— Почему они раньше не сделали этого? — спросила я, будто у самой себя.
— О чем ты?
— Почему раньше не вызволили узников из Картуша?
— Возможно, дело в том, что прежде они не осознавали, что так могут. Собрав здесь столько магов, ты волей не волей, заставила их больше общаться, рассуждать вслух и делать совместные выводы, принимать совместные решения. Не зря же говорят, что одна голова хорошо, а две лучше, а вот сотня или сколько их там было, вообще подарок богов! А может, они перестали бояться, оказавшись рядом с наместником, который поддерживал их все это время.
Я тихо засмеялась неприкрытому, столь непосредственному счастью подруги. Она совсем оправилась от натиска жнеца, это не могло не радовать.
— Как Клинт? — слегка прищурилась я, наблюдая за тем, как мгновенно изменилось лицо подруги. Она смутилась.
— Он рядом, — слегка пожала плечами она и отвела глаза. Мне большего и не нужно было.
— Хорошо, это очень хорошо. Я рада, что с тобой рядом есть такой прекрасный человек… — глаза слипались, но мне так не хотелось прекращать этот разговор. Я истосковалась по нашим ночным беседам.
— Отдыхай, — Майя поцеловала меня в лоб и укрыла одеялом. — Мы еще успеем наговориться.
Утром я хотела лишь одного, увидеть родителей, узнать, как они. Наспех нацепив, заранее приготовленную слугами одежду, я кинулась искать их. По пути заскочила на кухню, чтобы поблагодарить Клаудию за чудесный ужин, она нахмурилась и отвернулась, скрывая улыбку. Я нашла родителей на широком балконе, они сидели в креслах и наслаждались ласковым весенним солнцем. Я даже не хотела разговаривать, просто опустилась рядом с ними на пол и провела некоторое время в их компании. Но затягивать было нельзя. Нам предстояло решить, что делать дальше.
После наивкуснейшего обеда мы собрались в большой гостиной, и я снова услышала рассказ о собственном освобождении. Оказалось, Ямина была родной тетей Камиллы, отсюда кровная связь, которая помогла им общаться сквозь расстояние. Я, в свою очередь, поведала друзьям о том, что узнала.
— Я до сих пор не понимаю, зачем ему нужен Миранос, — подытожила я. — Не понимаю, зачем ему этот союз с братством. Зачем он пытается умаслить короля Клифорда?
— Ясно одно, Никаэлас что-то задумал, — нахмурился наместник. — Он назначил встречу его величеству и настаивает на содружестве, обещая всеобщее процветание. Я пытался поговорить с нашим правителем, но пока ничего определенного не добился. Наш король весьма осторожен и все еще опасается магии, но я не могу не замечать того, что Никаэлас весьма убедителен. Он предоставил его величеству множество аргументов в пользу этого сплочения, на которые король не может закрывать глаза. Никаэлас настаивает на честности и открытости отношений, утверждая, что чист перед Мираносом, как младенец. И пока что, его величество не усомнился в этом. Ему очень важно доверие, образовавшееся между ними. Я боюсь, он всерьез подумывает о том, чтобы принять предложение Никаэласа.
— Но он же не может закрывать глаза и на коварство этого мерзавца! — возмутилась я.
— Ему о нем ничего неизвестно, — горько вздохнул Клинт. — Все эти магические заморочки остались вдали от внимания нашего короля. А мы посвятить его в это не можем, поскольку раскроется связь с магами.
— Боюсь, она все равно откроется, — мне было стыдно вспоминать, что я стала причиной тому. — Никаэлас все видел в моих воспоминаниях, после того…. после того, как получил дар.
Что-то треснуло под пальцами Араса, но я не решилась посмотреть. Я опять подвергла их с отцом жизни опасности. Он был зол, вполне объяснимо.
— Да, Майя говорила, — ласково сказал наместник, и от его голоса на душе стало чуточку теплее. — Но ты же понимаешь, что это было лишь вопросом времени. Король все равно узнал бы. Так что не кори себя, Ария. Не это нас сейчас заботит.
— Нам стоит предупредить короля, что Никаэлас за его спиной уже создал союз с Цитаделью. И только одному богу известно, когда он это сделал. Пусть хотя бы поинтересуется у брата Окула, что побудило его к этому, — Клинт тоже смотрел на меня без осуждения.
