ее наряды. — Эта история была чистой правдой, Грин любил мне ее рассказывать, когда я был младше. И это лишь малая часть ее причуд.
— Но чего она хочет добиться, поселив нас вместе?
— Ну, я не могу читать ее мысли… — Конечно, я знал о навязчивых мечтах моей матери, но подобного оборота событий и предвидеть себе не мог. — Не задумывайся сейчас об этом, и поешь. Или тебя снова не устраивает еда? Раньше ты ела больше любого мужчины, если помнишь. — Напомнил я ей наш совместный завтрак в камере.
— Меня все устраивает! — Алексис решительно подвинула к себе тарелку с рыбой, и на мгновение, замерев с вилкой перед ртом, принюхалась, а затем проглотила кусочек. Впервые за долгое время я увидел, как она улыбнулась, глотая еду. — Это все еда из харчевни. Точно. Она испортила мои вкусовые рецепторы. И яды, которые мне приходилось принимать. Эта еда, как будто лечебная! Надо бы поблагодарить твою матушку.
— Сделаешь это завтра. — Улыбнулся я и тоже попробовал рыбу, к моему удивлению, ни одного циния специй там не обнаружил. Каша так же не имела ярко выраженного вкуса, но Алексис с удовольствием все уплетала за обе щеки. Ради этого можно притвориться, что и я от таких блюд в восторге. Что же нашло на мою мать, что она нас обоих решила посадить на диету?
***
Уже полночь, отец, должно быть, окончил поглощать манну и разбирает, как всегда прошения в кабинете. Вновь вся рутина на нем! Как только Дэйя похитили, он был вынужден оставить храм и вернуться к рутине людских проблем. Тихо приоткрыв дверь, я увидела его склонившимся над фолиантами, некоторые из них валялись небрежно брошенными на полу, наполненными бесконечными просьбами о справедливых судах и разрешения конфликтов. Для такого человека, как мой отец это столь обременительное и ненужное занятия, а вот Дэй любит разбираться во всей этой канцелярии.
— Луиза, сколько ты собираешься стоять и смотреть на меня. — Не выдержав произнес Нэйлон.
— Добрый вечер отец.
— Уже полночь, не думаю, что это хорошее время для беззаботных прогулок, да еще и в вечернем наряде. Что произошло? Ты чем — то обеспокоена?
— Да. Отец меня беспокоит, то, как матушка ведет себя с той Стайлес. Обычно она никогда раньше так себя не вела! И Дэй, он очарован этой девицей. — Мой голос сорвался на последнем слове.
— Если твоя мать ведет себя так, она имеет на то веские причины. А что касается Стайлес…. Ты судишь одного человека по поступкам родителей? Ты видишь конкретную вину или же…Нет… Ничего…
— Отец, но ведь погибло столько людей! Родители, жены и дети, в конце концов, их лишили, тех, кого они так любили!
— Ты знаешь, кто это был? Алексис Стайлес?
— Нет, но она принадлежит к…
— А теперь послушай внимательно. Мы являемся судьями и судим только тех, кто действительно причастен к какому либо деянию. А ты сейчас склоняешь себя и умы людей к мести. Как ты можешь судить, не разобравшись ни в чем? Стайлес большая семья, но в то же время многие ненавидят свою же семью за все, что там твориться. Ты не видела ада, через который проходит, каждый из них. И, слава богу.
— Отец! Но эта Алексис Стайлес, она приворожила Дэйя! — с этими словами я достала черный бутылек, который нашла Элис в сумки этой дряни, и поставила перед отцом. Он долго и задумчиво смотрел на него, а потом произнес:
— Какая низость…
— Именно! — я ликовала, только отец может меня поддержать и понять истинную сущность этой ведьмы.
— Моя дочь скатилась до воровства. Сделай милость, верни это откуда взяла. И что бы больше не рылась в чужом нижнем белье. Это не то, что ты думаешь. И больше не лезь к молодым людям. Это их личное дело. Ах, да. С этого момента в течение месяца с пяти утра до полудня проводишь время за чтение свешенных книг в храме.
— Отец?! Что я такого сделала!
— Оставим объяснение на потом. А сейчас извини меня, я тороплюсь сдать накопившиеся жалобы твоему брату. Можешь идти. — Подозвав лакея, он сложил последний прочитанный им фолиант на поднос и сказал тому. — Отнесите сейчас же Дэйю.
Выйдя из кабинета отца, я нагнала несчастного, который явно был не в восторге идти ночью в спальню, я решила ему помочь и сама вызвалась отнести документы. Мальчишка был неимоверно рад.
Алексис
Была уже полночь, но мы с Дэйем все еще спорили, нашей проблемой была кровать. К сожалению или к счастью она была всего одна. Хоть мы раньше и спали вместе, но это было не у него в спальне, и я решительно настаивала на том, что бы на кровати спал он один, а я легла на софу у окна, но Дэй был категорически против. Он чувствовал себя хозяином положения, и мне вдруг так захотелось, что бы он оказался, скован по рукам и ногам, а во рту у него был бы тот самый серебряный кляп. В тот самый момент, как я все живо себе представила, он подошёл ко мне вплотную и, смотря прямо в глаза спросил:
— Это твоя фантазия лишь на сегодняшний вечер или же на все последующие?
— О чем это ты? — я попятилась назад, споткнулась и упала на объект нашего спора.
— О чем? — Дей уже нависал надо мной, его рука упиралась в рядом лежащую подушку. — Ну а кто же хочет видеть меня в цепях, или ты думаешь, я не догадаюсь, какие фантазии роятся в твоей милой головке? — Приподняв один из моих локонов, он поцеловал его и вдохнул цветочный аромат масел исходящий от волос. Медленно наклонившись, Дэй начал покрывать мелкими поцелуями мою шею спускаясь все ниже, а я дрожала от удовольствия. Наш спор вновь сошел на нет. Но вдруг за дверью послышались голоса, превратившиеся в яростный спор. Савлий! Он до сих пор охраняет вход?! И второй… Не может быть, это же Луиза! Быстро высвободившись из капкана Дэйя, я с головой залезла под простыни и затаилась, там чуть дыша, пока Дэй не подошел к двери и не распахнул ее.
Дэй
За дверью
