— В смысле? — нахмурила брови, непонимая, когда меня подкинули, проводя носом по моей щеке.
— Хорошо, скажу иначе, — засмеялся мужчина, что не убивал никого уже неделю, — Когда мальчик и девочка женятся, а потом долго и часто лежат вместе, обнявшись и держась за ручки, за руки держатся обязательно, иначе ничего не получится, появляются последствия. Маленькие такие. Нет, потом они растут, и последствия становятся большими…
— Ты хочешь сказать… — пробормотала, щурясь на него так, словно раскалываю опасного преступника.
— У тебя не было магии. Изначально. И вот, всплески большой силы, что говорят больше любых слов. — мною открыли дверь и поставили на ноги, чтобы упасть на колени предо мной и прижаться к моему животу лбом. Твою мать. Я же… не готовая! — Как бы я не хотел, как и договаривались, имя выбираешь ты.
— Мальчик? — тихо пробормотала, смотря с испугом на Ардела.
— Следующая обязательно девочка! — хрипло засмеялся мой муж, целуя меня через платье.
— Сам её рожать будешь! — возмутилась я, поднимая бледное, но такое счастливое лицо, — посмотри на лицо наследника, на кого похож будет, так и назовём…
Насупилась я, снимая с чужой головы костяные рога.
— На следующие девять месяцев… Нет, год с половиной, ты отстраняешься от дел. Приказ Императора!
— Что… Да без меня же… всё замрёт! Как все работать без меня будут? Весь дворец на мне!
— Биз временно возьмёт на себя твои обязанности, — мой муж прижался лбом к моему, опутывая меня в объятиях, — Он не сможет делать работу как ты, но всё же.
— Да конечно… Попробуй вытащи его из лаборатории…
— Приказ императора… ничего не поделаешь, — меня чмокнули в один глаз, потом в другой, — Ох уж этот подлый император… Да как он мог?
— Дурак… — пробормотала я, целуя его в ответ.
Осторожно держа на руках наследника империи, я боялась дышать. Маленький принц с самого рождения был завёрнут в меховые и шёлковые пелёнки. И вот, казалось уже месяц прошёл с его рождения, а я всё ещё боялась повредить хрупкого малыша, но всё равно кормила. Сама. Отказавшись от всех возможных кормилец. И отчаянно не понимала тех женщин, что так безалаберно относились к своим малышам.
Если во временя беременности местные женщины предпочитают грибы, местный аналог наших солёных огурцов, то меня неизбежно тянуло на сладкое. Особенно на мёд. Поэтому своего сына я ласково называла медочек.
А когда, после стольких часов проведённых в муках, когда Ардел стал моей грушей для битья, ибо отказывался оставлять в ту минуту один на один с родами, боясь, что… я могу не выдержать. Я ведь так боялась рожать. Я боялась детей… Понимая, если что-то пойдёт не так, он ничего не сможет сделать. Он боялся. Наверное, даже сильнее меня.
Но стоило только положить мне на грудь маленького страшненького наследника, в ожидании, когда я дам ему имя, я думала только о… славянской мифологии. Вспоминала, кто там живёт за Калиной. Я усиленно думала о чём угодно, кроме боли. Посмотрев в голубые глаза сына и на тёмненький пушок на голове, дальше не раздумывая я выдала:
— Кощей.
Возможно, когда-то я и пожалею, но не думаю, что это время настанет. Ведь, я никогда не сожалею. Случилось, значит случилось. Какая к черту разница, почему небо рухнуло мне на голову? Оно рухнуло, а я на зло ему выстою.
Время беременности я была довольно… Неоднозначна, с доуго стороны, как и пожелали нам феи, она протекала легко. До шестого месяца. Я все еще помню, как разбудила мужа часа в три ночи своим плачем. У него сразу паника, страх и все такое. Боялся, что проблемы с ребёнком или плохо мне. Но все до смешного оказалось иначе. Я тогда плакала, потому что осознала то, что он старше. А следовательно и умрет раньше меня. Он оставит меня, а я буду одна и скучать по нему. Меня долго успокаивали и напоминали об ириле.
К слову, о наших птичках, что оказалось иногда дарили человеку дополнительные годов пятьдесят-сто, в благодарности за помощь, что меня сильно шокировало, иногда склонялись над золотой колыбелькой, играя с наследником.
