Как только мы прибыли в больницу, то застали дивную картину: тот страж, что сбил похитителя с мотоцикла, ругался с врачами из-за того, что сейчас у нет свободных хирургов, которые бы могли провести экстренную операцию. Буршест не такой большой город, а те, кого можно вызвать – живут далеко от больницы.
– Как вы не понимаете, от жизни этого мужчины зависит жизнь двух детей, разве не это важно сейчас? – злился он, стукнув по стойке регистрации пациентов.
– Все жизни равны, но наши хирурги заняты, нам очень жаль, – отрезала женщина, а Дель встрепенулась, поймав за руку пробегавшую медсестру:
– Совсем нет свободных хирургов? – приподняла подруга брови, словно не верила своим ушам.
– У нас поменялся руководитель больницы, и многим врачам пришлось уволиться из-за этого. Сейчас у нас всего три хирурга и работать совсем некому, – шепотом ответила она так, чтобы другие сотрудники не услышали этого.
– Хорошо, спасибо. – Дель кивнула и попросила нас: – Присядьте и подождите здесь.
– Что она задумала? – напрягся Тартис, а я пожала плечами, смутно догадываясь о том, что пришло ей в голову.
– Наверное, ты не знал, но до того, как мы открыли пекарню, Дель работала хирургом в отделении общей хирургии.
– Серьёзно? – стремительно поползли вверх брови Тартиса, а один из детективов предположил:
– Хотите сказать, что госпожа Экзенельс проведет операцию?
– Я не уверена. Прошло много лет с тех пор, как она оперировала, – покачала я головой, понимая, что к такому серьезному делу, как операция, не подпустят кого попало.
Дель ушла, а потому мы присели в фойе, ожидая хоть каких-нибудь вестей. И они действительно появились через двадцать минут ожидания. Один из хирургов закончил операцию и взялся за нашего похитителя, разрешив, чтобы Дель ассистировала ему, так как раньше они работали вместе, а сейчас свободных рук всё равно нет.
Губы от волнения я уже искусала до крови, а потому хотела начать грызть ногти, но Тартис остановил меня, дав бумажный стаканчик с тёплым кофе, чтобы переключить моё внимание на что-то иное. Мне не верилось, что, бросив медицину, подруга несколько лет спустя вновь окажется в операционной, пытаясь ради мальчиков и меня спасти злоумышленника.
Сейчас я не могла ничем помочь следователям, а потому просто ждала окончания операции, но всё закончилось намного раньше, чем я предполагала. Мы питали огромные надежды и молились, чтобы операция прошла успешно, однако непредвиденные обстоятельства никто не отменял. В процессе операции разорвалась печеночная артерия, что привело к летальному исходу. Так нам сказали. Но мне медицинские термины не могли сказать ничего путного. Преступник мертв. В моей душе царило опустошение.
На врачей была вся надежда, так как даже некроманты также не смогли вернуть мужчину к жизни после аварии, потому что не были соблюдены какие-то условия проведения ритуалов.
Детективы сообщили эту новость тем, кто сидел в отделе КСБР. Тогда они попросили забрать тело, чтобы судмедэксперт осмотрела его и рассказала нам, что было обнаружено на снимке с мальчиками. Забрав тело и взяв служебную машину, мы направились обратно в отел стражей. На мой взгляд, надежда на раскрытие дела таяла на глазах. Только этот мужчина знал, где Даскен и Тревис. Почему ментальная магия ещё не придумала такого заклинания, которое бы позволило отсмотреть память мёртвого человека?
***
– Приближайте левый нижний угол, – дала команду Хонра Хельс и указала на едва заметную полоску на фотографии связанных братьев. Прежде чем провести вскрытие, она хотела кое-что показать нам всем. Преступник умер, а потому пришлось заново просматривать имеющиеся улики, было и кое-что замечено. – Судя по всему, это склад или холодильная камера. Это термостат. Сложно разглядеть, какая именно температура установлена, но…
– Но она больше минуса десяти градусов, так как число однозначное, – закончил за неё Мейр, который неожиданно поднялся со своего места. Он всё это время провёл в участке.
