не страшна уже никакая боль, но внизу запекло, и я почувствовала, как его пальцы нагло вторгаются внутрь меня, преодолевая мышечный спазм.
— Я не… — одними губами шептала я, уже и не надеясь на милость маньяка, но зачем-то пыталась убедить его отпустить меня.
— Заткнись! — ладонь огрела щеку так, что голова отвернулась в сторону. Зато я могла дышать! О попытке сосредоточенно думать о Рэе даже речи не шло, — это он научил тебя? Да?
Шед впился пальцами в мои щеки, заставляя смотреть на него.
Тут же замелькали цветные изображения, на которых я поначалу не могла ничего разобрать, но секунда за секундой все прояснялось. И я четко видела Хранителя, ласкающего женщину, лежащую в его ногах.
— Будет лучше, Малена, если ты расслабишься и забудешь о нем. Видишь, как прекрасно проводит время Рэй. Без тебя. Любуйся
Хранитель откинулся на подушки, сложенные горой за его спиной, а стройная женщина, встряхнув длинными черными волосами, развела его колени в стороны и наклонилась, чтобы…
— Отсоси мне так же…и я не стану рвать твою чудесную попку сегодня. Дам тебе время подготовиться, — захрипел Шед. Я видела, его уже трясет от желания кончить, но он никак не мог угомониться и прекратить меня запугивать.
— Пошел ты! — зашипела ему в лицо, за что снова получила пощечину, реакцией на которую стал истерический смех.
Взбешенный моей выходкой, он резко перевернул меня на живот, и подтянул бедра кверху, фиксируя их веревками, упавшими с потолка. И теперь, стоя на четвереньках с задранной кверху задницей, я понимала, что назад дороги нет. И этот маньяк прямо сейчас исполнит все свои мечты.
— Рэй…
В слепом отчаянии взмолилась я, но ответа не услышала…
Масло коснулась кожи, растекаясь по бедрам тягучими теплыми струями. Огромная ладонь шлепнула ягодицу и стала растирать масло, готовя к самой страшной в моей жизни пытке.
— Я даже не знаю, что вкуснее…твой страх или твое желание…
Палец лег в ложбинку между ягодиц и надавил на тугое отверстие. А меня бросило в жар.
— Нет! Пожалуйста! — заныла я, чувствуя свое бессилие.
— Что нет? — толкнулся внутрь, преодолевая сопротивление.
— Не надо! — заревела я, понимая, что палец — это только начало.
— Хочешь почувствовать член в своей попке? Я готов исполнить твою мечту, дорогая Малена. Мой член к твоим услугам! — Засмеялся ублюдок, пристраиваясь сзади.
Звук хлыста заставил вздрогнуть. Я ждала, что боль вот-вот прострелит спину или бедра, но ничего не чувствовала, пока, не рухнула на кровать.
— Фален! — горячее прикосновение тела, бережно прижимающего к себе, выбило из состояния паники, и как только аромат жженого сахара защекотал нос, подняла глаза, не веря в происходящее.
Закачала головой. Нет! Это не Рэй! Не верю!
Но сердце говорило обратное, трепетно сжимаясь в груди.
Хранитель спешно стащил с себя куртку и укутал меня в тяжелую грубую ткань. Столкнул ногой с кровати металлическую трубку с браслетами, и та звонко покатилась, останавливаясь лишь у тела Шеда, распластанного на полу красной комнаты.
— Не смотри туда, — Рэй развернулся со мной на руках, и зашагал прочь, — Денри командует.
— Вколите ему транквилизатор, и сразу же отправляемся на Меру, — скомандовало странное на вид существо, но роботы и люди засуетились, торопясь выполнить указание.
На руках у моего Хранителя я чувствовала себя крошечной и любимой, а то, с какой любовью он прижимал меня к себе, говорило лучше любых слов. Но даже в полной безопасности, я не могла спокойно выдохнуть. Подступающая к горлу истерика спазмом сдавливала все мои внутренности, мешая дышать, но стоило прислониться к крепкой мужской груди и услышать биение взволнованного сердца, как плотину моих эмоций прорвало.
Я ревела навзрыд, жадно хватая воздух, выла, хрипела, стонала, понимая, что в этом кошмаре виновата я. А Рэй обнимал крепче, и сжимал губы в отчаянии, от того, что не смог предотвратить эти события.
— Прости меня… — заикаясь и трясясь от слез, выдавила из себя. Смотреть ему в глаза было стыдно.
— Тише, малыш… — поцеловал в висок, укладывая меня на прохладную поверхность.
Мне показалось, что Рэй бросает, отказывается от такой дуры, как я. Не понимая, что творю, я цеплялась за него ослабевшими пальцами.
— Тебе нужно поспать, — целуя в щеку, он приблизился на сколько это было возможно, и в голове заиграла красивая мелодия, погружающая в сон.
Жизнь на Земле постепенно налаживалась. Новое, избранное уже честным путем правительство было за мирное решение конфликтов, и, как ни странно, людям понравилось говорить. Агрессия исчезла. Она была вытеснена интеллектуальными дебатами о возможных путях развития цивилизации. А та часть населения, которая «великим умом» не обладала, с интересом наблюдала за ходом событий и искала себя в творчестве. Что, к слову, было не менее важным для культуры нового мира. Так и учились жить, пользуясь уникальностью друг друга: кто-то решал политические задачи, кто-то изобретал новые виды технологий, а кто-то радовал публику гениальным исполнением ролей, сочинял пьесы, писал картины и наполнял жизни искусством. Я же, как и прежде, сидела в библиотеке, решив, что большую пользу принесу именно здесь. И мой мужчина не спорил. Он терпеливо ждал меня с работы, чтобы потом отвезти домой, набрать ванну с пеной и обсудить за ужином уходящий день.
— Ему памятник поставить нужно, — поседевший за время восстаний профессор, устало потер глаза.
— Уже стоит, не переживайте, — усмехнулась я, нехотя отрываясь от страницы древнего фолианта.
— Шла бы ты… — мистер Диккенс потянулся к пустому стаканчику, на дне которого коричневым ободком засох кофе, и разочарованно вздохнул, — по-хорошему прошу.
— Вот так, значит, — наигранно возмутилась, презренно сощурившись, — я в университет такой эксклюзив раздобыла, а меня посылают…
Профессор улыбнулся, и подойдя сзади, по-дружески обнял мои плечи. Наши шуточные перепалки помогали немного отвлечься от работы. И хоть мы были безумно счастливы стать причастными к истинной истории человечества, ограничение круга людей, которым это было дозволено, не позволяло расслабиться. Да и не хотелось, если честно.
— Твоя работа бесценна, девочка! — он поцеловал меня в макушку и отстранился, — но, давай ты не будешь наглеть и пойдешь домой! Никуда твои книги не денутся.
Профессор подтолкнул платформу с древнейшей рукописью к полке и развернул мой стул спинкой ко столу.
— Имей совесть, Малена. Когда вижу твоего мужа, чувствую себя рабовладельцем, удерживающим тебя в пыльной библиотеке круглосуточно! Иди, пожалуйста, и удели время любимому человеку. Иначе, он передумает.
— А-а-а! Так вот оно что! — засмеялась я! — вы не обо мне беспокоитесь, а о том, что книги заберут обратно!
Он ничего не ответил, только окинул
