– Да. Он винит себя. И Далий его винит. И врачи его винят. Все винят его, – кивнул Дамьен. – Это было очень глупо и неосмотрительно с его стороны доводить тебя до истерики. Ваши пикировки, когда они никому не вредят, – это ваше с ним дело. Но сейчас они вредят вам обоим.
– Это не его вина, – ответила Тильда. – Пожалуйста, приведи его ко мне. Я хочу с ним поговорить.
– Если он согласится прийти, – Дамьен повернулся в сторону двери.
– Скажи ему, что у меня осталась еще три секунды. И эти три секунды… – Тильда сжала губы, – они мои. Так ему и передай: я хочу, чтобы он вернул мне мои три секунды.
– Хорошо, я передам, – ответил Дамьен и вышел из палаты.
Он вернулся спустя час и закатил в палату кресло, на котором сидел Мортон в больничной ночной рубашке и с повязками на ногах. Дамьен подкатил кресло поближе к кровати Тильды и удалился.
– Начинай обратный отсчет, – произнесла она, глядя на его осунувшееся лицо.
– Тильда… Прости меня, – он смотрел на нее тем взглядом, которым верный пес смотрит в глаза своему хозяину, вымаливая у того прощение.
– Не смей себя винить, – она села в кровати. – Ты выбрал верную тактику. Иногда, когда мы сами не понимаем, что делаем, привести нас в чувство может только хороший пинок. Начинай считать, – она смотрела на него. – У меня осталось три секунды.
– Три, – произнес Мортон, обреченно глядя на нее.
– Я люблю тебя, – сказала она.
– Два.
– Я выйду за тебя.
– Один.
– Пока я живу, я всегда буду рядом с тобой.
– Че-е-ерт, – простонал он. – Ты опять меня уделала, – он встал и подошел к ней.
Обнял и впился в ее губы, лаская их, поглощая и наслаждаясь тем, как она отчаянно целовала его в ответ.
– Тебе не больно? – пробурчала она, прерывая поцелуй.
– Я под морфином, – сообщил Мортон и продолжил ее целовать.
***
– Ну, что, вы еще не поубивали друг друга? – спросил Дамьен, возвращаясь в палату спустя двадцать минут.
– Нет, – ответила Тильда, лежа в объятиях Мортона и наслаждаясь тем, как он нежно поглаживает кончик ее уха.
– Ты новости утром смотрел? – спросил Дамьен у Мортона.
– Нет, – безучастно ответил он, уделяя все свое внимание уху Тильды.
Дамьен подошел к столу, взял пульт от телевизора и включил новости.
«Четвертый день «шествий эльфов» по всему миру принес новые открытия! – говорил диктор. – Темнокожие представители этого вида разумных существ, вышли на улицы городов Африки и Южной Америки!»
По телевизору показали мьеров с темной кожей, которые шли по улицам разных городов.
«Все началось четыре дня назад с выхода на улицы Лондона и других городов Великобритании представителей существ, которые назвали себя «мьерами». Правительство Великобритании заявило, что никогда не знало о существовании среди граждан своей страны неких «мьеров». И о контролирующей их организации, именуемой «Кольд», правительству так же не было ничего известно».
– Ага, как же, – вставила Тильда.
«В тот же день из разных городов мира стали поступать сообщения о том, что на улицы выходит существа, похожие на мьеров из Великобритании. В зависимости от региона их проживания, они называют себя по-разному: «маню», «эльфоу», «ремы», «оло», «муары» и другие. И все представители этих существ наперебой заявляют об одной и той же организации людей под названием «Кольд», которая контролировала их и ограничивала в правах на протяжении более полувека. Ученые уже назвали этот вид существ «эльф разумный» и теперь строят теории об их расовом разнообразии».
На экране появился эксперт: «Очевидно, что эволюция эльфа разумного проходила те же этапы, что и человека разумного. Мы видим среди них представителей с разной внешностью: европейской, славянской, азиатской, латиноамериканской! Но вот новости из Южной Америки и Африки: темнокожие представители эльфа разумного вышли на улицы!»
«Четвертый день продолжается шествие эльфов по всеми миру, – продолжал говорить диктор. – И все представители мировой общественности, включая самих эльфов разумных, теперь задаются вопросом: что же это за организация «Кольд», которая долгие годы водила весь мир за нос?»
