И вот оно, теперь точно ближе. Чей-то голос рычит:
— Сюда.
Звук этого голоса лишает меня дыхания. Альбинос. Я мысленно проклинаю себя за то, что убрала пистолет в рюкзак. Это так глупо, так глупо, но теперь в темноте и тем более на ходу нет времени его доставать. Я крепче сжимаю нож в руке, его тяжесть и твердая рукоятка придают мне уверенности. Я ослабла, у меня кружится голова, я голодная и вряд ли смогу серьезно постоять за себя. Мысленно я молюсь, чтобы стервятники потеряли нас в темноте.
— Сюда!
Голоса становятся все громче и громче. Гремят металлические ступеньки лестницы. От этого звука у меня кровь холодеет в жилах. А потом я вижу на стенах зигзаги света, желтые вспыхивающие щупальца. Ну конечно, у них фонари. Теперь понятно, почему они продвигаются так быстро. Стервятникам не надо думать о том, чтобы их увидели или услышали. Они — хищники.
Мы — дичь.
Спрятаться. Это наша единственная надежда. Нам надо спрятаться.
Справа от нас сводчатый проход, в нем темнота еще чернее. Я стискиваю руку Джулиана и тяну его туда, в проход справа, а через него в другой туннель. Этот туннель на фут ниже того, по которому мы шли, и по нему растянулись лужи с вонючей стоячей водой. Мы на ощупь пробираемся в темноте. Стены гладкие, спрятаться негде — никаких углублений, ниш или завалов из деревянных ящиков. Паника начинает набирать силу. Джулиан, должно быть, чувствует то же самое, потому что он теряет равновесие и соскальзывает ногой в узкую длинную лужу. Слышен громкий всплеск.
Мы замираем на месте.
Стервятники тоже. Ни звука шагов, ни голосов.
А потом свет прокрадывается в черный сводчатый проход и, как голодный зверь, «обнюхивает» землю. Мы с Джулианом не двигаемся с места. Он один раз сжимает мою руку и отпускает. Я слышу, как он снимает с плеча рюкзак, и понимаю, что он решил достать пистолет. Бежать дальше нет смысла. Вообще-то и драться тоже... Но так мы хотя бы заберем с собой пару стервятников.
У меня вдруг все плывет перед глазами, и я встряхиваюсь. Слезы щиплют глаза, я вытираю их тыльной стороной запястья.
В голове только одна мысль: «Не здесь, не так, не под землей, не с крысами».
Свет становится ярче — к первому лучу присоединился второй. Теперь стервятники двигаются тише, но я чувствую, что они специально тянут время, это доставляет им наслаждение. Так охотник, натянув тетиву лука, замирает, прежде чем пустить стрелу в цель. Последние секунды перед убийством. Я чувствую присутствие альбиноса. Здесь темно, я ничего не вижу, но знаю, что он улыбается. Я сжимаю в потной руке нож, рядом тяжело дышит Джулиан.
«Только не так. Только не так».
В моем сознании проносятся обрывки ощущений и воспоминаний: пьянящий запах летней жимолости; гудение пчел; ветки деревьев склонились под тяжестью снега; Хана бежит впереди меня, она смеется, ее светлые волосы раскачиваются за спиной.
Странно, но в эту самую секунду, когда я уже не сомневаюсь в том, что умру, меня сражает мысль: больше в моей жизни не будет ни одного поцелуя. Делирия, боль, все беды, которые мы из-за нее перенесли, все, за что мы сражались, все забирает прилив, и больше для меня этого не существует.
И когда лучи фонариков превращаются в яркий и слепящий свет фар, а тени за ними приобретают очертания реальных людей, меня захлестывает волна неудержимой ярости. Меня ослепляют плавающие в темноте яркие цветные вспышки. Я прыгаю вперед и, ничего не видя перед собой, размахиваю ножом. Крики, вопли, рев бьют в грудь и вибрируют на зубах, как металлическое лезвие.
Вокруг меня горячие тела и тяжелое дыхание. Чей-то локоть бьет меня в грудь, мощная рука обхватывает, сжимает и не дает дышать. В рот забиваются грязные сальные волосы, бок пронзает острая боль. Вонючее дыхание на лице, чьи-то гортанные крики. Я не могу понять, сколько здесь стервятников. Три? Четыре? И не знаю, где Джулиан. Я, не глядя, наношу удары, я борюсь за каждый глоток воздуха. Я в плотном кольце человеческих тел, и бежать некуда. Я колю, режу, полосую ножом человеческую плоть, а потом мне выворачивают руку, я кричу, и у меня отбирают нож.
Огромная рука нащупывает и крепко сжимает мое горло. Объем воздуха в моих легких сжимается до размеров булавочной головки. Я пытаюсь хватать ртом воздух, но у меня ничего не получается. Высоко надо мной плывет в темноте крохотный пузырек света или воздуха. Я тянусь к нему, пытаюсь вырваться из засасывающего меня мрака, но мои легкие забиты илом, и я иду ко дну.
Я тону. Я умираю.
Я слышу тихую частую-частую дробь, наверное, опять начался дождь. А потом вокруг меня снова вспыхивают огни, они кружат, двигаются, танцуют, как живые. Огонь.
Внезапно железная хватка на моем горле ослабевает. Воздух вливается меня, словно холодная вода. Я жадно ловлю его ртом и чуть не захлебываюсь. Потом я становлюсь на карачки, и в какой-то момент мне кажется, что все это только сон. Я стою в реке из меха, из потока маленьких тел.
А потом у меня в голове проясняется, и я понимаю, что туннель полон крыс. Их сотни, крысы бегут, перескакивают друг через друга, врезаются мне в руки, тыкаются носом в колени. Два выстрела эхом разносятся по туннелю. Кто-то кричит от боли. Надо мной силуэты каких- то людей схватились со стервятниками. У этих людей в руках огромные факелы. Пламя пахнет грязным маслом. Люди орудуют своими факелами, как фермеры косой. Дальше только отдельные картинки: Джулиан согнулся под углом девяносто градусов и держится рукой за стену; стервятница с искаженным лицом кричит что-то, ее волосы вспыхивают от одного из факелов.
Это страшно, но страх уже другой. Я замерла, стоя на коленях, а вокруг меня кишат крысы, они бьются о меня, скользят, пищат и хлещут хвостами. Меня парализовало от гадливости и страха.
Этот кошмар мне снится. Это не может быть реальностью.
Крыса забирается мне на колени. Тошнота подкатывает к горлу, я кричу и отшвыриваю крысу в сторону. Крыса с глухим стуком бьется о стену, верещит, а потом присоединяется к общему потоку и бежит дальше. Это так мерзко, что я не могу пошевелиться. Я начинаю хныкать, как маленькая. Может, я умерла и попала в ад и это наказание за делирию и за все нехорошие поступки, которые я совершила. Теперь моя жизнь, в наказание за непокорность, как и написано в руководстве «Ббс», превратилась в мерзость и хаос.
— Вставай.
Я поднимаю голову. Надо мной стоят два монстра с факелами. Да, именно так они и выглядят — подземные твари, только наполовину люди. Один из них просто гигант. Настоящий Рэтмен. У него бельмо на одном глазу, а второй черный и блестит, как у дикого зверя.
У второго монстра горб, похожий на перевернутую вверх килем лодку. Длинные грязные волосы скрывают его лицо, и трудно сказать — мужчина это или женщина. Он (или она) завел Джулиану руки за спину и связал проводом. Стервятники исчезли.
