могло лишь помешать его целям. Пережитый в детстве опыт напрочь отбил у него ассоциации борделей с каким бы это ни было удовольствием, а потому рядом с ними он испытывал только брезгливость, гадливость и отвращение. К самому себе в первую очередь. И тем не менее теоретические знания, почерпнутые на улице, у него были.
А вот откуда им взяться у принцессы, у которой даже не было матери, чтобы просветить дочь перед будущим замужеством? Даже если какую-то информацию Луань узнала из той злополучной книги, за которую Вей Лун получил сотню палок, как объяснить то, что она без стеснения обхватывала его плоть руками, сама подставляла тело под его жадные голодные ласки, выгибалась, будто дикая кошка. В тот момент он ни о чем таком, конечно, не думал. Лишь ластился к ней, как пойманный на поводок зверь, желающий одного — остаться на этом поводке навсегда.
«Мы оба выпили этот чай и потому возжелали друг друга… Это не значит, что я не получила удовольствие. Получила. Надеюсь, ты тоже».
Это было произнесено с таким коварством, она нарочно дала себя попробовать. Поманила, чтоб закрепить свою власть и привязать, а после выставила за дверь, как нашкодившего пса! Заставила его бросить жизнь к ее ногам, а потом демонстративно отказалась от нее. Может, она отказалась потому, что есть еще кто-то, кто доставляет ей удовольствие? Не генерал Хуа, а кто-то другой? Но кто? Цин Фан?
Кровь на постели… Какой же он дурак, она ведь просто не перевязала руку, а потом трогала и его, и себя! Он думал, что стал ее первым, а стал лишь одним из многих. Развлечение на одну ночь, не больше.
Зачем она ему рассказала об этом? Он ведь просил ее — лги мне, обманывай, только разреши быть подле.
Но, видимо, даже на коленях у ее ног он ей не нужен.
Своим отказом она четко указала на его место. Она получила удовольствие, и может, когда-нибудь захочет его получить с ним снова. А может не захочет.
Но хуже всего было то, что если бы сейчас Луань позвала его… он бы пришел. Прибежал, как проклятый трижды пес, виляя хвостом. Сделал все, что она прикажет, лишь бы только получить иллюзию обладания, хотя бы ненадолго.
Из-за этих противоречивых мыслей и эмоций Лун понимал, что начинал окончено терять хладнокровие и здравомыслие. Он пытался взять себя в руки, вернуть отрешенность, вспомнить о своих изначальных целях, но все без толку. Перед глазами стояла лишь Лю Луань.
— Вы ведь в курсе, что отец дал согласие, чтобы моя сестра отправилась на год на пик заклинателей…
— Что?
В голове зазвенело, Вей Лун с силой стиснул рукоять меча на поясе. Дышать. Нужно не забывать дышать.
— Да, это такая чудесная новость, не так ли? — преувеличенно бодро спросила принцесса. — Через год к нам вернется уже не просто вторая принцесса, а целая заклинательница, которую научат всяким магическим трюкам.
— Действительно… чудесная новость, — севшим голосом произнес Вей Лун. Что ж, теперь, по крайней мере, он знает, кому предпочла его Лю Луань.
Принцесса Ифей наблюдала за Вей Луном, и он это понимал, как и понимал, что не смог удержать на лице маску равнодушия и принцесса Ифей наверняка поняла его чувства.
— Командир Вей, вы выглядите напряженным. Что-то вас беспокоит? — спросила она с наигранной заботой.
Вей Лун сделал глубокий вдох, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце, пытаясь вернуть самообладание. Старшая принцесса позвала его, чтобы сообщить эту новость? Она в чем-то его подозревает? Быть может, кто-то из слуг видел его, выходящим из покоев Луань?
— Нет, Ваше Высочество, все в порядке. Просто неожиданная новость, — ответил, придавая голосу как можно больше спокойствия.
Принцесса Ифей слегка улыбнулась.
— Вы расстроились, — печально констатировала она. — Не стоит. Знаете, я говорила с сестрой. И говоря про вас, она сказала, что ее не тронет, если вы расстроитесь, ведь то, что думают слуги, ее не волнует.
— Простите, что она сказала? — переспросил он.
Зачем она говорит ему это? Хочет привлечь на свою сторону? Впрочем, после того, что сказала Луань утром, он и сам не сомневался в том, что ничего не значит для нее. Лю Ифей не поведала ничего нового.
— Ну… мы с ней немного повздорили, и она заикнулась о вашей казни, — пожала плечами Ифей. — С чего вообще ей такое в голову пришло? Командир Вей, вы чем-то обидели мою сестру?
— Подождите, когда это вы с ней об этом говорили? Сегодня утром?..
Неужели принцесса решила рассказать об их близости и обвинить его в насилии? Неужели она действительно хочет свести с ним счеты? Эта догадка была словно удар по голове. Сокрушающая. Выбивающая почву из-под ног.
«Это не значит, что я не получила удовольствие. Получила. Надеюсь, ты тоже…»
Какая же она коварная, подлая…
Вей Лун изо всех сил удерживал маску на лице. Робкий росток надежды на то, что Ифей лжет, сминался сухими фактами. Предыдущую свою стражу Луань казнила без каких-либо сожалений. Так что ляпнуть подобное — вполне в ее духе.
Достаточно вспомнить ее строгое и безразличное лицо в тот момент, когда она отказалась от него, а затем выгнала из своей комнаты.
«Теперь мы просто квиты».
— О, не принимайте всерьез. Она сказала это в сердцах, и я уверена, что это совсем ничего не значит. — Лю Ифей сделала вид, что задумалась. — Но на вашем месте я бы поостереглась общаться с ней. По крайней мере, до ее отъезда.
— Это она просила вас передать мне? Чтобы я не попадался ей на глаза? — горько усмехнулся Вей Лун.
Это предположение легко объясняло, зачем наследная принцесса вызвала его сейчас. И это было вполне в духе Лю Луань — избалованной девицы, что считала, что может подкармливать глупого стража с рук, как бездомного пса, а потом выгнать, оставив вспоминать крохи ее заботы как величайшие драгоценности.
Ифей отвернулась, не подтверждая, но и не опровергая это его предположение. Вей Лун уже хотел откланяться, как вдруг принцесса заговорила снова:
— На самом деле я удивлена решением сестры уехать. Вчера я ей пожаловалась на бремя наследной принцессы, и она сказала, что совсем не прочь помочь мне разделить заботы. А вот теперь вдруг новость, что она уезжает…
Лун нахмурился, пытаясь разгадать мотивы Луань:
— Вы думаете, это какая-то уловка?
* * *
Вей Лун с грохотом захлопнул дверь своих покоев. Руки дрожали от плохо сдерживаемой ярости и боли.
«…На год на пик заклинателей……»
Лун схватил стоящий на столе кувшин и, не раздумывая,