— Хорошо, это понятно, — заключил Арас. — В следующем месяце будет прием во дворце, куда приглашена вся знать, и Никаэлас со своими приближенными. До этого дня мы попытаемся вразумить его величество. Но есть и другой вопрос, как мы будем противостоять Никаэласу?
— А ты хочешь ему противостоять? — изумилась я.
— А что тебя удивляет? — вскинул брови Арас, приближаясь ко мне.
— Ну, Никаэлас наша беда…
— Если ты не заметила, то, — мужчина подошел совсем близко и упрямо смотрел только в мои глаза, — твои беды давно стали нашими. К тому же, он ведь и на наш дом позарился. А значит, мы должны выяснить, чего он хочет и как с ним бороться.
— Бороться с ним будет не так-то просто, — заметила Ямина, которая с хитро прищуренными глазами наблюдала за тем, как Арас без стеснения сокращает расстояние между нами. Она что-то скрывала, и мне это совсем не нравилось. Пожилые маги вообще часто раздражают своей способностью говорить загадками или просо недоговаривать. — Печать делает его сильнейшим из нас. Только уничтожив ее, мы уничтожим Никаэласа.
— Но как это сделать, если печать не позволит приблизиться к ней? — хмыкнул Буран.
— Вот в этом — то и весь вопрос. Нам на руку лишь то, что он пока не знает о том, что поместил свою жизненную силу в этот предмет, получив дар Ариэллы.
— Кстати, помимо законности власти, что еще дает ему этот дар? — спросил наместник, и все стихло вокруг.
Все присутствующие разом обратили взоры к старухе, которая показалась немного испуганной. Быть хранителем знаний не всегда хорошо, наверняка есть вещи, о которых и не хотелось бы знать.
— Дар Ариэллы не так прост, — начла она, медлительностью речи лишь разжигая нервозность, — есть в нем одна опасная особенность.
ТО, как она говорила, с каким придыханием, опасением, заставило мои волоски на затылке встать дыбом. Ой, как мне не нравилась эта прелюдия. Вот сейчас она точно скажет какую-нибудь гадость.
— Твой дар способен не только показывать прошлое, но и менять его, — сказал мой отец, так и не дождавшись, пока Ямина соберется с духом.
— Что? — не поверила я своим ушам. — Почему я об этом ничего не знала?
— Тебе и не следовало! — резко бросила старуха. — Ты лишь сосуд для дара, не обладатель, не тот, кому он предназначен!
— А Никаэласу он предназначен? — внутри клокотал гнев, разливаясь по телу, бурля и прожигая все, что попадалось на пути. — Я отдала этому мерзавцу страшнейшее оружие, помимо власти над народом Ильмаса! Вы понимаете, на что он способен, обладая таким вот даром?!
— Он и без него на многое способен, — уж слишком спокойно, даже как-то устало сказала Ямина. Ее сухие тонкие пальцы были сомкнуты в замок и уложены на коленях.
— Господи! — все еще сокрушалась я. Мне не хватало воздуха и хотелось покинуть комнату, но вместо этого, я села на самый дальний стул и уткнулась лицом в ладони.
Чья-то рука легла на мое плечо.
— Не кори себя, — сказала Камилла. — Ты и так много сделал для нас для своего народа. Ты как могла долго берегла нас от его законной власти.
— Но он и без печати бесчинствовал на землях Ильмаса, — прошептала я. — Он угнетал, пытал и мучил моих сородичей. Наших сородичей, Камилла. А сейчас я дала ему законные на то основания, да еще и наградила весьма полезным талантом.
— Не ты, так была бы другая. Не тебе было решать. Не ты выбирала дар — он выбрал тебя!
Я резко вскочила, вспоминая последние слова Ямины, обращенные ко мне на болотах.
— Вы сказали, я могу вернуть свой дар. Как?
— Это лишь смутное предположение, — сказала она. — Не хотелось бы тебя обнадеживать. Моя голова, как огромная сокровищница, которая иногда подкидывает мысли, но со временем или лучше сказать с возрастом, я стала хуже понимать, воспоминания это или же игра моего воображения.
— Что нужно, чтобы это понять? — не сдавалась я. Надежда теплилась в груди.
