Фыркнула в ответ. Локи меж тем продолжал отравлять мою душу. Казалось его ничуть не беспокоит то, что весь клуб переворачивают вверх дном, а Сено Рейснер не сдерживаясь кричит на силовиков.
– Ты знаешь, что можно собрать очень действенную смесь из дофамина, норэфетамина и фенилоэтамина, которая микроскопическими дозами будет впрыскиваться в тебя каждый раз, когда ты будешь смотреть на Тео. При этом организм запомнит реакцию и начнет производить эти гормоны сам уже через пару лет. Так что любовь и страсть на всю жизнь гарантирована. Твоя семья единственная знакомая мне пара, которая не пользуется этими препаратами. Или ты думала, почему все Законники обожают своих жен до дрожи в коленках?
– Может мне тебя сдать? – я рассмотрела свое отражение в зеркале. Глаза на бледном лице сияли лихорадочно, губы алели от того, что я нервно их покусывала. Говорить с Локи старалась спокойно, едва шевеля губами хотя внутри меня все кипело от гнева. – Сдам тебя Сено, проявлю сознательность. Может быть он мне за это расскажет, куда сослал Анастасию.
– Правда глаза режет? О, нет, прекрасный Зеленый город не такой уж совершенный, а мой парень вовсе не мечта всех девушек, а банальный начинающий тиран – пискляво зашептал Локи, имитируя мой голос. Как же он меня бесил. Я шла к выходу, не оглядываясь. Ладони похолодели, сердце ускорилось. – За Анастасию не беспокойся, мы ее вытащим. А вот братец у нее кретин. Твой парень сдал тебя папочке, а с тобой сдал и меня. Я больше не смогу появляться здесь. Возможно уже никогда. Так что я злюсь, Гель. Реально злюсь. Вся работа по выращиванию сознательности среди молодежи, зачатки борьбы против системы коту под хвост.
– Борьбы против системы… – я замерла, подавила в себе желание оглянуться, чтобы рассмотреть Локи. Одернула себя с трудом, ясно осознавая, его не увижу, а только внимание привлеку. Я положила руку на тяжёлую дверь, готовая распахнуть ее и выйти в темноту. Застыла на мгновение, понимая, что как только сделаю шаг на улицу, камеры и микрофон вновь станут активны, все наши слова будут доступны Зрителям и неизвестно кому еще. Локи также понимал это, поэтому сказал:
– Ты уже и сама давно все поняла. На зеркалах больше никто не будет писать, Гель. Тебе дали достаточно ключей, чтобы ты приняла правильное решение. До встречи, маленькая рысь.
Я толкнула дверь и вышла во вьюгу. Снег кружился и хлестал, редко в Зеленом городе бывает такая погода. Я вздрогнула, когда губы коснулись моей щеки. Не маска, а именно человеческие губы, теплые, ласковые, особенно по сравнению со словами, которые он всегда мне говорил.
– Вытащи чертовы импланты, химический персик пахнет отвратительно. – сообщил Локи и взлетел. Я едва уловила момент, в который его фигура, получившая нечеткие очертания из-за снега, отделилась от земли и улетела в небеса, будто он был не человеком, а птицей. Послышался топот, и вот Сено и силовики возникли за моей спиной. Андроиды подоспели тут же, вот только ловить им было не кого. Я обернулась, посмотрела на них:
– Что он тебе сказал? – холодно прочеканил отец Тео, руки его были сжаты в кулаки, а значит он хотел кричать, но сдерживал себя. Здесь, за дверью, Зрители уже видят. Вот и оценки начали скакать перед глазами.
– Что-то про то, что от меня персиком неприятно пахнет, – пожала плечами я. Локи играл полусумасшедшего, играл не просто так. А вот импланты действительно стоит убрать, кто знает, как еще их можно использовать.
***
Я шла до дома пешком, шла четыре часа без остановки, выбиваясь из сил и чувствуя головокружение от голода. Я делала это с каким-то мрачным удовольствием, наслаждаясь бьющим в лицо снегом и ветром, ранящим губы. Редкие прохожие стремившиеся укрыться в домах и кафе, останавливались, заметив мое неспешное шествие. Когда девятка идет под снегом и улыбается, собирая при этом огромное количество просмотров, это становится Трендом.
