– Нет, это слишком быстро для тебя, слишком легко! Я, может быть, застрелю тебя потом за то, что ты сделала с моим другом. Но сейчас я дам тебе пару уроков, как надо вести себя с мужчинами. А ну-ка брось этот подсвечник!
Он снова двинулся к ней, на ходу расстегивая штаны.
Руки Дайаны дрожали, глаза обыскивали комнату в поисках другого оружия.
– Не… не подходи ко мне.
– Почему же?
Теперь он подошел уже вплотную и положил руки ей на горло. Затем быстрым, свирепым движением разорвал на ней платье.
Диди резко вскрикнула, и в дверях появился третий солдат, стороживший вход в дом.
– Хек, иди обратно! Я не хочу получить пулю в спину.
Дайана молила Бога только об одном – чтобы не потерять сознание, иначе она не сможет бороться с этим подонком.
В тот момент, когда он прижал ее, беспомощную, к стене, с верхней ступени лестницы раздался голос:
– Отпусти ее, ты, мерзкий ублюдок!
Габриэлла поднялась с колен, а Диди и ее мучитель посмотрели туда, где стояла Аурэлия с пистолетом в руке.
– Я сказала, отпусти ее.
Аурэлия медленно спускалась по лестнице.
– Возьми его пистолет, Диди.
Дайана не стала терять времени и вытащила пистолет из-за пояса солдата.
– За дверью еще один человек, – прошептала она. – Но я не думаю, что он вооружен.
– С ним мы разберемся позже.
Девушка заметила какое-то движение и закричала:
– Аурэлия, берегись того, на полу!
Но она не видела, что произошло дальше.
Мучитель снова схватил Дайану, но ей удалось направить пистолет прямо ему в живот. Закрыв глаза, она нажала на курок.
Эхо было оглушительным. Дайана открыла глаза и увидела лежащего у ее ног человека.
– Я убила его… О Боже, Аурэлия, я убила человека!
Габриэлла показала на дверь.
– Смотрите. Третий убегает!
– Пусть себе бежит, – презрительно сказала Диди. – Он такой же трус, как и все они!
– Проверьте этих двоих, Гэби, мертвы ли они. Если они хотя бы пошевелятся, пристрелите их.
Дайана подошла к Аурэлии, лежавшей на лестнице. «Бедняжка, наверное, потеряла сознание от этого кошмара», – с нежностью подумала она.
– Они оба мертвы, – сказала Габриэлла с нескрываемым удовлетворением. – Как тетя Аурэлия? – Она опустилась на колени рядом с Дайаной. – Она отлично стреляет. Попала этому зверю, что напал на меня, прямо в шею.
Девушка сняла руку Аурэлии с груди и увидела расплывающееся алое пятно.
– Он тоже был отличным стрелком. Гэби, она ранена! О Боже! Аурэлия, вы были такой храброй! Пожалуйста, не покидайте нас! Гэби, быстро позовите кого-нибудь на помощь! Быстро!
Аурэлия взяла Габриэллу за руку. Ее веки дрожали, когда она заговорила:
– Нет, уже слишком поздно. Не уходите. Останьтесь со мной. Мы справились с ними, правда?
– Конечно, справились! Благодаря вам.
– Интересно, что бы сказал Андрэ обо всем этом?
На лице Габриэллы появилось почти счастливое выражение.
– Он ведь не поверит, – правда, когда вы скажете ему, что я выстрелила из пистолета?
Диди сжала одну руку Аурэлии, Габриэлла – вторую. По щекам обеих женщин текли слезы. Но Аурэлия закрыла глаза и еще более счастливо улыбалась.
– Он поверит, что вы самая храбрая, самая смелая, самая удивительная женщина на свете!
– Я слышу его голос. Я думала, он в тюрьме, Диди! Это правда, что Андрэ вернулся домой в Монкер?
Аурэлия попыталась подняться, но не смогла.
Дайана предостерегающе посмотрела на Габриэллу, которая начала громко всхлипывать.
– Да, Андрэ снова вернулся домой. Ах, Аурэлия, как замечательно мы все заживем!
– Андрэ, правда, дома? Он жив и здоров?
Девушки посмотрели друг на друга и Габриэлла уверенно сказала:
– Он жив и здоров, тетя Аурэлия, и не может дождаться, чтобы увидеть вас сегодня вечером за обедом.
Аурэлия улыбнулась.
– Боюсь… что… уже… не вижу… его. Диди, вы позаботьтесь о нем!
– Обязательно, – прошептала Дайана, но Аурэлия уже не слышала ее.
– Пусть ангелы, принесшие тебя сюда, отнесут тебя обратно на небеса на своих крыльях, – прошептала Дайана, сложив на груди безжизненные руки своей подруги.
Они похоронили Аурэлию на маленьком семейном кладбище, и Дайане предстояло сообщить Жан Полю о смерти его жены. Она дождалась утра после нападения. Дайана пыталась успокоить его, рассказывая о храбрости Аурэлии, спасшей Габриэллу и Дайану, но Жан Поль был безутешен.
Диди слышала как он плакал ночью, но не пошла к нему. Она знала, что он должен встретить это горе один.
Жан Поль пришел на кладбище на костылях.
– Я хочу, чтобы вы спели для нее, Диди, – сказал он после того, как были произнесены молитвы.
– Спойте «Земля Дикси» – она была ее любимой, а потом «О, Бренди».
Слезы струились по щекам девушки, когда она выполняла просьбу Жан Поля.
Надежда Юга на победу уменьшалась с каждым новым поражением и исчезла абсолютно девятого апреля 1865 года, когда генерал Ли сдался генералу Гранту.
Дайана, теперь уже истинная дочь Конфедерации, вместе со всеми оплакивала разрушения, смерть и несчастья, которые оставила после себя война. Но главной ее задачей было помочь выжить своей семье. Всю весну она занималась своим заводиком. Одним солнечным июньским утром они с Руфусом нагрузили свою повозку и отправились в путь.
Когда они приехали в лавку Дональда Булла, ее там ждал приятный сюрприз – письмо от отца.
«Я хотел приехать, не сообщая тебе ничего, но передумал. Ты так давно не видела своего старика, что можешь не узнать его. Я отправлюсь из Сант-Луиса в Новый Орлеан на «Султане» приблизительно двадцать пятого июня…»
Эта радостная новость была немного омрачена другим сообщением. Лем Джо Бартоу вышел из новой группы гражданской защиты, называемой ку-клукс-клан, и организовал свою собственную банду.
Владелец лавки сокрушенно качал головой, сообщая Дайане эту новость, и добавил еще кое-что:
– Не хотел говорить вам, миссис Макафи, но, говорят, ваш муж тоже в этой шайке.
Девушка едва не выронила из рук корзинку яиц.
– Шон! О чем он думает?
Хозяин снова покачал головой.
– Война изменила многих.
Он вынес два огромных мешка: один с мукой, а другой – с сухими бобами. А когда Дайана уже сидела в повозке рядом с Руфусом, он протянул ей пакетик леденцов.
– Малютке Эрни нужно что-нибудь особенное. Ей долго пришлось ждать этих сладостей.
Растрогавшись, Диди от всего сердца поблагодарила его:
– Скажите миссис Булл, что Эрни посылает ей целую тележку благодарностей.
Жан Поль поправлялся. Доктор Холлинз сказал Дайане, что ничего больше сделать уже нельзя, и самое лучшее – это позволить ему делать все, на что он физически способен.
