оборотня и рычать. Вернулись, паршивцы! И все это благодаря директору. – Я вас обожаю, босс! – воскликнула я, снова вскакивая с пня.
Там же…
Внезапно признавшись Гидеону в обожании, Мэган от переизбытка нахлынувших чувств бросилась… нет, не к нему на шею, а ловить мелких злобных псов, пляшущих вокруг.
– Мои вы хорошие, мои дорогие… – бормотала девчонка, цепляя к их ошейникам поводки. – Бо! Мо! Наконец-то нашлись! – восклицала она, занятая исключительно доберманами.
– А они терялись? – не выдержав такой игнор, недовольно спросил оборотень.
– Да, – подняв на него взгляд, сказала ассистентка. – Сбежали от меня, представляете? Я думала, до ночи искать их тут буду, но пришли вы и… Эр Грэм, вы просто магнит для собак! Спасибо вам огромное!
Для собак, значит. Все из-за этих блохастых. Ну-ну.
– Такими темпами мы опоздаем на работу, – процедил он сквозь зубы и решительно двинулся к Мэган, хотя следовало пойти к машине, брошенной у ее нового дома.
В этот момент один из доберманов вывернулся из рук секретаря и, подпрыгнув, цапнул его за руку, после чего отшатнулся, сам испугавшись содеянного. Обескураженный такой наглостью (обычно собаки лаяли на него, но не нападали, чуя превосходящего в силе противника), Гидеон медленно стянул перчатку, глядя на наливающиеся кровью проколы на бледной коже. Недостаточно глубокие.
– О Господи! – выдохнула Мэг, пряча от его гнева безмозглую псину, решившую… а что, собственно, этот доберман решил? – Мо пытался меня защитить, – ответила на его мысленный вопрос девушка. – Простите нас, пожалуйста, эр Грэм, – взмолилась она, защищая защитника. Совсем как его, Гидеона, вчера. Может, у нее хобби такое: за всех заступаться? – Надо вашу рану промыть. Срочно! И обработать антисептиком. А потом в больницу поехать и сделать уколы, – принялась перечислять ассистентка, кусая от волнения губы, на которые он и уставился, будто больше не на что было посмотреть. – Спокойствие, босс! Я сейчас… Отведу только собак домой, и сразу же вас отвезу, – сказала она, потянув за собой двух паразитов, которые, почувствовав, что перегнули палку, забеспокоились сильнее, и уже вдвоем рвались с поводка прочь, отчего хрупкую девушку кидало из стороны в сторону.
– Надоело, – заявил оборотень, окинув взглядом всех троих.
На самом деле ему нравились собаки. Даже больше, чем коты, в которых подсознательно он чуял конкурентов. Но эти конкретные песики его изрядно бесили, что они, кстати, и чувствовали, а вовсе не запах льва, как предположила вечером Мэг. Потому, вероятно, и воспринимали его, как угрозу.
– Что надоело? – прошептала девушка.
– Всё, – коротко и емко ответил он, подойдя к ней и забрав поводки.
Забавно, но оба добермана ему это позволили. Накрутив ремни на здоровую руку, Гидеон сжал пальцы в кулак и широкими, уверенными шагами направился к дому, нисколько не опасаясь, что глупый Мо или его более сообразительный собрат Бо накинутся сзади. Они и не накинулись. Даже лаять перестали, признав в оборотне главного.
Еще бы одна загулявшая «кошечка» это признала и вернулась, наконец, домой. Потому что у него, как выяснилось, без нее бессонница. И вроде бы радоваться надо, что секретарь съехала вместе с ее завтраками, но… радоваться не получалось. А вот думать всю ночь о том, как она там одна… или, не дай бог, не одна, а с Джаспером… да что там с ней, вообще, происходит в чужом доме у бирса на куличках – это пожалуйста.
Надоело! Всё.
Тем же днем…
– Приятно, что хотя бы ты сегодня счастлив, – проговорила я, поливая фикус водой с растворенными в ней каплями от Кэрри.
Магия действовала: куст лоснился и разрастался, забыв о тревогах. Даже мелкие полудохлые листочки, которые, думала, тоже придется ободрать, постепенно наливались жизненной силой. А сегодня эр Грэм еще и жалюзи на прозрачной перегородке поднял, давая дневному свету доступ в приемную. Уж не знаю, ради фикуса он это сделал, или чтобы за мной было проще следить – но растение восприняло такое решение с большим энтузиазмом, хотя утро (да и день тоже) было хмурое.
– А мне грустно, да… – ответила я на заботливое шуршание листьев, которые, касаясь меня, то по-дружески похлопывали, а то и ободряюще поглаживали. – Денек выдался… брр-р.
Фикус замер в немом вопросе. Неравнодушный, любознательный… прекрасного все-таки зеленого питомца ведьма вырастила. Не то что некоторые!
Экзотические фифы из сада тетушки Джаспера были с норовом. Как ни старалась я вчера с ними найти общий язык, ничего не вышло. Меня считали кем-то вроде служанки (хотя таковой я, по сути, и была), обязанной выполнять их капризы. А капризов, учитывая внушительный список, который вручил мне Джас перед уходом, было много.
Полтора часа убила на уход за этим садом (только потому, что половину пунктов парень успел выполнить до моего приезда), и никакого удовольствия, если честно, от общения с прекрасными, но высокомерными растениями не получила. Эмпат во мне скрипел зубами, улавливая их эмоции. Не цветник, а какое-то сборище снобов! Зато собачки с лихвой все компенсировали своей открытостью и дружелюбием. Неудивительно, что я расслабилась и потеряла бдительность. За что утром и поплатилась.
Ладно, я… но босс-то в чем виноват?!
На работу мы не опоздали, потому что работа, как выяснилось, для эра Грэма важнее собственного здоровья. Дома я, конечно, обработала укус антисептиком и сделала начальнику перевязку, но выглядела она не очень, хотя я честно старалась. Затем я наклеила пластырь на собственное колено, наскоро почистила пальто, смыв грязь, и… попросила директора заехать в первый попавшийся магазин за чулками. Было неловко, но ходить по офису с голыми ногами – еще хуже.
В магазин мы заехали. А на больницу у директора времени не нашлось. Так-то.
В здание ИС вошли вдвоем за пять минут до начала рабочего дня. Я в новеньких брюках, чуть расклешенных от бедра (которые купил эр Грэм, так как в чулках, оказывается, видны мои ссадины, а секретарь – это визитная карточка директора), и он с кривоватой повязкой на руке. Не, ну понятно же все… босс – не секретарь, ему светить свои травмы можно.
Самое поганое, что наш совместный приезд не остался незамеченным, и выводы офисные сплетники сделали самые неправильные. Хотя чего я ожидала? После того как на празднике директор вынес меня на руках из зала, куда я больше не вернулась, все окончательно уверились, что у нас с ним интрижка. Даже самые стойкие начали неодобрительно хмыкать, глядя мне вслед (моралисты хреновы!),
