от чего мгновенно стало холодно, несмотря на теплое одеяло и пылающий камин.
— Я вдруг представил, — тихо продолжил Ролан, — что если королевские соколы тебя не найдут? Я никогда не услышу твой голос. Не увижу эту упрямую складку на лбу, блеск глаз, не почувствую твою магию, и…
— И что?
— Испугался. Впервые в жизни не знал, как пережить это чувство. Сел на Верного, и…
Я потянулась к нему и обняла, пристраиваясь на груди, ощущая, как гулко бьётся его сердце.
— Я тебя люблю, — поцеловал он меня в макушку.
— И я тебя.
Река лениво огибала Тригорбатую гору. Осенний солнечный день. Блики на воде слепят глаза, синим приветом от друга дрожат колокольчики на ветру. Они уж отцвели, но парящему в вышине грифону до того дела нет, магия!
И так хорошо, так радостно на душе! Где-то у самого края песчаного берега что-то сверкнуло. Камень? Надо пойти посмотреть. Делаю пару шагов и вдруг чувствую, нога увязла в чём-то мягком, словно в куче золы. Воздух стал пепельно-серым, защипало глаза. Опускаю голову и застываю в ужасе: весь берег усеян грибами! Яд.
Сердце бьётся, что же делать? Я стану чудовищем? Вдруг вижу, стоит прямо передо мной человечек ростом не выше кадушки солёных огурцов, зелень в глазах, в волосах осенние листья. Он вырос словно из-под земли! Кто он такой?
— Это ты сеешь в горах зло? — строго спросила я человечка.
Он сверкнул изумрудным взглядом, топнул ножкой, упёр руки в бока — рассердился.
— Делать мне больше нечего! Ишь чего удумала, Ведьма! Ну да ладно, вижу, и у тебя сердце за горы болит.
— Тогда кто? — я смотрела то на странное существо, то на свои руки, а душа замирала от страха: неужели превращусь в чудовище?
— Злодей! — взвизгнул человечек, намекая, что и сама могла бы догадаться. — Злодей, чтоб ему пусто было! Если бы Хранитель мог, живого места не оставил бы от гадины! Но знаешь что?
Он подошёл совсем близко, взял мои руки и зашептал таинственным голосом:
— Спаси его! Освободи Хранителя, Джоанна! Ты ведь теперь за неё? У тебя тетрадь! У тебя! А раз у тебя, ты должна нам помочь. Он запер Хранителя…
Тот, кто сидит под горой
Кто сторожит покой
Тот, кто в обиду не даст всех нас
Кто вычистил реки, ягод припас,
Тот, кто укрыл туманом седым
Берег скалистый, месяц над ним,
Он не допустит чёрного зла,
Лучше врагу не ходить сюда,
Хранитель проснётся — пощады не жди,
И если не с миром пришёл — беги!
— Нет! — вскочила, заметалась под простынёй, осмотрела руки и ноги, подбежала к зеркалу.
Нет. Я не чудовище. Это просто… сон. Начиталась сказок на ночь, и вот результат. Ролана нигде не было видно. Ушёл? Куда? Наверное, по делам. А я что? У меня тоже дела!
Посмотрела на своё отражение, сделала несколько глубоких вдохов, прислушалась к себе. Что-то было не так. Магия… Ну конечно! Она вернулась!
Одеться. Вылететь в коридор, добежать до своей комнаты. Схватить короб, расцеловать девчонок, пробормотать что-то типа «скоро вернусь», и в подземелья!
Темно. Шаги гулким эхом отражаются от стен. Забыла, как тут холодно и тоскливо. Вот она. Камера, где томится чудовище. Он лежал у дальней стены, свернувшись калачиком, всеми забытый. Он… жив?
— Чудовище?
— Рррр…
— Потерпи. Сейчас.
Выгрузила всё своё добро, зажгла кристаллы: пару для света, остальные под котелком. Развернулась основательно, почти всё пространство возле решётки завалено травами, листами с расчётами из отчётов специалиста по ядам из Министерства. Что тут у нас? Ага.
Магия бурлила в крови, так я давно не колдовала! Высыпала подаренную смесь в отвар, вылила содержимое в прозрачный котелок, рукой в магической перчатке осторожно опустила кусочки ядовитых спор. Так. Пусть отрава настаивается, потом проверю сначала на ней. Гениальное изобретение, браво!
Теперь зелье. Пока рылась в коробе, ища настойку болотной павки (где-то же она у меня была!), наткнулась на… тетрадь. Тетрадь мамы Ули.
«Ты ведь теперь за неё? У тебя тетрадь! У тебя! А раз у тебя, ты должна нам помочь».
Слова из сна прозвучали в голове, жаром обдало от макушки до пяток. Что это? Мой собственный бред, последствия магического истощения или…
Вздохнула и стала листать тетрадь. Что я там искала? Сама не знаю. Пальцы листали страницы, взгляд путался в строчках, выцветшими от времени чернилами скачущих от одной зарисовки к другой, как вдруг:
«Наши предки, когда варили зелье, обязательно клали камни на дно котла. Любые те, что собирали у реки во время прогулок, вроде бы ничего особо не ища. Собирать камни во время прогулок — традиция. Зельевары Приграничья верили, что сама природа даёт им сил. С камнями варили те зелья, что сами по себе не могли никого спасти, так просили о чуде Милосердную и Хранителя гор, веря, что они через камни напитают отвар своей силой…»
Прочитала и вспомнила! Мы с Улей гуляем вдоль реки, на спине короб, неизменный спутник всех моих путешествий. Девочка то и дело подбирает камушки и бросает в щель между крышкой и основанием, есть у меня такая в коробе, всё забываю подлатать боевого друга. Я ещё возмутилась, мол, мне и так тяжело, а Уля как-то странно на меня посмотрела и сказала, что они с мамой, ища тот самый заветный камень для беременной, всё равно собирали камни. И я ей позволила, даже стыдно стало, ведь она маму вспоминает, а я…
Я стала вытаскивать из короба всё подряд, не замечая, что чудовище уже давно подполз к решётке и смотрит настороженно из-под свалявшейся шерсти. Выглядел он ужасно и запах стоял в подземелье соответствующий, вот только я всего этого не замечала, я искала камни! Вот они, небольшие, разноцветные, так и лежат с тех пор на самом дне. Положила в котёл и стала колдовать, сверяясь с расчётами, а в голове так и крутятся, так и вертятся слова из сказки! Поначалу боролась, потом плюнула. Отвар закипел, и я стала бормотать себе под нос не громко, тут же нет никого, только чудовище и слышит!
Тот, кто сидит под горой
Кто сторожит покой.
Тот, кто в обиду не даст всех нас,
Кто вычистил реки, ягод припас,
Тот, кто укрыл туманом седым
Берег скалистый, месяц над ним,
Он не допустит чёрного зла,
Лучше врагу не ходить сюда,
Хранитель проснётся — пощады не жди,
И если не с миром пришёл — беги!
Есть! Вот оно, моё чудо-зелье! Густое, золотое, с еле уловимыми изумрудными
