Третье заклятье мы с Нольвен опознали влет — в прошлом Мера просто обожала его использовать. Иллюзорное воздействие вызывало фальшивый огонь, который трещал и чадил как настоящий. Мы с лисонькой велись на это раз десять, а потом ничего, привыкли. И несколько месяцев подряд пили чай в охваченной пламенем комнате.
Склонившись к уху Волькана, я шепнула:
— Это иллюзия.
— Я знаю, — едва слышно ответил парень.
Мы рискнули заговорить просто потому, что потрескивание иллюзорного огня не позволило бы профессору расслышать наши слова.
— А вы, студентка Вайрин, погорели именно на этом, — задумчиво произнесла профессор. — Увидев пламя, вы вскрикнули, потеряли концентрацию и проявились передо мной во всей красе.
— Но вы же все равно знаете где они, — раздраженно произнесла Вайрин. — Разве нельзя подойти и сдернуть маскировку?
— Моя задача — научить, а не самоутвердиться за счет студентов, — фыркнула профессор.
Два быстрых взмаха руки и профессор хлопает в ладоши:
— Молодцы, молодцы. Мне нравится. Чувствую, что кто-то хочет ко мне на дополнительные занятия.
А я подумала, не стоит ли снять чары? Ох, Хаос, почему мы это не обсудили?
А с другой стороны, лишних знаний и умений не бывает. Это сейчас у нас есть возможность учиться, совершенствоваться и постигать новое. После Академии нас ждет работа и кто знает, что из изученного нам пригодится.
Профессор Милтрит облизнулась и на ее пальцах разгорелся зеленый огонь. Тонкие всполохи магии начали закручиваться в воронку, образуя крохотный смерчик. Во только когда профессор небрежно стряхнула его с руки, этот «крохотный смерчик» увеличился в размерах и за несколько секунд изорвал нашу маскировку.
— Да, не судьба тебе перезачаровать свою тряпку, — глубокомысленно изрекла Нольвен, и медленно поднялась.
— Ага, — согласился Волькан. — Ничего, придумаю что-нибудь.
— Что ж, на дополнительные занятия вам рассчитывать не стоит, — хмыкнула профессор, — но и пересдачи не будет. К следующему занятию подготовите эссе о выбранной вами маскировке.
А я тут же принялась судорожно вспоминать расписание. Потому что никаких теоретических знаний в моей голове не было. И что я напишу в эссе?!
— Получившие отлично могут пойти по своим делам или вместе со мной, — профессор усмехнулась, — это дополнительный стимул для студентов. Хочешь чуть больше свободного времени? Учись на отлично.
Мы с лисонькой переглянулись и в унисон произнесла:
— Спасибо, профессор, мы пойдем в библиотеку.
— Я тоже, — кивнул Волькан. — В библиотеку.
Попрощавшись с профессором, мы шустро направились к центральному зданию военки.
— Она с самого начала знала, кто из нас где, — проворчала Нольвен. — Чувствую какую-то недо-радость. Вот вроде мы молодцы, не опозорились. А все равно…
— Она профессор, — вздохнул Волькан. — Лучшая из лучших в своей области.
— А мы мало того, что студенты шестикурсники, так еще и не боевые маги, — кивнула я. — Но да, есть какое-то неудовлетворение от всего этого. И что самое главное, на следующей практике нам наш способ уже не поможет.
— А разве нам не на занятии расскажут о том, как противостоять ему? — оторопела Нольвен.
И Волькан удрученно покачал головой:
— Нет, нас научат его использовать, покажут сильные и слабые стороны. А мы должны будем придумать свой способ противодействия. И вот когда наш способ не сработает, перед пересдачей мы получим вариант противодействия от профессора.
— Это довольно жесткий способ, — оценила я.
— Профессор Эльраваран поит студентов ядами, — напомнил мне Волькан.
— Это другое, — запротестовала я. — Это совершенно другое.
— Разве? — хитро улыбнулся парень. — Это просто ближе вам. Ближе, проще и понятней. А так разницы нет.
В библиотеке мы надолго не задержались — взяли, наконец-то, все журналы с упоминанием всех турниров — и разошлись по комнатам. До следующего занятия целый час, успеем почитать. И с Лилеем пообщаться, пока он вновь не устроил нам танец оскорбленного цветка.