Дамьен выключил звук и бросил пульт Мортону:
– Мы еще и темнокожими можем быть.
– Н-да… – произнесла Тильда.
– Зато глаза и уши – это по-прежнему наши атрибуты, – Мортон прикусил мочку уха Тильды.
– У меня сегодня шесть онлайн-конференций с представителями из Америки, Франции, Германии, Италии, России и Китая, – жаловался Дамьен. – Фийери сказал, что он скоро умом тронется.
– Хорошо, что я в больнице лежу, – широко улыбнулся Мортон. – У меня еще одна трансплантация кожи через два дня!
Тильда резко повернула голову к нему:
– И ты с такими ранами на ногах бегал по городу и пытался меня найти?
– Ну так ведь нашел же? – Мортон поцеловал ее в щеку.
– Все, я поехал. Выздоравливайте, – Дамьен махнул рукой и вышел.
– И ты не поможешь брату? – лукаво спросила Тильда.
– Нет, – ответил Мортон.
– Совсем-совсем?
– Нет.
– Ни капельки?
– Для того, чтобы помочь брату, я должен выздороветь, – Мортон зарылся носом в ее распущенные волосы. – А пока что я болею.
– Хм-м-м… – задумалась Тильда. – Выходит, что еще не все мьеры на Земле знают, что я твоя суженная… То есть у меня есть еще и другие шансы…
Он ущипнул ее за ухо.
– Нет у тебя других шансов. Есть только я.
– Собственник! – игриво улыбнулась Тильда.
– Интриганка! – так же игриво улыбнулся Мортон в ответ.
– Ревнивец!
– Распутница!
– Люблю тебя, – прошептала она.
– И я люблю тебя.
Он снова поцеловал ее, и она снова ему ответила.
В дверь постучали.
– Войдите! – Тильда прикрыла эрекцию Мортона одеялом.
– Ваша доставка, – сообщили мужчины и начали вносить в палату вазы с цветами.
Тильда смотрела, как служащие аккуратно расставляют цветы по периметру палаты, и поняла, что сейчас расплачется.
– Какие сегодня будут твоими любимыми? – тихо спросил ее Мортон.
– Бардовые розы, – ни секунды не сомневаясь, сообщила она.
– Прекрасный выбор, – согласился Мортон и снова поцеловал ее.
***
Эйлин опять не могла уснуть. Далий давно посапывал, обнимая ее под одеялом, а она лежала и смотрела на шторы, колыхающиеся от ветра, дующего в приоткрытое окно.
Эйлин старательно убеждала всех вокруг, что с ней все в порядке. Что она вообще практически не пострадала и отделалась «легким испугом». Ее даже в больнице оставили на один день только потому, что Далий и отец на этом настояли. Если бы не они, Эйлин поехала бы домой сразу после осмотра врачей. И вот каждую ночь подряд на протяжении недели она ждет, пока Далий крепко заснет, после чего Эйлин аккуратно освободится из его объятий и пойдет на кухню, чтобы взять кухонный нож, сесть на стул и положить нож себе на колени. Она будет долго сидеть, опустив голову, и пристально смотреть на этот нож, опасаясь, что, если шелохнется или отведет от него взгляд, погибнет.
Эйлин аккуратно передвинула руку Далия и сползла с кровати. Тихо вышла из спальни и, медленно ступая босыми ногами по прохладному полу, вошла на кухню. Выдвинула ящик и достала из него самый длинный и узкий нож. Присела на стул, положила нож на колени и начала на него смотреть.
– Что ты делаешь?
Она вздрогнула и резко вскочила.
– Эйлин, положи нож, пожалуйста, – Далий медленно подходил к ней.
Эйлин взглянула на нож, который сжимала в руке, и резко бросила его на пол. Он едва не воткнулся острием в ее стопу.
Далий подошел, поднял с пола нож и бросил его в раковину. Далий молчал, глядя, как Эйлин прижимает трясущиеся руки к груди, пытаясь унять собственный страх.
– Иди ко мне, – он протянул к ней ладони. – Не бойся, иди ко мне.
– Я… – она отступила на шаг. – Мне надо помыться.
