своей силой.
Затем он выпустил меня и коснулся рукояти катаны. На лице его появилось омерзение:
— Выброси эту дрянь. Моей дочери не пристало ходить с этим.
— Признайте сначала дочерью, - фыркнула я. – И моего брата – своим сыном.
— Ты слишком много хочешь. Правду говорят, что эту игрушку тебе подарил Стэндиш?
В памяти снова встрепенулось что-то, что касалось передаривания боевых трофеев у эльфов, и я торопливо сообщила:
— Нет, я выиграла ее у него.
— Интересно... Ян-Лин сказал, Святой преподнес тебе какой-то из своих боевых трофеев.
Я вспомнила про окарину и торопливо сообщила:
— Он человек. И я тоже.
Эльф рассмеялся:
— Человек, верно. И его род недостаточно знатен. Юный Файпер гораздо лучший выбор. А кто-то из эльфов малого круга – еще лучший.
Я едва не потеряла дар речи от возмущения. И тут же вспомнила Ян-Лина, который был вежлив, учил, помогал... А затем мрачно уточнила:
— То есть, признавать меня дочерью вы не желаете, но план, как выдать меня замуж с выгодой у вас уже есть?
Говорить этого не стоило. Глаза эльфа яростно блеснули:
— Есть. И я сделаю это.
Я вздернула подбородок и сообщила:
— Нет, спасибо. Мое нынешнее положение меня вполне устраивает. С удовольствием выиграю этот турнир и вернусь в Нуамьенн с победой. И без вашей помощи. А вот что теперь будут говорить о вас при дворе...
На мгновение мне показалось, что он сейчас ударит меня. Но эльф сдержался. Только прошипел в ответ:
— Девчонка! Посмотрим, как ты заговоришь к вечеру. Пора знать свое место. Вон!
Я отвесила прощальный поклон и развернулась, чтобы выйти, но Дэ-Хой поймал меня за запястье. Я услышала над ухом его шепот:
— Помни, что во всем, что касается твоей золотой искры, помочь тебе смогу только я.
После этого эльф отпустил меня. Я ушла, не оглядываясь. Ян-Лин ждал чуть в стороне, чтобы отвести меня к своим. Он встретил меня улыбкой. Я заглянула в карие глаза эльфа и спросила:
— Ты рассказал ему про письмо, которое я отдала Кианфану, верно, Цинтун?
Я скрестила руки на груди и устремила на эльфа требовательный взгляд.
Глава 44. Эльфийская сила ч.3.
Он не стал ничего отрицать. Сделал шаг ко мне и негромко ответил:
— Да. Ты из-за него так расстроилась?
Я процедила:
— Не расстроилась. Я в бешенстве. Зачем ты это сделал?
— Мальчишка нарушил наши законы, – немного удивленно ответил он. – У вас разве не принято доносить страже. Если кто-то совершает преступление?
— Оставить адрес человеку – преступление?
— Это запрещено, и он это знает.
— Почему?
Ян-Лин немного помялся, а затем оСторожно взял меня за локоть и притянул к себе. Я настороженно смотрела на эльфа. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сопротивляться. Память услужливо подбрасывала картины моей юности. Эльф зашептал мне на ухо:
— Потому что людям, как правило, нельзя передать магию.
— И что? – не поняла я.
Эльф, поколебавшись, продолжил:
— Думаю, ты уже догадалась, что здесь имеет значение – передал ли ты свою магию следующему поколению, или нет. Так вот – никто не запрещает на самом деле эльфам любить людей, встречаться с людьми... И даже привести женщину в дом и назвать своей женой, хоть чужаков и не любят здесь. Но если ты не смог передать магию потомкам это позор не только для тебя, но и для рода. Такие как ты – редкость, Шия. Третий или пятый случай пробуждения золотой искры у полуэльфийки за всю историю. Привести сюда жену – это поселить ее во враждебном обществе, самому стать отщепенцем и покрыть позором свой род. Как много ты знаешь тех, кто готов взять на себя такую ответственность?
Я не смогла найтись с ответом, и Ян-Лин снова зашептал:
— А этот Кианфан просто слабак. Не смог остаться, не смог забрать, но оставил надежду. А вот это наш закон строго запрещает. Не берешь в жены – значит, тебе не видеть и не воспитывать своих детей. Таково правило. Ты волен уйти к людям или вернуться, и если вернешься с женой – никто не погонит за порог...
— Но будут осуждать по гроб жизни? – фыркнула я. – Ну и законы у вас... Какими же великими и мудрыми вы хотите казаться, и как прогнил ваш Линьин на самом деле.
Ян-Лина немного обескуражила эта тирада. Он выпустил мой локоть и сказал уже чуть громче:
— Кианфан мог отказаться. Наказание – ссылка на два месяца или участие в качестве жертвы в турнире. Он выбрал свои мучения сам.
— Потому что вы задурили ему голову, – продолжала настаивать я.
Остроухий сдался и примирительно поднял руки:
— Хорошо, хорошо. Ты не понимаешь наших законов и культуры, я понял. Ничего привыкнешь, освоишься, а я тебе помогу.
От этих слов меня почему-то пробрал мороз по коже. Я вспомнила о предполагаемых планах папаши на мою будущую жизнь и обнаружила, что все еще стою слишком близко к эльфу. Больше всего мне хотелось убежать, но я позволила себе только отступить на шаг и попросить:
— Проводи меня обратно.
Эльф выполнил мою просьбу, продолжая развлекать меня по пути уже ничего не значащими разговорами. По дороге снова накатила дурнота и головная боль, так что к тому моменту, когда я добралась до своего кресла, мне уже было совершенно наплевать на то, что сидеть предстоит между Аккеро и Стэндишем. По моей просьбе Ястер сотворил какое-то лечебное заклинание, но оно почти не помогло. Так что на следующем испытании я была для своих друзей лишним грузом. К счастью, оно было рассчитано на то, что у нас почти не осталось сил. Каждую команду поместили в ловушку из ветвей, выращенных с помощью эльфийской магии. Разрушить ее можно было, только выяснив самую слабую точку конструкции, и обязательно одним ударом. Отдуваться на этот раз пришлось Ястеру. Тот, ворча, три раза обшарил каждый клочок мели и каждую веточку, пока не справился с заданием. Мы оказались пятыми и получили какое-то небольшое количество очков. После еще одной торжественной речи Дэ-Хоя и рассказа об испытаниях завтрашнего дня, наконец, настало время отправляться по домам.
К счастью, Винсент привел мне коня. И я была избавлена от необходимости снова тащиться через весь город на белой кобылице. Не успела я поставить ногу в стремя, как меня остановил Ян-Лин. Эльф заглянул мне в глаза и проникновенно сказал:
