Нарушая собственный запрет, я вывернула шею, чтобы снова посмотреть на него. Северянин не шутил. И не лгал. Одно интересно, Нира правда не догадывается о ночных визитах? Или специально мне ничего не говорила?
— Зачем? — Голос звучал тихо-тихо.
Эт сонно прищурился, повернулся ко мне спиной, ею же привалился к теплому боку ванны и опустил голову на каменную кромку, прижавшись щекой к моей щеке. Поначалу я напряглась, но льер больше никаких действий не предпринимал, а теперь еще и пенного кружева, скрывающего от его глаз все самое-самое, не видел. Стало быть, можно вздохнуть свободнее.
— Хочу, чтобы мой день, каким бы он ни был, всегда заканчивался тобой.
Внутри разлилось сладкое тепло. Как же хотелось верить… Раствориться в его словах и собственных ощущениях.
— Не знала, что ты романтик. — Я упорно пыталась не поддаться его внезапному обаянию.
— А может, просто не хотела замечать?
Возражения утонули во всплеске возмущения. Нахальная рука нырнула в ванну, но прежде, чем я успела издать хотя бы звук, поймала мою ладонь и прижала к горячей шее. Прямо мокрую и в мыле!
Я чувствовала его размеренное дыхание…
— Тебе там удобно? Тепло?
Надо же, какая забота!
— Если это попытка присоединиться, то я категорически против! — Щеки тут же полыхнули румянцем.
Только бы не стал напирать, я же и сдаться могу! И без того чувствовала себя странно комфортно ночью в одном помещении с мужчиной, от которого неизвестно, чего ожидать, и это при полном отсутствии одежды. И как я пропустила тот момент, когда логика удалилась, хлопнув дверью?!
— Ариш, по-моему, сегодня провоцируешь ты…
С трудом верилось, но Эвин вел себя идеально. Никаких колючих слов, откровенных прикосновений, попыток поцеловать. Несколько тягучих мгновений мы сидели в молчании, после чего блондин выпустил мою руку, встал и стал долго возиться с камином. Сама я не стала его разжигать, но мужчина почему-то решил, что источников тепла в спальне и гостиной мне недостаточно.
— Арлит говорил со мной… о нас… — призналась тихо. Такой он почему-то вызывал во мне доверие. А еще желание прижаться к широкой груди и предоставить все решения тому, кто действительно с ними справится.
Вот только вечерний разговор с Нирой до сих пор звучал в ушах.
— Мудрое решение. — Безопасник, казалось, не удивился.
Огонь разгорелся, затрещал, осыпал пол и стены золотистыми всполохами.
Эт с кривой усмешкой приблизился ко мне. Начинается… Выходит, я переоценила благородство этого северянина? Спина импульсивно вжалась в твердую поверхность ванны. Но ничего не произошло. Льер прошел мимо, только оскалился насмешливо и, макнув палец в пену, измазал мне нос. Затем взял огромное полотенце и отнес его к камину, чтобы согреть.
Вставший в горле ком удалось проглотить с неимоверным трудом. А мой благородный мучитель, казалось, только этого и ждал.
— Теперь дело за тобой.
— Ты о чем?
Раздался нетерпеливый вздох, но голос звучал по-прежнему спокойно:
— Сразу после ритуала ты объяснишься с Арлитом, и мы уедем в столицу.
От такого заявления я онемела. А Эт, будто бы не заметив произведенного эффекта, неспешно двинулся к ванне с развернутым полотенцем в руках.
— И ты всю оставшуюся жизнь будешь решать за меня, — невесело обозначила грядущие перспективы, затрудняясь определиться с отношением к ним.
Мужчина раздраженно тряхнул головой, отчего волосы окончательно растрепались, пробормотал что-то насчет короткой стрижки…
— Не буду. И сейчас не решаю, просто предлагаю наиболее безболезненный выход.
— То есть ты примешь и другое мое решение? — Должна же я понимать, насколько широки границы моей свободы!
Спросила — и почти почувствовала, как вокруг меня материализовались прутья ледяной клетки. Или это просто вода остыла?
