тишине, разрываемой причитанием женщины у столба, кто-то начал аплодировать.
— Браво, мать твою, — и это конечно была Хэла. Голос её был такой звучный, что казалось она говорит в микрофон. — Браво! Оскара ей, серьёзно! Кусок золота в руки.
Серые и домашние, которые стояли со стороны жилой части дома, задвигались. Хэла была среди них. Она вышла на площадку. Лицо её было не менее жутким, чем у стенающей матери.
— А лучше сразу в глотку, — проговорила чёрная ведьма. — Мой учитель актёрского мастерства, старый извращенец маразматик, был бы в восторге.
Она подошла к столбу. Положила на него руку, опираясь, словно не замечая, что у столба сидит мертвец:
— Сказал бы “отлично, сучки, можете, когда хотите”, — прокряхтела Хэла, видимо пародируя этого самого учителя. — Это была высшая похвала. Крайне редкая. И очень ценная.
— Не смей говорить со мной ведьма, — прошипела на неё мать Шерга.
— А то что? — зло ухмыльнулась Хэла. — Несварение случится у тебя?
Дэшая выпрямилась. Она была чуть выше, чем изарийская чёрная ведьма. Глаза были полны презрения.
— Не тебе скалиться на моё горе. Я требую суда, — ещё раз сказала она. — Не смей…
— Да все уже поняли чё те надо, — перебивая Дэшаю, пренебрежительно фыркнула Хэла. — Лучше ответь на вопросик — а яд ты зачем притащила? Да ещё такой ядрёный. На случай провала переговоров? Типа ритуальное самоубийство в лучших традициях индийского кино? Потому что верещишь ты прям очень складно. Танцев с бубнами не хватает только.
Мать Шерга вида не подала, но Милена увидела, как в женщине полыхнули эмоции. Она была в ужасе.
— А ядрёный, чтобы заодно с собой ещё пару десяток человек утащить? — язвительно спросила чёрная ведьма.
С рабочей стороны, где стояли Роар, Мирган, Гир, Мита и Эка, а так же домашние дети, в основном дети экономки, мужчины сделали пару жестов руками и малыши быстро ушли в дом.
— Или это лучший яд для любимейшего ферана? — спросила Хэла и посмотрела в их сторону. — Хотя согласна с тобой — здоровьичка у этого мужика на десяток, такого просто так не прибьёшь. Его только чем-то вот таким массовым травить.
— Ты, — прошипела мать Шерга, а Тёрк немного переместился, чтобы в случае чего принять удар на себя.
— И чё? — снова фыркнула чёрная ведьма. — Давай-ка ты, дорогуша, сделаешь вид, что всё у тебя хорошо, переговоры прошли успешно, поклонишься, развернёшься и свалишь отсюда, пока мы тут добрые все.
— Мне нужно тело моего сына, — проговорила Дэшая надменно.
— Тело предателя сожгут в яме и засыпят останки землёй, — проговорил Тёрк.
— Мой сын, — всхлипнула женщина, скривившись в горестной гримасе, — не предатель!
— Твою ж налево, — прыснула со смеху Хэла. — Ну хватит уже комедию ломать. Любимый сыночек, деточка, убили душеньку, славного мальчика, душегубы, — простенала она кривясь, но потом в одно мгновение стала серьёзной.
Вот теперь Милена видела, что тени потянулись к ней, взвыли, спустились сверху, стали стелиться по площади, словно тёмный туман, доходили до колен стоявших женщин. Чёрная ведьма начала творить заговор, она перестала шутить, в ней взвилась ненависть, злость и ярость. Хэла была в бешенстве.
— Мне вот сейчас искренне жаль его, — голос ведьмы был тихим, но её слова слышали все. — Впервые я понимаю его несчастье. Можно ненавидеть человека за его поступки, но рождается он таким как все. А вот потом… Как не повезло вывалиться из чрева такой как ты. А? И ладно бы ты сдохла в родах, как многие, так нет, тебя так просто не взять. И бедолага всю жизнь калечил, насиловал и убивал женщин и в каждой из них он видил твоё прекрасное и мерзостное лицо.
И Дэшая втянула в себя воздух, внутри неё был невероятный мрак.
— И до того, как ты пришла, — продолжила Хэла, — все проклятия живых сыпались на его голову и все мольбы были обращены на то, чтобы его душа была уничтожена ещё до того, как достигнет лика бога смерти. А уж кому встретить и растерзать, там за гранью, ой как много есть. Но теперь…
И чёрная ведьма цыкнула и очень зло ухмыльнулась.
— Как жаль, что ты не можешь этого видеть. Мне даже делать ничего не надо. Потому что все тени, все проклятия, сейчас сыплются на твою голову. Ты не любила никогда и никого. А он… ты сама бы его растерзала, если бы это было одним из пунктов на пути к власти.
Лицо матери Шерга перекосило, она потеряла свой контроль, её трясло и тени, отзываясь стали гуще и плотнее, а быть может это они тянули самообладание из Дэшаи.
— Как жаль, что у него не хватило смелости перегрызть тебе глотку, матушка, — Хэла улыбнулась, тени поползли вверх по её юбке.
Дэшая что-то крикнула на странном языке, а потом выкинула руку вперёд, в Хэлу полетело что-то жидкое. Тёрк ругнулся, феран сделал шаг вперёд, Брок напрягся. Да все словно на мгновение пришли в движение, а потом замерли, как будто поставили на паузу плёнку. Только жидкость двигалась, но до Хэлы не долетела.
Милена заморгала удивлённо. Она видела Хэлу сейчас со спины, но отчётливо заметила движение левой руки и жидкость остановилась и тут же попала в какой-то ледяной шар или сама стала льдом.
— Какая глупость, — проговорила чёрная ведьма полным надменности голосом. — В следующий раз приноси яд в порошке.
Мать Шерга стала белее своей рясы. И только глаза были как два чёрных пятна, раскрыты в шоке.
— Хотя постой, — Хэла подняла вверх указательный палец правой руки. — Следующего раза не будет.
И она сделала движение пальцем от себя и обратно, секундное, но этого хватило, чтобы жидкость из всё-таки ледяного шара вылетела изнутри со скоростью, ударила в лицо Дэшаи, словно Хэла плеснула женщине воды в лицо, но потом снова вернулась обратно.
С мгновение ничего не происходило, но потом мать Шерга начала задыхаться. Она упала на колени, схватившись за горло, лицо её пошло пятнами, сначала красными, потом багровыми, лиловыми, кожа вспенилась, пошла пузырями, как и руки.
Чёрная ведьма шагнула к ней, немного подалась вперёд в наклоне, ледяной шар застыл в воздухе над её правой рукой.
— У меня в мире говорят “не рой яму другому — сам в неё попадёшь”, — проговорила Хэла. — И неужели ты думала, что я дам тебе сделать этот десяток шагов? Или, ой, подожди, ты правда считаешь, что моего ферана можно взять ядом?
И она цыкнула, выпрямилась, повела бровью:
— Неприятного упокоения тебе, дорогуша, — потом чёрная ведьма развернулась лицом к ферану и Тёрку, теряя интерес к умирающей в
