— Дорогая моя, госпожа Сатор! Я так долго предвкушал этот момент, — на дарха обернулось приличное количество гостей, — жду не дождусь, когда ты представишь меня в качестве жениха своим родителям.
И если Табурет прям-таки уверенно купался в лучах всеобщего внимания, то мое состояние было подавленным. В каких-то своих мечтах я представляла, как возвращаюсь в семью, став большим начальником в министерстве безопасности, например. Или получив награду за заслуги перед отечеством от короля. Но не вот так… Не псевдоневестой псевдобалагура тире жениха. Глаз я на родителей так и не подняла. Вот они уже в паре метров и как будто не было этих тринадцати лет молчания, а перед ними стоит маленькая набедокурившая девочка. Только вот сказать мне было по-прежнему нечего. Муреса, судя по всему, мое эдакое отсутствие вполне устраивало. Капитан продолжил спектакль:
— Мефея! Ликгон! Я так рад, наконец-то, познакомиться с людьми, давшими жизнь моему сокровищу! — получилось у дарха как-то агрессивно.
Едва ли начальник разведки мог себе позволить подобные оскорбительные оговорки. Мы, конечно, все равны, но эльфа называть человеком равносильно тому, что оборотня — блохастым. Не заметить полыхнувшее плетение полога, отрезавшего эту беседу от гостей, было бы сложно. Отец действовал оперативно и решительно, впрочем, как и раньше. Мама тоже себе не изменяла, сохраняя молчание и, вероятно, держа на лице приличествующую случаю дежурную улыбку. Ах, разве может что-то в нашем безупречном семействе идти не так? Все под контролем, ничего необычного. А если еще и не услышит никто, то можно вообще вывалить все, как на духу, чем и занялся отец, полностью проигнорировав капитана:
— Мы должны терпеть твои капризы, Оника, из-за этого прохиндея? — рубил с плеча господин Сатор, — тебе было мало потрепать нам столько нервов, так теперь ты решила еще выставить нас посмешищем и привести в наш дом широко известного дурачка из разведки?
— Вам не кажется, что капризы несколько затянулись? Лет так на тринадцать, — голосом дарха можно было воду в лед превращать.
У меня после слов отца все волосы дыбом встали, и я начала нервно сглатывать. Едва ли Мурес проглотит прямое оскорбление, да и после указания на “разведку” будет куча вопросов. Ответы капитан определенно захочет получить. Не дождавшись от меня хоть каких-то слов, папа продолжил отчитывать, и было ощущение, что перед ним все та же Оника, которой четырнадцать, с которой можно так говорить. И самое ужасное, что я ей и была сейчас.
— Ты в курсе, дочь, что это самый известный кобель в этом городе? — продолжал создавать себе опасного врага эльф, — Неужели твоя преподавательская карьера не приносит денег настолько, что пришлось поискать мужика побогаче.
— Хватит, папа! — в душе от понимания, что за мной все это время следили, все перевернулось, — господин Мурес мне не жених, это просто неудачная шутка!
— Сатор, Сатор… — разочарованно протянул капитан, — в разведку с тобой не пойду.
Родители явно пребывали в недоумении и не успели опомнится, как Табурет меня утянул, практически в центр зала. Пока преодолевали это расстояние, мужчина вытянул кристалл для связи из кармана и ни капли меня не смущаясь проговорил:
— На зимнем балу, прямо сейчас находится обвиняемая в преступления пятого порядка Ониканиэль Сатор, — дарх бросил на меня задумчивый взгляд, — срочно организовать арест и предъявить попытку убийства Саарина Муреса.
Внутри у меня все закипело. Отчего-то на казнь мне было в данный момент плевать, просто хотелось стукнуть этого Табурета, сделать ему больно физически. Но мы уже достигли самого центра, и мужчина затормозил. А потом и вовсе решил позадавать вопросы:
— Слушай, Оника, больно отец у тебя дерзкий, да и морда мне его эльфийская кажется знакомой — тайная канцелярия?
— Вы даже представить себе не можете, как сильно я вас ненавижу! — выпалила очень искренне, но под действием давней клятвы о неразглашении места работы папы.
— Странно это. Доказать столько времени что-то ты пытаешься своим родителям, а ненавидишь почему-то меня, Сатор, — дарх хмуро всмотрелся в толпу, — я тебе хотя бы уши не отгрызал.