Поднявшись на свой этаж, мы с лисонькой с искренним недоумением уставились на нескольких девчонок, поджидавших нас у комнаты. Они не выглядели как колдуньи, которые собираются кого-то убивать, нет.
— Квэнти? — с непередаваемой интонацией обратилась к ним Нольвен. — Чем мы можем быть полезны?
А я подумала о том, что нас, возможно, попросят переехать. Ну, вряд ли они знают, что ректор теперь знает про «тропу любви».
Студентки тем временем вытолкнули вперед самую смелую (или самую неудачливую) и она, метнув на подружек сердитый взгляд, выпалила:
— Прекратите заглядывать в наши окна!
Секундная тишина и наше с Нольвен хоровое:
— Что делать?!
— Заглядывать, — упрямо насупилась девчонка. — Вы нас пугаете.
— Это вы нас пугаете, — возмутилась я. — Зачем нам к вам заглядывать?! Что у вас есть такого, чего нет у нас?!
— Тем не менее, — мотнула головой девчонка, — каждую ночь мы видим тень, спускающуюся от вашего балкона на наш. Мы уже переодеваться ходим в ванную, потому что… Ну потому что это невозможно же!
Думаю, что у нас с Нольвен в этот момент в голове промелькнула одна и та же мысль: «Лилей!». И еще с десяток нецензурных эпитетов, описывающих всю глубину морального падения нашего развратного растения.
— Девочки, это не мы, — вкрадчиво произнесла я. — Но мы узнаем кто и разберемся.
— У нас очень плотные шторы, — покивала Нольвен, — поэтому, если незваные гости приходят с балкона повыше, то мы бы не заметили. Но теперь мы обязательно найдем виновника этой… Этой нелицеприятной и смущающей ситуации.
Студентки не выглядели довольными, но все же ушли. А Нольвен, хищно оскалившись, одним толчком открыла дверь и громко произнесла:
— А я читала, что некоторые растения необычайно вкусны в кляре!
Я же немного забуксовала, потому что… Потому что! Одним жестом я склеила подруге губы до того, как она успеет до глубины души обидеть наше трепетное растение. Кстати, где, интересно, у растений глубина души? У человека, наверное, где-то в районе желудка, а у цветка… У корней?
Сердитое сопение напомнило мне, что сейчас не лучший момент для раздумий и я, ласково улыбнувшись насторожившемуся Лилею, напомнила Нольвен:
— Женский этаж. У Академии нет общежития, но есть женский этаж. Все девушки на одном этаже.
Сразу после этого я сняла свое заклятье и Нольвен, задумчиво потерев губы, недоуменно вопросила:
— И что это все значит? Лилей, скажи-ка, ты ночью спишь или…
Растение стало красным. Полностью.
— Ла-адно, — протянула я, видя, что подруга никак не может найти приемлемых для своего проклятья слов. — А что тебя там привлекает?
Соцветия Лилея тут же стали нежно-голубого оттенка и даже попытались принять другую форму, но полностью измениться не вышло.
— Хорошо, хорошо, — я потерла переносицу. — То есть, люди тебя не интересуют?
Лилей спланировал с подоконника и взобрался ко мне на руки. Узкие зеленые листочки коснулись моих висков и я увидела невероятно красивый цветок в желтом горшке. Шапка мелких голубых цветочков, в которых запутался лунный свет и…
И очень, очень непристойные действия на заднем плане. В мировосприятии Лилея все это было размыто, поскольку он интересовался именно растением, но я, как целитель, вполне могла определить, что именно там происходит.
— Почему он со мной так не общается? — обиделась Нольвен.
И я, прислушавшись к ответу цветка, успокоила подругу:
— Он просто еще молод и не полон сил. У меня две новости, во-первых, наш малыш влюбился в растение этажом ниже. А во-вторых, там теперь новая комната, кхм, любви.
— И нас заподозрили в подглядывании за…
Нольвен крутанула рукой в воздухе и медленно, со свистом выдохнула:
— За актом, выражающим плотскую любовь.
— Именно, — кивнула я. — И если мы хотим, чтобы нас в этом больше не обвиняли, мы должны выкрасть цветок. Хаос, кажется, это войдет у нас в привычку.