— Ари-и-иша. — Голос зазвенел льдинками. — Хорошенько подумай… Ты ведь не хочешь, чтобы шаткий мир между братьями растаял? Из-за одной маленькой южанки. А я ни перед чем не остановлюсь, чтобы получить то, что уже считаю своим…
Сволочь! Внутри все похолодело, а глазам, наоборот, стало жарко.
Права была Нира!
— Ты там застыла? — Видимо, безопасник истолковал молчание как согласие, поэтому угрозы временно иссякли. — Вылезай.
Что? Он же это несерьезно?..
— Ни за что!
Он, конечно, и прежде безупречностью манер не отличался, но это было уже как-то слишком. Однако вместо того чтобы выпустить коготки при виде заботливо расправленного и согретого у огня полотенца, злость свернулась уютным клубочком где-то в животе, только что не замурлыкала.
Сволочь он, конечно. Но такая родная…
— Лучше сделай это сама. Я ведь и достать могу! Только тогда мягкого полотенца и сказки на ночь уже не будет…
А что будет, я решила не выяснять. Интуиция подсказывала, что и без этого знания мне неплохо живется. В мыслях обзывая себя падшим существом, а его и вовсе последними словами, все же вынырнула из пенного укрытия и, насколько могла быстро, вцепилась в полотенце.
— Я сама…
Кого бы еще волновало мнение сгорающей со стыда южанки. Хорошо, издеваться не стал! Без слов Эт оттолкнул мои руки, и по телу заскользило мягкое полотенце, растирая, массируя, убаюкивая. Кажется, я ругалась. Кажется, вслух. А он, зараза такая, смеялся!
Разум ненадолго вернулся, когда меня втиснули в ночнушку и куда-то понесли.
— Ну и где моя сказка? — уточнила капризно, когда сильные руки опустили свою ношу на кровать и принялись укутывать ее в одеяло. Учитывая, что за окном уже брезжила синеватая дымка рассвета, а безопасник имел вид бледный и усталый, это можно было засчитать как месть.
Чуть теплые губы всего на мгновение прижались к моим.
— Вот уедем в город, и будет у нас своя собственная сказка.
Бледным кругом солнца утро заглядывало в окно.
— Попробуй сказать, что ничего не знала! — В моем голосе звучали обвинения.
Но Нира серьезностью момента не прониклась.
— О том, что у призрачного брата взыграли чувства к чужой невесте? Если не станешь вести себя осторожнее, не только я — весь Дом узнает о его ночных визитах.
На этот раз внутреннее смятение не отразилось на внешнем облике. Аккуратная коса скреплена заколками-снежинками, платье простое, но милое, светло-серое, без всяких украшений, в мочках ушей поблескивают маленькие серебряные сережки. Лицо оставалось невозмутимым, ни тени румянца не проглянуло на побледневшей от недостатка солнца коже. И руки, все еще втыкающие в прическу шпильки с кружевами снежинок, не дрогнули. Контролировать себя я умела. Со всеми, кроме Этельвина.
Снова внутри всколыхнулось раздражение. Допляшется у меня эта заноза рыжая! Сошлю из замка с каким-нибудь «очень важным» поручением, пусть тогда скрывается от Лурдена на окраине владений Дрэгонов.
— А тебе сильно полегчало от этого знания? — фыркнула Нира, нависая надо мной. Вернее, над шкатулкой, в которой заприметила еще одни серьги. Приложила украшения к непроколотым ушам, вздохнула разочарованно и вернула приглянувшиеся вещицы на место. — Хитрый змей видит, что ты дурында романтичная, вот и прикидывается очарованным-околдованным. А как желаемое получит, даже имени не вспомнит.
— Злая ты, — вздохнула Вида, которая как раз заправляла кровать. — Может, он правда полюбил?
— И именно Ариадну. Какое совпадение! А то, что Ариша наша уже является невестой Арлита, который получил семью, тело, наследство и свободу — все, о чем и мечтать не мог его брат, это же мелочи, да? — Огневица почти шипела.
Меня снова стали раздирать сомнения. Разум говорил, что эта мегера права, а вот сердце… сердце сладко заходилось, стоило вернуться воспоминаниями во вчерашний вечер. Глупое!
— Ривел говорит, мальчики нормально уживаются, — выдала часть секретной информации камеристка. — С появлением Ады Эвин ни разу не причинил боли брату, а у Арлита только единожды случился неконтролируемый выплеск силы.
