желание вразумить безумца, что против меня решился пойти, жгучее имею. — процедила сквозь зубы мадам Тавинарис, в одно мгновение из рыжеволосой чаровницы превратившись в опасного врага, жаждущего возмездия — Ты зачем соперницу свою прикрываешь, бестолковая катавелин?
— Я?.. — могла бы и догадаться, что ведьма в курсе, что произошло, так что продолжать юлить, видимо, не стоит — Признаться честно, просто жаловаться не хотела.
— Жаловаться и не надо, надо правду говорить! — в изящных ладонях ведьмы вдруг появился маленький хрустальный шарик, с пульсирующим внутри красным облачком — Слаба ты пока, девочка, чтобы в одиночку такой злобе противостоять. Пока есть рядом мужчина мудрый, что заступиться за тебя может, от помощи не отказывайся, да не молчи, а то худо будет, поняла?
— Поняла… — кивнула я, завороженно рассматривая алый дым за тонким прозрачным стеклом — А как вы Экхард будете вразумлять, мадам Тавинарис?
— Девица эта думает, что красота ее все двери распахнет, в любой дом проведет, так пусть теперь без нее попробует пожить, глядишь поймет чего. — Тина протянула мне шарик, от которого я не могла отвести взгляд и продолжила — Наказание ей нести, пока первые подснежники в лесу не покажутся, а коль захочет раньше облик свой вернуть, прощения пусть вымаливает у тебя. Как простишь, дым выпусти и чары развеются.
— Погодите, я-то тут при чем? — тряхнула головой, наконец, придя в себя — Может она у вас прощения попросит? Ларец-то ваш!
— Пусть даже не пытается, на порог не пущу злодейку! — ворожея недовольно фыркнула, вскинув голову — А у тебя душа светлая, добрая. Ты смилуешься, не выдержишь. Но запомни, маленькая катавелин, ежели без прощения шар расколешь, хвороба на подругу твою дражайшую перекинеться, да пуще прежнего зацветет, ясно?
— М-хм. — неуверенно кивнула, решив не уточнять, что ясно далеко не все… Как, позвольте узнать, мне сообщить Экхард, что эстетики в ее внешнем виде не хватает благодаря мне, и, чтобы вернуть все как было, извиняться придется тоже передо мной… Остается только надеяться, что там все не так уж и серьезно. А что? Вдруг никто и не заметит?
— Духи забирай, девочка, и к старому Олли возвращайся. — поторопила Тина, заметив мой растерянный вид — Вечерок тебя ждет не из простых, уж поверь.
Вот уж не удивила! Она, конечно, прорицательница, не спорю, но мне ли не знать, какие бывают субботние смены в таверне.
— Мадам Тавинарис, — протянула список заказов и деньги, все же решившись напомнить, что главную мою проблему мы так и не решили — а со шкатулкой как быть? Я без нее заказы принимать не смогу.
— Зачарованная она, говорю же. — бросила на меня недовольный взгляд ворожея, продолжив бережно складывать парфюм в тряпичную сумку — Твои маленькие друзья уже ароматы выбирают, пока ты здесь время мое тратишь, да глупые вопросы задаешь.
Действительно, чего это я… От информации, что моя драгоценная шкатулка с пробниками цела и невредима, настроение заметно улучшилось, а об Экхард я старалась не думать. Зачем переживать раньше времени? Да и не я подала ей блестящую идею уничтожить зачарованный ларец потомственной ведьмы! Сама виновата… В общем, выйдя из парфюмерной лавки мадам Тины, я с удовольствием втянула свежий морозный воздух, щедро приправленный пряными ароматами корицы и, клянусь, самого настоящего волшебства, и бодро зашагала по сказочным улочкам Города Радостей.
Окна абсолютно каждого дома Майтвила украшали пушистые еловые лапки, на которых красовались бархатные красные бантики и пузатые золотые шары. На выступающих карнизах черепичных крыш удобно устроились ледяные сосульки, внутри которых сверкали яркие огоньки, что мягко подсвечивали белоснежные снежинки, безмятежно парящие в воздухе. Те самые, исполняющие свой короткий удивительный танец и опускающиеся на роскошные зеленые венки, с вплетенными веточками омелы, которые сообщали всем прохожим, что жители Города Радостей уже готовы к главному празднику этой зимы — к долгожданному рождеству.
К слову, атмосфера, царившая на мощеных улочках произвела на меня такое впечатление, что даже отработав вечернюю смену в переполненной таверне, не забыла обсудить с хозяином вопрос, мучивший меня все это время.
— Господин Олли! — нарочито бодро начала я, активно протирая дубовый стол — А давайте тоже венок на дверь повесим? Праздник же скоро!
— Повесим, деточка, обязательно! — рассмеялся хозяин, поправив густые усы, и продолжил расставлять посуду за стойкой — И елку поставим, и в сферах маленькое рождество устроим, с фейерверками и снегопадом. К твоей следующей смене все будет сделано, не переживай!
— Господин, — вот и Гретта, наводившая порядок неподалеку, подключилась — Алария, наверное, захочет на торжество с другими адептами прийти, вы же позволите?
— Не положено, конечно, работникам «Трех башен» в таверне отдыхать… — театрально протянул мужчина, внимательно рассматривая потолок, — но Риа у нас девочка умненькая, так что позволим! Кто же не хочет с друзьями повеселиться?
— А Гретке разрешите? — решила вернуть любезность напарнице — Я бы ее с собой пригласила, если она мне, конечно, расскажет, что за торжество намечается.
— После рождественского обеда в Академии, адепты получают серебряные марки и приходят к нам, чтобы продолжить праздник, Риа. — поспешил пояснить Олли.
— Если в двух словах: пряное горячее вино, имбирное печенье и танцы до упаду! — мечтательно похлопала глазами Гретта — Но я, к сожалению, пропущу все веселье, Ри, мне родных надо навестить. Да и зачем я тебе? Вон, блондина своего позови, с которым вчера полночи ворковали!
— Блондина? — раздался за спиной до боли знакомый голос, с выразительно возмущенными нотками, и оборачиваться что-то совсем не хочется… — О ком говорит эта девушка, Веллингер?
— Обо мне. — обладателя этого баритона я тоже прекрасно знаю, и теперь не то что оборачиваться, оставаться в зале нет желания — Что-то не так?
Эм… Всё? Что здесь, черт возьми, делает первый и что за вызывающе наглый тон у второго, кто-нибудь может объяснить?..
— Значит, Ютара узнала, что ты возвращаешься в Академию сегодня и попросила меня проводить, да? — в очередной раз уточнила, не поверив в сомнительную легенду принца, и поправила теплый шарф, прикинув, что идти нам еще долго. К сожалению.
— М-хм. — поджал губы наследник, поправив сумку с духами мадам Тавинарис, висевшую на его плече, и спрятал ладони в карманы брюк — Именно так все и было.
Тайрон ухмыльнулся, покачав головой, но вслух свои мысли озвучивать не стал, лишь поудобнее перехватил коробки со сливовыми кремовками, заботливо перевязанные гладкой розовой лентой, и поднял воротник драпового пальто, пытаясь спрятаться от студеного северного ветра. Ван дер Раммад же, напротив, распахнул короткую куртку из шагреневой кожи, подбитую овчиной, и горделиво
