Так уж вышло, что из всей семьи только она нуждалась в защите от холода. Только её волосы были черны, и только её кровь была красна. Отчего так, она выяснила совсем недавно, за что и поплатилась. Отцу своеволие младшей пришлось не по душе…
Печально вздохнув, Вьюга полюбовалась на волосы, в которые теперь были вплетены несколько длинных нитей с россыпью сапфиров, и поднялась, ведомая нянечкой к гардеробной. Там ждали сотни платьев, туфелек, сапожек, шубок, украшений… Всё для неё одной. Подарков у неё всегда было много, но дороже всех были те, что выглядели проще, зато со своей историей. Они все были издалека, принесённые с северными ветрами духами, что служили отцу, и братьями. Сама Вьюга отчий замок покидала редко, а гулять приходилось под присмотром и недалеко. Только раз удалось сбежать от душащей опеки, с тех пор приходилось сидеть безвылазно в башне…
Нянюшка вытянула голубоватое платье из лёгкой полупрозрачной с переливом ткани. Вьюга кивнула соглашаясь с выбором. Ей в целом было всё равно, как, наверное, и нянечке, она-то вечно носила белоснежный опашень с посеребрёнными пуговицами и убрусом на голове из шёлка, концы которого были обшиты жемчугом. Но, быть может, хоть она и не изменяла полюбившемуся образу, зато отрывалась на Вьюге, подбирая наряд каждый раз краше предыдущего. Или надеялась так порадовать запертую в башне бедняжку?
Подав шубу из белого меха, настолько длинную, что виден был лишь шлейф платья, и небольшую шапку, нянечка обула Вьюгу, хоть та и фыркала, уверяя, что уже давно не маленькая и справится с завязками сапожек.
Когда сборы были окончены, пришло время выходить. Спуск по винтовой лестнице казался бесконечно долгим, а ещё в него не верилось. Последний раз Вьюга выходила весной, когда батюшка объявил о невесте…
— Приветствуем тебя, Снег, — чинно вымолвила нянечка, когда они вышли в студёный коридор замка, где их уже ждали.
Длинные, почти как у отца, волосы были собраны в низкий хвост, руки заведены назад, тонкое чело с изящными бровями хранило строгость. Спина прямая, напряжённая, как всегда. Снег нисколько не изменился.
— Здравствуй, Бледная.
Вьюга так привыкла звать няню няней, что совсем забыла, как кличут её остальные. Хотя имя вполне подходило. Всегда в белом, с таким же белым лицом, она терялась на фоне легко, будто была соткана из органзы. Почти прозрачная, незаметная, бледная.
— И ты, здравствуй… Вьюга, — выдохнул наконец Снег.
Сердце её ёкнуло. Трепетно, но болезненно. Улыбка сама коснулась губ без всякого дозволения, а каблуки сапожек застучали, неся Вьюгу в объятия Снега. Руки его сомкнулись за её спиной, и слышно стало прерывистое дыхание.
Снегу незачем было дышать, ему такое не требовалось, однако он дышал, ибо лишь так мог почувствовать запах Вьюги. О том он сам сказал ей когда-то.
— Мы так давно не виделись, — буркнула она ему в грудь, с упоением ощущая каждое новое её поднятие, сопровождающее чужое дыхание.
— Всего лишь три декады, — нарочито спокойно проговорил Снег.
— Целых три декады!
— Прости, вечно забываю, что время для тебя идёт иначе, — он улыбнулся едва заметно, будто до сих пор побаивался всего спектра эмоций, которые ему вдруг стали доступны. Длинные пальцы перебирали тёмные гладкие волосы и ласково касались шеи.
— Ты знаешь, зачем папа собирает нас? Не каждый день он прерывает мой «домашний арест» и позволяет выходить из башни, — Вьюга запрокинула голову, вглядываясь в сияющие глаза Снега.
Тот поджал губы, косясь на Бледную. Однако нянюшка стояла с каменным выражением лица, отвернувшись в сторону и не выказывая интереса.
— Отец вернулся с девушкой.
— Невеста? Я думала он явит её нам в конце зимы, а не в начале…
Хмыкнув, Снег наклонился утыкаясь носом в макушку Вьюги и крепко сжимая её, чтобы резко отстраниться и отступить. Как всегда. Он не позволял себе большего.
— Нас ожидают, идём сестра, — к нему вернулась бесстрастная маска, а дыхание остановилось.