Бизмунд тоже не мог наиграться с племянником. Приходил почти каждый день. Он тоже сильно переживал, когда неожиданно на приёме и выслушивании жалоб у императрицы начались схватки.
Насколько я помню, у нас в мире, существовали послеродовые прокладки. А здесь их не было. Как только здешние женщины жили без меня? Ума не приложу. Прикрикнув на Биза, впрягла его мастерить. К счастью послеродовая депрессия прошла за две недели. Плохо что началась она почти сразу… Я к ребенку подойти не могла и очень задумчиво смотрела на балкон четвертого этажа.
— Давай уложу, — послышался тихий шёпот, а меня чмокнули в шейку. Ага, ещё чего! Ещё месяц ни-ни!
Аккуратно, будто это собранная из осколок древняя ваза, я передала Кощеюшку в руки папе. Играть в родителей ему нравилось. Ну конечно, если малыш проснётся ночью, бегут нянюшки, а не мы вскакиваем. Но учиться ходить мы будем сами! Я стараюсь проводить с Кошей как можно больше времени. К работе меня ещё не допустили, поэтому у меня это отлично получается.
Мимо меня пронёсся маленький шатен, хс голубыми глазами, заливисто смеясь. За ним, не догоняя, носился большой брюнет с голубыми глазами и блондин с карими. Я же, сидела утомлённая под деревом в саду. Империя процветала. От прежней страны не осталось ничего. Свод правил изменился. Не то что все, но большинство. Я никогда не стояла за мужем. Я стояла рядом, правя одной правой, потому что левой я держала его руку.
— Кошеюшка, пощади дядю, отдай ему фею, — попросила я, с наслаждением смотря как двое мужчин гоняются за моей малявкой, — И папе стилет отдай, ты можешь поранится… И ту бумажку тоже. Я понимаю, ты нарисовал на неё таких красивых феечек, но это папины документы.
На меня смотрели детские наивные глаза. Сыне достались красивые папины. Несмотря на юный возраст, Коша уже изучал фехтование и алхимию. Учебники ему не нравились. Там всё время бред какой-то написан. Ещё бы…
— А давайте, вы с папой за ручки подержитесь и подарите мне сестрёнку? Или братика? Я тогда с ней играть буду.
Играми Коша называл издевательство над слугами или стражниками. Ему нравилось, когда его ищут и догоняют. Пакостить Кощеюшка тоже любил. Даже больше, чем играть со слугами и сбегать с уроков.
— Тогда нам придётся уделять тебе меньше времени, — глубокомысленно заметила я, глядя на папу и дядю, что ловят сорванца, хватая на руки, — мы будем проводить его больше с сестрёнкой или братиком. А как же ты?
— И я буду уделять много внимания и времени! И любить буду! Как вы меня! — повторять ошибки родителей я не желала, поэтому очень часто обнимала и целовала сына, говоря, как люблю его. Вырастет он у меня психологически здоровый!
— Конечно подарим, — вдруг как-то подозрительно ярко улыбнулся Ардел, — через шесть месяцев жди сестрёнку!
— Что? — возмутилась я не догоняя, — почему шесть, там же девять?
Бизмунд стоял и улыбался. У него жена тоже была на сносях.
— Девять, — кивнул муж, ставя сорванца на землю, отобрав бумаги, стилет и выпустив возмущающую, но привыкшую фею, — Но осталось шесть…
— Да ты вообще офигел! — нахмурила брови пытаясь осознать, — Ты меня зачем опять в декрет отправляешь! Тебе мало было моих мучений? Я что, так плохо правлю?
— Замечательно. Но я так хотел выбрать имя… Мордреда.
Эпилог 2. Идиллия
Смеясь натянула поводья, прося Жозефину остановиться, она, хорошо чувствуя меня, начала готовиться, поддерживая мою идею, качая головой и одобрительно фыркая. Пока мы ждали в предвкушении, хитро щурясь, из-за деревьев наконец выглянул мужчина, подгоняя коня.
Нет, если бы нам не дали фору, а мы бы не только ей воспользовались, но и схитрили чуток, то вряд ли получилось. Но что есть то, есть. Жози заржала нетерпеливо перебирая копытами.
Мой муж пронёсся мимо меня, сверкая глазами, но мы с кобылкой стояли на месте. Ардел был вынужден остановиться, и повернуть коня обратно, рысцой подбегая ближе.
