на всякий случай, прикрыв его листьями.
— Кажется, все. Теперь дело осталось за малым. Уничтожить императора.
— Ты веришь в это? Что удастся его разбить?
— Да. иначе меня тут не было б.
В лагерь мы вернулись нескоро. Мы долго запутывали следы, убирали сломленные нами ветки и носили новые.
Милош предложил прогуляться, но мне не хотелось подводить герцога. Поэтому я поторопилась назад.
Дэймонд дремал у моей палатки. Вот это у меня надежный сторож.
Милош тоже, глядя на это непотребство, усмехнулся. Кинув на меня прощальный взгляд, он вернулся к себе. Вся веселость и спокойствие друга беспокоили меня. Ему не была свойственна легкость. Он всегда был задумчив и аккуратен. Неужели так он реагирует на предстоящий стресс? Или же я так сосредоточилась на себе, что совсем не заметила изменений в нем?
Стараясь не шуметь, я подошла к герцогу. Он спал, но эмоции на его лице выражались четко. Губы были сложены в одну бледную полоску, брови сдвинуты к центру, желваки играли. Страшно, когда сон не приносит долгожданного отдыха. Что бы человек ни делал, он всегда натыкается на то, что не успел отдохнуть, а если еще и во сне не расслабляться…
Опершись руками об ноги, я опустилась на уровень генерала и посмотрела в его лицо. Не знаю, что хотела там найти. Может, ответы на вопросы, может, успокоение. Его облик всегда дарил мне легкую тревожность от его близости и в то же время полную гармонию с собой и с миром, и сейчас я старалась поймать это легкое и пьянящее чувство.
Но страх и не собирался уходить. Сердце колотилось, как бешенное, а руки, потея, соскальзывали. Почему привычное лицо не успокоило и в этот раз?
Разочаровавшись, я уже собиралась уходить, но Дэймонд внезапно проснулся. Он схватил за руку уже отвернувшуюся меня и удержал.
— Все хорошо, Мари? — спросил он с намеком.
— Да, мы все сделали. — едва различимым шепотом произнесла я.
Герцог внимательно оглядел меня. Волнение начало отступать. Но все же Дэймонд уловил некую усталость и неохоту в моих движениях и глазах:
— Ты же не хочешь делать то, что сделаешь завтра?
Я задумалась. Свой план я сотню раз прокручивала в голове, взвешивала все за и против. Но всегда ненависть побеждала здравый смысл. Но сейчас я не смогла соврать:
— Не хочу. Но сделаю.
— Знаю. Раз уж так уверенна, то почему все еще боишься? Нельзя быть трусливым и напуганным злодеем. А то получится жалкий шепот, а не уничтожающий крик.
— Ты не будешь меня отговаривать?
— А ты хочешь, чтоб тебя отговорили? Поздно давать заднюю. Ты уже закрутила опасную ситуацию вокруг себя. Теперь только один путь — вперед.
Я понимаю, что своими действиями я полностью лишила себя возможности вернуться в прошлую жизнь. И, кажется, нежелание в нее возвращаться, было сильнее страха перед будущим.
— Ты вовремя проснулся. Я почти была готова сдаться.
Дэймонд встал. Он нежно провел своей рукой по моему предплечью. Его глаза оглядели всю меня. Он усмехнулся своим мыслям и преувеличенно одобряюще произнес:
— Ты никогда не сдаешься. Если что-то решила, то никакие доводы, даже собственного сердца, тебя не переубедят.
Герцог намекал на нашу с ним историю, старательно игнорируя тот факт, что мы не можем быть вместе из-за тяжести его предательства. А не из-за моей упертости. Это осознание было таким нелепым, что я позволила себе громко рассмеяться, не заботясь о сохранности нашей тайной встречи.
— Я смешон? — в его глазах плескался океан надежды и боли. — Или я не верно понял твой характер?
— Кажется, ты совсем не разобрался в своем. — все еще смеясь, сказала я. — Я продолжаю ненавидеть тебя, но остаюсь слишком слабой перед любовью. Так что, на мой взгляд, мы оба запутаны в характерах и чувствах.
— Ты не слабая. Ты же не сдалась мне, как бы этого не хотела. Доводы разума побеждают отголоски сердца. И скоро их совсем не станет слышно. Так что наслаждайся тем, что пока еще считаешь меня жалким. Скоро ты совсем не будешь понимать себя и почему ты могла полюбить такого червяка, как я.
Я не стала успокаивать Дэймонда отрицанием его слов. Скорее всего так и произойдет. Влюблённость пройдет, и я задумаюсь о настоящем Дэймонде, а не о том, которого я полюбила.
— Судя по твоим глазам, я прав. Обидно это осознавать. — Дэймонд тяжело вздохнул, словно сдерживал слезы. Все понимание, которое выстраивалось между нами последние дни, разбилось на мелкие кусочки. Мне казалось, мы с ним родственный души, которые понимают друг друга без слов. Но я слишком в это поверила, забыв все, что привело меня в это состояние, состояние боли и ненависти. Хоть мы и созданы друг для друга, какой в этом смысл, если наша история написана болью?
— Прими это, как урок. В следующий раз будешь осторожнее.
— Я не думаю, что будет следующий раз. — обреченно сказал герцог, мимолетно указав мне рукой на палатку. Я намек поняла и ушла, хоть и чувствовала, что недоговорила. Но кричать что-то вслед мужчине не в моих принципах.
Поэтому я с тяжелым послевкусием пошла спать. И это, на удивление, у меня получилось. Я быстро заснула и проснулась, когда солнце уже было в зените.
Все уже давно встали и занимались тем, что собирали все вещи. Лагерь готовился к отплытию. От осознания того, что время пришло, желудок покрылся липкой пленкой страха. Органы скрутило так, что я с трудом смогла встать. Я почувствовала, как паника пробежала по венам на ногах, усложняя мое движение. Я совсем не ожидала этого, поэтому, полностью дезориентировавшись, я вышла на пляж. Резкое солнце ослепило меня так, что слезы проступили на глазах.
Я была готова разрыдаться от нахлынувшего океана чувств, но вдруг далеко в воде я четко различила чей-то голубой хвост. Я не могу утверждать, что это была именно Шелли, но я так сильно хотела в это верить, что облегченно выдохнула, справившись с паникой.
Русалки, как я думала, были рядом. Они подстраховывали. Это придало сил.
На сцене как раз появился главный герой, и я встретила его с улыбкой.
— Я должен бояться твоего хорошего настроения? — с ответной улыбкой спросил император. Вот уж кто ничего не подозревал.
— Что вы, Ваше величество. Я просто рада, что мы наконец-то возвращаемся.
— Я уже отдал приказ отплывать. Ждали только твоего пробуждения.
— Боюсь вас огорчить. Но еще чуть-чуть нам нужно остаться здесь. — император с ужасом посмотрел на меня. В его глазах пронеслось неверие, подозрение, но затем шанс на объяснение. — Мне
