заказывает для меня умопомрачительный крем-суп и таящую на языке говядину с подозрительным гарниром. Пюре, выложенное в форме цветка с тремя лепестками, имеет насыщенный синий цвет. Заметив моё затруднение, Гед подсказывает, что оно сделано с добавлением глубоководных морских водорослей, именно они и дают цвет, а ещё они очень полезны. Посторонних в кабинете нет. Гед отбирает у меня вилку, подхватывает кончик лепестка и подносит мне к губам. Вдова, кашлянув, тактично отворачивается, а я, слизнув пюре, с намёком прячу руки под стол, но Гед опускает вилку на мою тарелку и возвращается к своей порции. Жаль…
После ресторана Гедан везёт нас в ювелирный:
– Моя невеста не может остаться без достойного подарка. Бера, мы должны вернуться во дворец вовремя. Ты не обидишься, если настоящий подарок мы выберем тебе позже, а пока возьмём гарнитур из тех, что мастер уже подготовил?
– Конечно.
Гедан успел подготовиться. В ювелирном салоне нас встречает владелец лично, провожает в отдельную комнату, где уже на столах выложены гарнитуры.
И Гедан меня приятно удивляет:
– Леди Либрок, не стесняйтесь, если вам что-то нравится.
Даже если гарнитур в подарок всего лишь оплата за помощь, это оплата щедрая.
Раз Гед просил поторопиться…