— Ты мне не брат, — напомнила Вьюга, проходя мимо и отбрасывая волосы так, чтобы те хлестнули по его лицу. Она усмехнулась заметив, как тот судорожно вдыхает.
— Не играй с этим, — пробормотала Бледная, нагнавшая её.
— Я не играю. — Брови нахмурились сами собой, и в висках почувствовалась знакомая пульсация. — Он правда не мой брат.
— Не по крови, но по отцу, что взял вас на воспитание…
— Снег. Мне. Не. Брат. — Вьюга не видела себя, но могла поспорить, что все глаза её заволокло тьмой.
— Как скажешь лучик, только не злись раньше времени, не то отец вздумает продлить тебе срок наказания.
Пришлось помотать головой, стряхивая раздражение, и зажмуриться, чтобы ненароком не выдать себя перед приближающимися Морозом и Метелицей. Два верных духа, служащих отцу с незапамятных времён. Их когти стучали по полу, а тяжёлое звериное дыхание вырывалось из пасти вместе с паром. На сей раз они поселились в волчьих телах.
«А вот и наши маленькие повелители», — раздалась насмешка от кого-то из них. Пока они говорили мыслями, распознать Вьюге не удавалось.
— Где Лёд? — поинтересовалась нянюшка. — Разве он не с вами ходил по миру за добычей?
«Мы давно не видели мальца. С прошлой зимы он пропал для нас», — ответили духи.
— Он поругался с отцом, — пробормотал Снег из-за спины.
— В чём же причина? Не то, чтобы Лёд был покладистым сыном, но всё же, не припомню ругани, чтобы взывая ко всем, ваш батюшка не пригласил его, — заметно обеспокоилась Бледная.
— Из-за невесты, как мне известно.
Нянюшка всё ж дрогнула.
— И что же, брат не придёт? — удивилась Вьюга.
— Не ведаю, — вздохнул Снег, проходя мимо, чтобы первым пройти к дверям тронного зала.
Каменный пол, покрытый вечно ледяной коркой, отозвался хрустом на шаги. Льдины, свисающие с потолка острыми шпилями вниз, сверкали, разгораясь ярче, когда чуяли приближение, а стены исписанные морозными узорами потрескивали, предупреждая о появлении.
Двери зала открылись, являя отца в привычном облачении из белой переливистой мантии, его голову венчала корона, похожая на хрустальную. Он стоял у трона, наклонившись, отчего белые пряди упали на его лицо, а перед ним, задрав голову стояла девушка. Копна рыжих волос разметалась, миловидное личико выглядело скорее удивлённо, а не напугано. Её руки в варежках были прижаты к груди. Заметив процессию, она повернулась к ним, жадно изучая каждого, кто оказался перед ней.
Вьюга не сразу поняла, что рыжая не просто изучает, она касается каждого своей неумелой ворожбой, прощупывая и пытаясь… почувствовать их?
— А вот и моя семья, Оленя, — сказал отец, предлагая ей руку, чтобы помочь спуститься со скользких ступенек, ведущих к трону. — Моя младшая дочь, Вьюга.
— Здравствуйте, — пробормотала девушка, оглядывая представленную.
Вьюга оторопело угукнула.
— Мой старший сын, Снег.
Тот степенно кивнул, испытав к Олене столько же интереса, сколько испытывают к пылинке.
— Мои верные помощники: Мороз и Метелица.
Волки оскалились. Вполне приветливо.
— И… — отец осёкся, глядя на Бледную.
— Его Неневеста, — усмехнулась она, впервые за долгое время позволив себе такую вольность, как напомнить имя, каким её звали люди.
Оленя уставилась на неё во все глаза:
— А вы правда жили раньше в «Снежном», как дедушка Ежа баяал? Или вы сюда к жениху приехали, как народ сказывает?
Вьюга заметила, как нянюшка растерянно моргнула.
— Как я знаю, — медленно проговорила она, — раньше жила в поместье на холме…
— Так вы родственница Севары? — с восторгом воскликнула Оленя.
— Кто это?
— Она наследует поместье, считайте хозяйка земель.
Отец выглядел примерно таким же растерянным, какой недавно выглядела Бледная. Последняя, впрочем, теперь позволила себе неслыханное — она вперила яростный взгляд в папу. Вьюга поёжилась, выдыхая плотное облако пара.
