Глаза Конна сузились.
— Это может быть опасно. Если Го почувствует твое присутствие…
— Вчера я уничтожила множество одержимых демонами волков, — сказала Люси так холодно, как только могла. — Я думаю, что уже привлекла его внимание.
Конн удивленно приподнял брови.
Люси сидела очень тихо, у нее на шее пульсировала вена.
Пожалуйста, подумала она. Люси знала, что он не пойдет к ней домой. Он не мог пренебречь своими обязанностями. Только не сейчас. Возможно и никогда. Но у них должны быть равноправные отношения, хоть где-нибудь.
Он не мог стать частью ее прежней жизни. Мог бы он принять ее в свою?
Он стоял перед ней: обнаженный, высокий, темноволосый и потрясающий, как всегда. Уголок его рта изогнулся в редкой ленивой улыбке.
— Тогда мы встретим его, — сказал Конн. — Вместе.
Ее сердце затрепетало.
— Ты уверен?
— Уверен, — ответил он, а потом притянул ее к себе и поцеловал.
Легкими круговыми движениями пальцев Калеб Хантер поглаживал плоский мягкий живот своей жены. Она не чувствовала в себе никаких изменений. Здесь или… Он поглаживал выше, поднимаясь к ее роскошной, полной груди.
— Ты уверена.
Мэгги захихикала и выгнулась как кошка, практически мурлыча от его прикосновений.
— Да.
— Так быстро.
— Да.
Радость, беспокойство, страх теснились в его груди. Он осторожно вдохнул.
— Разве тебе не нужно сделать тест или что-то еще?
— Калеб, любимый мой, — она приподняла его подбородок. — Я знаю как вы, полицейские, любите доказательства. Но это говорит мне мое сердце. Я беременна.
— И когда?
— Я бы сказала, через несколько месяцев после рождения ребенка Реджины и Дилана.
Так быстро. Демоны нацелились на Реджину, как только она забеременела.
— Он… — Калеб сделал паузу, его язык еле ворочался от волнения. Горло сдавило.
Глаза Мэгги блеснули в темноте.
— Человек?
Ему было плевать, родится ли их ребенок с хвостом и плавниками, лишь бы его жена была счастлива. И невредима.
— Он здоров.
Мэгги улыбнулась.
— Ребенок чувствует себя прекрасно. Я тоже. Никогда не чувствовала себя лучше.
— Хорошо, — он притянул ее в свои объятья, прижимаясь к ее стройному, нагому телу. — Я дрожу, — признался он.
— Я заметила, — Мэгги поцеловала его. — Не волнуйся, любовь моя. Ты будешь прекрасным отцом.
О, Боже. Кровь отлила от его головы. Хорошо, что он уже лежит.
— А ты будешь замечательной матерью.
— Надеюсь, что так, — она тихо засмеялась, молодая и неуверенная. — У меня не было примера, которому я могла бы следовать.
Калеб подумал о своей матери, которая оставила его, и об отце, который утопил свое горе и негодование в бутылке.
— У меня тоже, — сухо сказал он.
Но радость Мэгги вытеснила все сомнения.
— О, твоя семья! — воскликнула она. — Мы должны рассказать им.
Калеба пронзил страх.
— Может не сейчас.
— Нет, — настояла она. — Сейчас. Я так счастлива. Я хочу, чтобы они разделили это с нами.
— Мэгги…
— Все будет прекрасно, — сказала она ему. — Все замечательно. Что может случиться?
Обстановка в пещерах была настолько напряженной, насколько плотным был окружающий пар и запах серы. Волшебный синий свет осветил влажные своды пещер и зарябил на поверхности воды.
Конн призвал огни ради Люси, чтобы она не споткнулась в темноте. Ее глаза не приспособлены видеть то, что лежало под поверхностью воды, как глаза селки.
Она не была частью всего этого, что бы он не говорил ей в башне.
Конн старался сохранить свое лицо невозмутимым, а мысли — сосредоточенными на их задаче. Люси заслужила свое право стоять плечом к плечу с хранителями. К несчастью, правда заключалась в том, что ему, возможно, понадобится Люси и ее сила.
Дети моря не могли повелевать этими вратами в Ад, задуманными и созданными соперничающими элементами, землей и огнем. Конн и хранители не могли сдвинуть тектонические плиты, закрыв щель между ними. Но они могли запечатать ее, закупорив расщелину с помощью магии, как мелкие фермеры заделывают глиной щели между камнями в своих домах.
Если бы только Конн смог объединить их силы. Он огляделся вокруг. Селки были одиночками по своей природе. Они вместе охотно и слаженно не работали. Даже здесь, даже сейчас, их силы вырывались из-под контроля, устремляясь во всех направлениях, словно пойманная в сеть рыба.
Конн намеренно расслабил сжатые в кулаки руки, позволяя своим мыслям парить сквозь пар у поверхности воды и ниже, посылая свой дух плыть сквозь теплые пузырящиеся потоки, выходящие спиралью из мрачных глубин, увлекая хранителей за собой в неизвестность, словно якорная цепь.
Пот струился по лицу. У него шумело в ушах, в голове, в то время как его дух опускался сквозь шелковистые воды, вниз, сквозь илистую взвесь.
В глазах появилось чувство жжения. Легкие горели. Его дух продолжил свой спуск, оставив тело у кромки заводи. Он ощущал присутствие хранителей позади себя так, как будто за ним тащилось множество связанных вместе буйков. Люси плыла над ним, колеблющийся на воде лучик света.
Чтобы запечатать врата, он должен был заплыть еще глубже.
Вниз, сквозь обжигающую воду, туда, где цвели сине-зеленые водоросли. Вниз, туда, где жар убивал все живое, и ничего не росло, не дышало, не двигалось, где были только пласты горной породы и вода, просачивающаяся сквозь камень.
В висках Конна стучала кровь. Он слишком долго обитал в своей башне, где свет был ярким, а воздух прохладным. Давление воды на глубине сминало его грудь. Сомнения всколыхнулись в нем, словно ил, затуманивая сознание.
Тем не менее, он продвигался, проникал все ниже и ниже, через крошечные отверстия в камне, в поисках яркой плавящейся жилки, щели в земной коре, в поисках равновесия между землей и огнем.
Он не мог дышать.
В его ушах гудел огонь, а не вода. Дым и мрак ослепили его. Вибрации сотрясали его как гул дороги, по которой приближается армия, как горящий дом, содрогающийся и разрушающийся в огне.
Он был предупрежден.
Кто-то вот-вот появится.
«Го», — подумал Конн.
Кажется, на мгновение он почувствовал, как Люси дрожит наверху.
«Лорд Конн», — голос в голове Конна был голосом Го, произнесенный не языком и губами, но все равно узнаваемый. Они были бездыханными, если так можно выразиться о словах, произнесенных без воздуха. Должно быть, лорд демонов торопился, чтобы помешать ему. — «Какой сюрприз».
В Конне вспыхнул гнев: сгусток ярости, опаливший горло и разъевший мягкие ткани его рта. Никакого сюрприза, ты, чертов сукин сын. Ты вторгся в Убежище.