Проследив за взглядом капитана, увидела начавшуюся суматоху и стражей, явившихся по мою душу. Один из представителей закона, всмотрелся в кристалл, после чего внимательно изучил меня. Похоже в базе преступников, даже запись с моим портретом есть. Мужчины в форме отделились от толпы, взяв нас с Муресом в кольцо. Все тот же с кристаллом с магическим усилением выкрикнул:
— Ониканиэль Сатор! Вы обвиняетесь в преступлении пятого порядка против Саарина Муреса! Сомкните ладони и не оказывайте сопротивления!
— Встретимся утром, малышка, — прошептал мне на ухо напоследок капитан.
Напутствие от Табурета вызвало недоумение. Он же вроде как не присутствует на казнях? Понимать мужчину я перестала давно и сейчас окончательно пришла к выводу, что все это уже не имеет значения. Хочется, чтобы просто эти минуты скорее закончились. Стоило только сомкнуть руки, как ко мне сразу же подлетели стражи и надели наручники. Несмотря на серьезность обвинения, особой силы представители закона не применяли и вежливо попросили следовать за ними. Учитывая, скованные руки, звучало абсурдно, однако в указанному направлении я направилась стремительно, продолжая рассматривать мраморный пол. Оглянуться на родителей сил так и не нашлось.
То, что на улице мороз, и было бы неплохо надеть пальто, никто из моего конвоя даже и не думал. Меня быстро вывели через какой-то служебный вход и усадили в усиленный экипаж для преступников, в чем была. Даже наручников не сняли. Внутри были узкие лавки по трем сторонам кабины, дверь была одна с зарешеченным окошком. Судя по едва прогретому воздуху, о криминальных элементах особо не заботились и не торопились обновлять заклинания.
О том, какая огромная куча проблем свалилась на голову родителей, старалась не думать и от всего, только что произошедшего, отмахивалась. Даже не понимала, какие чувства у меня остались после этой встречи. Такие близкие люди, но такие далекие.
Тем временем становилось все прохладнее, спасали только дорогие туфли с магическим утеплением. Тонкое же платье не грело совсем, и я потихоньку начала стучать зубами.
Благо остановились мы минут через пятнадцать, и все дальнейшее происходило очень быстро. Резко открылась дверь, меня встречали пара стражей с плетениями наготове и приказом “покинуть экипаж”. Стоило только коснуться ногами земли, как мужики подхватили меня под локти и поволокли внутрь мрачной крепости. Я только и успевала ноги переставлять, чтобы не споткнуться и не полететь коленями на брусчатку. Казнь, не казнь — кожа на ногах не казенная все-таки.
В том же ритме, не сбавляя темпа и заставляя меня идти согнувшись головой вперед, мы миновали приемную, какую-то комнатушку с дежурным и оказались в широком коридоре с глухими дверьми с окошками. Дядька в высоких черных сапогах, который сегодня следил за заключенными, провел нас к камере и распорядился “сажать сюда!”. Сам щелкнул замысловатым затвором, а стражи сняли с меня кандалы. Дверь открылась в место моего временного пребывания одновременно с толчком в спину, заставив в помещение буквально влететь.
Пока я пыталась удержаться на ногах, за моей спиной раздался глухой щелчок, отрезающий от мира свободных людей. С десяток представителей общества, оказавшихся со мной в камере, к ним точно не относились. Как и стражи, которые явно поленились составить протокол, оставив мое дело для утренней смены.
Магов никогда не сажали в общую, всегда исключительно в специальные одиночки. Потому что выставить дверь позади меня можно с одного заклинания. Говорить о том, что моя внешность сыграла мне на руку в этой ситуации — сложно, я предпочла бы рухнуть на койку и забыться сном.
Сейчас же мне предстояло малоприятное знакомство. Оскалившиеся пьянчуги с бандитскими мордами и парочка не менее скабрезных женщин очень зло на меня поглядывали. Пожалуй, нужно срочно уточнить, что я маг. Развернувшись, ударила пару раз в деревянную дверь. О том, что поворачиваться к такой публике спиной большая ошибка осознала, лишь когда меня схватили и дернули за руку со словами:
