Несмотря на то, что я прикипела к Ирвину всем сердцем, я не спешила соглашаться на свадьбу, а Ирвин не спешил сделать предложение по всем правилам, но при этом всем и каждому представлял меня своей невестой.
Но сегодня утром…
Выпутавшись из-под одеяла я подбираюсь к Ирвину ближе. Кажется, за ночь я выдавила его на самый край, а сама в позе морской звезды заняла большую часть кровати. Ирвин приоткрывает левый глаз, но тотчас притворяется спящим. Зря он так. Я устраиваюсь верхом. Ирвин продолжает притворяться, хотя ресницы предательски дрожат. Я усмехаюсь, невинно провожу подушечками пальцев по его животу, следую рельефу мышц. У Ирвина сбивается дыхание. А я принимаюсь бессовестно щекотать.
— Иви! Иви, прекрати!
Ещё чего. Мне нравится наша возня. И Ирвину тоже, ведь вырваться он может в любой момент, но предпочит сквозь хохот молить о пощаде.
Но вот, когда он опрокидывает меня на подушки и перехватывает инициативу, я огорошиваю его внезапным вопросом:
— Как думаешь, мы успеем устроить тройную свадьбу?
Ланли с Ареном и Ольза с Ларсом решили, что тихую “домашнюю” свадьбу они не хотят, они хотят большой праздник. В том числе торжество станет рекламой модногого дома… Девочки решили, а мальчики поддержали идею общей свадьбы. Нас с Ирвином соблазняли, но я упрямилась.
— Втиснимся. Но с чего вдруг? — Ирвин с трудом остаётся спокойным, в его глазах смесь недоверия и радости.
Он настолько хотел узаконить наши отношения? Если бы я раньше поняла, насколько для него это важно, я бы не упрямилась…
— Смотря, в каком плане…, — задумчиво тяну я и, улыбаясь, накручиваю на палец прядку волос.
— Это что за ответ, Иви? — Ирвин чуть отстраняется.
Я закидываю руки ему на шею, чтобы не сбажал:
— В глобальном плане — ни с чего. Я давно поняла, что люблю тебя, что именно тебя я хочу видеть отцом моих детей. Просто… не хотела торопиться? Или, скорее, боялась, что свадьба сглаживает отношения, что пропадёт острота ощущений.
— Звучит… невразумительно.
Я пожимаю плечами.
Не объяснять же ему, что боюсь, что со свадьбой закончится наш конфетно-букетный период. Сейчас понимаю, что страх глупый, к реальности не имеющий никакого отношения. Ирвин и в глубокой старости будет ухаживать не менее трогательно, чем сейчас.
— Я не всегда бываю разумной, — фыркаю я.
Ирвин отвечает с улыбкой, но тон серьёзный:
— Я тоже тебя люблю, Иви.
Я касаюсь его щеки.
— В плане же повода, почему именно сейчас…
Приоткрытое окно с шумом распахивается, на подоконник очень вовремя приземляется Сквозя и изрекает:
— Птенцы!
— Иви?! — Ирвин меняется в лице.
Хах, чему он удивляется? Как будто не знает, откуда берутся дети!
— Угу. Птенцы, они самые, — я опускаю ладонь на живот.
— Иви!
— М-м-м?
Ирвин смотрит на меня растерянно, как будто не понимает, что делать, а во взгляде ядрёная смесь: не понимаю, как может сочетаться желание расцеловать и желание придушить. Кстати, придушить за что? Ирвин в своих желаниях определяется быстрее, чем я нахожу ответ.
Головокружительный поцелуй и тихий шёпот:
— Иви, больше никакой работы.
— Да-а-а… Э?! Ты о чём?!
Ирвин невинно моргает:
— Иви, тебе нужно себя беречь.
— Радость моя, если я девять месяцев, ничего не делая, пролежу в гнезде из пуховых подушек, то будет у тебя жена страшная и оглупевшая. Нагрузка по силам только на пользу, тебе любой нормальный целитель скажет.
— Точно, с этого момента мы оба слушаемся сеньору Дейвис.
А-а-а, спасите. Девять месяцев под неусыпным контролем целительницы-цербера я не выдержу!
Но опомниться и возразить Ирвин не оставляет мне шансов и вовлекает в ещё более головокружительный поцелуй, плавно переходящий в большее. По телу растекается жар, сменяющийся острым удовольствием и сладкой негой.
И если бы не сознательность Ирвина, вспомнившего, что будущим мамочкам следует питаться не только правильно, но и вовремя, вряд ли бы мы встали до полудня, ведь так приятно просто поваляться, обнявшись, поговорить о глупостях, обсудить свадьбу, пофантазировать, будет у нас мальчик или девочка.
— Тётушка будет счастлива.
— Пфф, тётушка, — Ирвин с некоторых пор обращается к ней как родной, — молода и, уверен, заботами сеньоры Дейвис сама сможет стать мамой. Мне показалось тот офицер искренне в ней заинтересован.
— Было бы здорово. Надеюсь, у тёти всё сложится, и она будет счастлива. Кстати, надо обрадовать девочек, что мы с ними… Ты ведь не против тройной свадьбы? — вдруг Ирвин на самом деле хочет тихую?
— Кто бы до нашего с тобой знакомства, Иви, сказал мне, что я разделю свою свадьбу с Ларсом… Опеределённо, мне нравится тройная свадьба.
— Четверная, — влезает Сквозя.
— Что?
На подоконник рядом со Сквозей опускается попугай с малиново-жёлтым оперением и белоснежным хохолком. Учитывая ситуацию, скорее попугаиха. Лапку отставляет и шею выгибает о-очень кокетливо.
Сквозя клювом с нежностью проводит по её перьям:
— Позвольте представить. Моя невеста синьорина Штормина.
Конец