– Бинго, – довольно щёлкнула пальцами женщина. – У них цианоз на губах и кончиках пальцев. Они ещё дети, поэтому невооруженным глазом понятно, что уже истощены от холода.
Стражи озабоченно загудели, понимая, что это опасно для детского организма и может привести к летальному исходу. Я тоже это понимала, но сейчас лишь слушала то, что говорили Мейр, маг льда, и Хонра Хельс.
– Что это значит? Сколько времени у нас есть? – уточнил Миан, которого не вывел из себя тот факт, что мы не смогли спасти преступника.
– На улице холодает. Если это подвальное помещение, то температура может опуститься ещё на пару единиц, – подметил Мейр и добавил: – Существует закон троек: без еды можно прожить тридцать дней, без воды – три дня, а без воздуха – три минуты. При гипотермии есть три часа.
– Верно. Приятно встретить знающего человека, – впервые улыбнулась госпожа Хельс и продолжила: – Верно, есть три часа, но не стоит забывать об одной прекрасной особенности детей. У них есть нырятельный рефлекс, благодаря которому может замедляться ритм сердца, вследствие чего дети могут находиться в холоде дольше, чем взрослые.
– Согласен, но будем трезво смотреть на вещи, – подхватил Мейр и привёл данные статистики. – Существует рекорд выживания при минус десяти градусах – шесть с половиной часов, а с момента похищения прошло два с половиной. Есть четыре часа.
– Но температура в комнате больше, чем минус десять градусов, – обличительно подметил кто-то.
– Да, но не будем забывать, что Даскен и Тревис малы, хоть и некроманты. Когда их жизненные силы будут находиться на пределе возможностей, темная энергия должна будет немного подпитать их. Это обязательно произойдет, поэтому можем ориентироваться именно на четыре часа, в течение которых мы должны найти их, – заключил Миан. – Как продвигается осмотр территории, с которой к нам поступал звонок?
– Плохо. Там много заброшенных домов и заводов, которые располагаются в городской черте. Мы осматриваем каждый дом, но безрезультатно, – отчитался страж, а к моему горлу вновь подступил ком.
Мало того, что похититель погиб, и никто не может сказать нам, где братья, так ещё и их жизни висят на волоске.
– Позвольте ненадолго отлучиться, – пробормотал Мейр, подхватывая свою курточку, которая больше предназначена для осени, чем для зимы. – Я скоро вернусь, – пообещал мужчина и вышел.
– Куда он? – вслух удивился Тартис, посмотрев на Миана.
Мужчина лишь пожал плечами:
– Не знаю. Возможно, у него есть идея. Давайте продолжим расследование и дадим ему время.
По щекам вновь полились слезы. Я прекрасно понимала, что бесполезна, но я собиралась сидеть здесь до самого конца, пока в деле не появится хоть какая-то догадка или зацепка. Мне казалось, что то немногое время, что у нас есть, бессмысленно утекает сквозь пальцы.
Следователи заново осматривали улики и анализировали записи дорожных кристаллов, чтобы проследить маршрут злоумышленника, но из этого ничего не вышло. Также оказалось, что мотоцикл был украден неделю назад. Посовещавшись и спросив совета у Миана, стражами было принято решение снять новостное эмбарго и впустить некоторых журналистов, чтобы обнародовать события, сделав дело публичным. Вдруг показания каких-нибудь очевидцев спасут ситуацию? Экстренную новость должны были показать по моновизору в ближайшее время. К счастью, члены КСБР сделали всю работу и мне не пришлось вновь пересказывать произошедшее.
Пока детективы занимались кристаллами и новостями, судмедэксперт проводила вскрытие, желая найти улики на теле и одежде. Меня уверили, что на его руках, обуви, штанах или чем-то другом должны остаться следы того места, в котором он спрятал братьев. Возможно, химический анализ выявит какие-то особые вещества или примеси.
Когда началась аутопсия, таймер, который был поставлен на обратный отсчет, показывал, что Даскену и Тревису осталось не больше трех часов и сорока минут. Видеть это время было невыносимо, а потому я отвернулась от цифр. На процесс вскрытия я смотреть не стала – нечто подобное могло стать для меня настоящим ударом.