А улыбаться мне было чему. Мой парень, оказывается козел болтливый – раз, его родители да и мои заодно не прочь накачивать меня гормонами – два, моя фантазия о том, что на зеркале в ванной писала Мист оказались просто фантазиями – три, а чудак Локи больше не сможет появляться в Зеленом городе – четыре, а еще кажется наш Зеленый город это не райское местечко, а что-то сродни тюрьмы, в которой мне не повезло родиться – пять.
Раз два три четыре пять, лучше улыбаться, чем кричать.
В детстве бабушка читала мне и Мист сказки, там перед героем появлялся говорящий кот и звал его совершить подвиг. Герой непременно соглашался, побеждал злого колдуна, становился богатым, а в конце непременно женился на принцессе. Мист всегда говорила, что незамедлительно бы отправилась на приключение, а вот я боялась. И кот какой-то странный, и причины совершать подвиги не обозначает. Вот только у меня кажется больше нет выбора и в приключение отправиться придется.
Жаль лишь, что я не осознала все летом, летом на улице хотя бы тепло.
Родной дом встретил меня темными окнами и тишиной, разбавляемой тихим шепотом снега. Вьюга кончилась как раз в тот момент, когда я оказалась возле дома. И мне бы сердиться на подобную несправедливость, но я была счастлива. Потому что прогулка в темноте и холоде помогла мне привести мысли в порядок, не позволила поддаться эмоциям и скинуть с себя одежду в тот страшный миг, в который я осознала, что вся моя жизнь – ложь. Быть может и так, но есть люди, которые любят меня искренне, и я не позволю пострадать им из-за моего решения. Как там говорил Локи… удивительная устойчивость психики. Я замерла, замерзла вместе со снегом, что лежал вокруг меня белым полотном без изъяна, и принялась планировать свой уход. Есть люди, которые меня любят, я не имею права причинить им боль. Родители, Амалия, Юлиана, даже Тео. Мне нужно было попрощаться с ними. Дверь мы не закрывали, она подалась легко, впустила меня в темноту дома. На ощупь я добралась до своей комнаты, включила ночник, располагающийся на подоконнике. Комната утонула в тусклом желтоватом свете.
Локи… внесся в мою жизнь, разбередил, выдернул из уютного мирка. Его слова ранили меня, заставляли чувствовать, думать. И сдается мне, поэзия не в моде потому что раздирает душу, а людям это ой как не нравится. Ведь гораздо приятнее жить в коконе, окружая себя красивыми вещами, доводя до совершенства внешность, следить за модой и манерами и ни в коем случае не пытаться заглянуть внутрь себя, задать вопросы: кто я на самом деле, чего я хочу, что за мир окружает меня? Я задала себе эти вопросы и вот сижу, стучу зубами от холода и невозможности согреться, а холод этот идет изнутри.
В окошко моей комнаты ударился камешек, потом еще один. Я выглянула и увидела Тео. Он знал, что родителей нет дома, но все равно отрабатывал роль плохого парня, который лезет в окошко к возлюбленной. Зрители ведь любят разнообразие. А я злилась на него, и злость опаляла, прогоняя даже рвущийся изнутри холод. Окно я все же распахнула, впустив зимний холод и своего парня, перегнувшегося через подоконник и едва не снесшего мой источник света.
Стоило Тео оказаться в моей спальне, он без слов принялся снимать с себя одежду, я замерла, сложив руки на груди и рассматривая его с деланным равнодушием. Щеки его горели с мороза, дыхание сбилось, на ногах были мокрые спортивные кроссовки. Видимо для своих он находится на пробежке. Широкие плечи, упругий пресс. Тео был хорош собой и знал это, вот только я не позволила гормонам затуманить свое сознания. Взирала на него все с тем же равнодушием, даже когда он остался совсем обнаженным. Шкалу Рейтинга я не включала с того момента, как покинула Джаз-поэт клуб. Он как-то совсем перестал интересовать меня.
– Я сегодня мило пообщалась с твоим отцом, пока он переворачивал клуб, – прервала молчание я. Тео так и стоял, бешено вращая глазами.
