тетрадь и попыталась сосредоточиться на материале занятия. Профессор рассказывал о вариантах применения красных водорослей в алхимии, рисовал на доске схемы, показывал формулы. А я смотрела на всё это и… чувствовала себя здесь лишней. Чужой.
Казалось бы, с моего похищения прошло чуть больше двух недель, но как же много всего изменилось. В первую очередь во мне самой. Я вроде и осталось той самой Викторией, но почему-то больше не чувствовала себя здесь на своём месте. Ни дома, ни в академии, ни в столице.
Мой взгляд на мир, который раньше казался монументальным и незыблемым, теперь пошёл трещинами. Я больше не понимала себя. Я больше не знала, куда идти, к чему стремиться, и во что верить.
И всё же решила хотя бы попробовать влиться в учёбу, в студенческую жизнь. Но к третьей лекции начала ощущать себя так, будто пытаюсь натянуть чужое платье, которое мало мне минимум на пару размеров.
Нет, мир не изменился, он остался прежним. Но слишком сильно изменилась я сама.
Вечером, когда мы с Кайли, наконец, остались одни в нашей комнате в общежитии, она села рядом со мной на кровать, взяла за руку, понимающе посмотрела в глаза… И я рассказала ей всё. Всё, кроме того, о чём поклялась никому не сообщать. Подруга слушала внимательно, сначала смотрела сочувственно, даже рвалась лично прикончить Дана. Но когда узнала, как он помогал мне справиться с огнём, пройти оборот, как учил летать, почему-то поменяла своё мнение.
Пришлось рассказать ей и о нашем с ним прошлом и о поступке отца. Без этого картина получалась неполной. А когда я закончила, она долго молчала, потом всё же вздохнула и мягко улыбнулась.
– Ты же любишь его, – с сочувствием проговорила Кайлира. – Твои глаза сияют, когда просто произносишь его имя. Даже говоря о похищении, ты будто не испытываешь обиды. Словно в глубине души уже всё ему простила. И знаешь, Тори, каким бы идеальным ни был твой жених, о нём ты никогда не говорила с таким теплом. А ведь Эрнал тебя по-настоящему любит. Но ты его – нет.
Я даже не подумала спорить. Просто кивнула, признавая её правоту.
– Мы с Даниэлем вряд ли сможем быть вместе. Слишком много препятствий, – покачала головой. – И я не уверена, что смогу его простить. Да и стоит ли вообще прощать.
– Ваши жизни в ваших руках. Захотите – и будете. А вот Эрни мне искренне жаль. Он достоин того, чтобы встретить девушку, которая его полюбит, и которую сможет полюбить он. А пока ты его невеста, этого не произойдёт.
Я знала, что она права, что должна объясниться с Эрналом, но сделать это было очень непросто. Он вызывал меня по артефакту и вчера, и сегодня, хотел увидеться, но я малодушно отказывалась, ссылаясь то на усталость, то на учёбу. Но после слов Кайлиры окончательно осознала, что просто обязана поговорить с ним.
А ещё мне безумно хотелось связаться с Даниэлем. Пусть даже просто услышать его голос. Хотя бы на одно мгновение… Но, увы, такой возможности у меня теперь не было.
Направляясь этим утром в кабинет Аргоила, Дан прокручивал в голове весь список требований, окончательно утверждённых на вчерашнем Совете. Каждое из них было тщательно обдумало, обговорено и единогласно принято. Менять в них никто ничего не собирался. Имари соглашались остаться в составе империи только в том случае, если император примет каждое из их условий. Только так и никак иначе.
Вчера князь был спокоен и уверен в успехе, умудряясь заряжать своей уверенностью и всех окружающих. А вот сегодня утром, когда вызвал Дана по артефакту, его голос звучал странно напряжённо. Но когда Даниель вошёл в кабинет Аргоила, тот стоял у окна и смотрел на парк, по которому сейчас гуляли редкие парочки, и выглядел спокойным и собранным. Флай уже был здесь, сидел в одном из кресел, но оба молчали.
– Что-то случилось? – спросил Дан, закрыв за собой дверь.
– Нет, – безмятежно ответил ему Арго. – Я просто хотел ещё раз обговорить с вами линию поведения на переговорах.
Он неспешно прошёл к своему креслу и остановился за его спинкой, опершись на неё локтями.
– В прошлый раз мы все по большей части к друг другу присматривались. Теперь же настало время решительных действий и общих решений. Потому, Дан, прошу тебя держать себя в руках. А тебе, Флай, – он повернулся к сыну, – рекомендую быть очень внимательным. И охране передай, чтобы сегодня каждое мгновение оставались на чеку.
– Ты опасаешься чего-то конкретного? – спросил он отца.
– Нет. Но эти переговоры очень для нас важны, так что всё должно пройти тихо, мирно и без эксцессов.
Арго чуть улыбнулся, взял со стола папку с документами, которые были подготовлены специально к нынешней встрече с имперцами, и первым направился на выход из кабинета. Он выглядел невозмутимым и решительным, и, глядя на него, Дан тоже почувствовал себя немного увереннее. Но всё равно оставался напряжённым.
Его вообще с самого утра одолевало дурное предчувствие, которое не прошло даже после принятия препарата, запирающего эмоции. Правда, сначала Даниэль решил, что это просто опасение перед грядущей встречей с родственниками Тори, но теперь всё больше в этом сомневался. Он чувствовал угрозу. Она будто бы висела над ним невидимым мечом, готовым в любой момент обрушиться на его голову. И от этого ощущения спина покрывалась предательскими мурашками.
Аргоил первым шагнул в портал. За ним поспешили охранники, и только потом настала очередь Дана и Флая.
Как и в прошлый раз делегацию имари встречали две колонны боевых магов, стоявшие по обе стороны от широкой дорожки, ведущей к ратуше. Но сегодня на ступеньках их ждал лично император в сопровождении наследника престола и Дэлира. И тот факт, что они все вышли приветствовать гостей из княжества, выглядел, как жест глубокого уважения и готовности договариваться.
– Судя по всему, они уже знают, на какие уступки мы готовы пойти и что хотим за это получить, – негромко сказал Дан, шагая за плечом князя.
Арго ничего не ответил. Он продолжал идти вперёд и выглядел при этом непоколебимым и полностью уверенным в себе и своих решениях. Как ни крути, а Аргоилу было проще. Он хорошо знал всю королевскую семью, когда-то крепко дружил с императором. Князь мог просчитать последствия каждого своего шага и каждого их ответного действия. Для Дана же все они оставались чужими далёкими представителями власти. А один из них уже однажды показал,
