ответа женщина заливается смехом, от которого кожа покрывается мурашками и хочется кричать, умоляя ее замолчать.
Я действительно не думаю, что такое возможно, да и все мое естество уверяет в том, что такого состояния просто не может существовать, но Элла стоит передо мной, и я все вижу своими глазами.
Я не могу сказать, обладает ли она способностями или нет. Это какое-то странное пограничное состояние. Тетя просто замерла на границе обычного мира и магического, напоминая сейчас пустой сосуд, который можно наполнить силой, огромным количеством силы…
— Нравится то, что ты смогла со мной сделать?! — истерично спрашивает женщина.
Что она несет?! Причем тут я?!
— Тебя не должно было здесь стоять! Ты не должна была родиться! Все должно было быть по-другому!
И в этот момент Константин Федорович, который до этого момента не подавал никаких признаков заинтересованности в происходящем, ласково касается руки Эллы и переплетает ее пальцы со своими, словно помогая успокоиться.
— Столько лет… столько лет я ждала этого дня! — голос женщины действительно становится спокойней, но от этого внутренний ужас лишь нарастает.
— Я тебя не понимаю. — говорю, стараясь взять контроль над эмоциями.
— А ты попробуй. — и вновь эта безумная улыбка.
И тут я понимаю, о чем она говорит. Внимательно смотрю в глаза тете, а потом одна за другой начают появляться картинки.
Она не хотела убивать маму… Она хотела убить меня.
Второй месяц беременности, отец сообщает эту "радостную" новость своей сестре, а та с ужасом понимает, кто должен родится. Почему-то она уже тогда чувствовала мои способности…
Картинка меняется. До моего восемнадцатого дня рождения остается буквально несколько дней. Я вижу маму и себя, но наблюдаю за происходящим словно глазами Эллы. И чувствую это жгучее желание избавиться от нас, оно практически испепеляет ее изнутри. Она знает, что я буду сильней, и боится этого…
А еще она знает, что я могу потерять способности, если попробую спасти маму. Наша связь еще слишком крепка, но все изменится после восемнадцати лет.
Но вот сцена меняется, и сердце пропускает пару ударов.
Обычный теплый, но слишком ветряный день, обычная крыша обычного университета, вот только события, происходящие на ней, совсем необычны. Я вижу себя и девушку, лицо которой, наверное, не смогу забыть никогда.
— Лиза, пожалуйста, отойди от края.
Кажется, девушка напугана не меньше меня, но все равно стоит на месте, отчаянно мотая головой. Она не хочет делать то, что собирается, сопротивляется до последнего, но что может противопоставить обычная студентка сильной ведьме, которая решила втянуть ее в свою жестокую игру.
Я смотрю на себя и готова кричать от отчаяния и невозможности что-то изменить. Я еще не знаю о том, что никаких спасателей, которых вызвала пару минут назад не существует, не знаю о том, что на самом деле Лиза никогда бы не стала прыгать с крыши или пытаться каким-то другим способом покончить жизнь самоубийством.
Я не знаю о присутствии на крыше Эллы, которая просто ослеплена идеей лишить меня еще не проявившихся способностей. Ее план был прост до безумия, но она даже не предполагала, чем для нее обернется.
Сама того не понимая, я могла бы спасти жизнь Лизе, выкинув идею о суициде из ее головы. Я бы отдала за это все силы и даже не узнала бы об их существовании, но Элла, не замечавшая ничего вокруг кроме собственной навязчивой идеи, сама подписала приговор.
Женщина не заметила, когда остаток ее сил перешагнул через опасную отметку, она продолжала давить на Лизу, подталкивая ее к последнему шагу. Опытная и умная Элла была настолько помешана на идее лишить меня сил, что пропустила даже тот момент, когда ее руки начали трястись.
А я так и не решилась действовать
Она выпрямилась и, прищурив глаза, заставила сделать Лизу еще одно маленькое движение, а потом, наконец, поняла, но было уже слишком поздно.
Я не слышала тогда ее крика, потому что кричала сама, и готова была закричать и сейчас, вспомнив лицо девушки, которая все-таки сумела понять, что ее ждет.
— Кажется, пришло время вернуть долг. — стирая остатки видения, говорит Элла уже в настоящем времени, стоя прямо напротив меня.
И вот я уже знаю, для чего меня заманили в эту ловушку, только все равно не могу понять, как они собираются осуществить задуманное. И тогда раздаются очередные шаги.
Я почувствовала его раньше, чем он вошел в комнату, но до последнего надеялась, что это всего лишь глупая и страшная шутка моего мозга.
Но через секунду Макс выходит из дверей, и мир перестает существовать.
Рушится, разбивается, раскалывается. Пропадает, утопая в пепле и руинах.
Я смотрю на него и даже не замечаю, как по щекам начинают бежать соленые капли.
— Почему? — только и удается выдавить из себя, но он даже не считает нужным отвечать, лишь растягивает губы в самонадеянной довольной улыбке.
Мозг, который до этого момента пытался придумать хоть какой-то план, окончательно сдается, не понимая, для чего теперь бороться.
Это просто ненужно.
Слезы застилают глаза, и я зажмуриваюсь, надеясь, что все это быстро закончится, а потом я просто смогу больше не думать ни о чем, не существовать…
Но вдруг что-то меняется. Резкое жжение в районе шеи заставляет вспомнить о кулоне.
Андрей. Он где-то рядом…
И я не могу подставить его.
Не до конца понимая, что творю, резко разворачиваюсь и бегу в сторону коридора. Конечно, такого поворота событий эта четверка не ожидала, поэтому у меня появляется некое сомнительное, но все-таки преимущество.
Однако едва добежав до двери, я слышу ужасающий истеричный смех Эллы и чуть не споткаюсь, но быстро возвращаю равновесие и бегу дальше, силой захлопывая за собой дверь.
Череда бесконечных коридоров похожа на лабиринт, из которого нет выхода, но я не останавливаюсь ни на мгновение.
Ощущение, что за мной кто-то гонится не покидает, но сейчас к нему прибавляется еще и чувство безвыходности, потому что я понимаю, что через двери не выбраться. И
