Такое вот противоречие.
Опять же, университетская среда исторически является отличной грибницей для такого рода движений. А Адион, переехав учиться в Предгорное Княжество, наверняка столкнулся со… своеобразным отношением местных. Лео понимал это, как никто: покинув после скандала с отцом родной город, в честь которого был назван, Лео сменил имя на новый манер и двинулся учиться, так сказать, в земли дальние.
И, несмотря на все современные законы и правила, очень всякое отношение он там встречал.
И да, иногда болезненная гордость была одним-единственным возможным способом с этим справиться.
— Ага, снова вижу, — криво улыбнулся эльф. — Значит, ты и в этом такой же, как я. И ваш мир не так уж отличается от нашего… А ведь я правда думал, что там, где есть только люди и нет других рас, таких противоречий возникать не должно.
— Зря думал, — вздохнул Лео. — Поверь, в отсутствие других рас люди найдут, по какому принципу друг друга поделить. Поводы порой могут поразить, гарантирую.
— Верю… Наверное. Я вот сбежал из дому, чтобы доказать матери, что в прогрессивном драконьем краю найдётся место для нас. Забавно, правда?
“Не особенно,” — подумал Лео.
Но кто бы его в этом вопросе спрашивал.
Впрочем, другой вопрос сохранял неизменную актуальность.
— Так ты читаешь мои мысли?
Адион слегка склонил голову набок.
— Да не то чтобы прямо читаю… Понимаешь, между нами с самого начала образовалась некоторая ментальная нить, сотканная из твоей вины, моих предсмертных сожалений и прочего тому подобного. Когда ты заговорил со мной, наша связь стала окончательной и стабильной, и я смог создать небольшое ментальное пространство только для нас, чтобы поболтать без особенных помех. Фактически время для нас застыло сейчас, мы вне смерти и вне жизни… Сейчас, пока поёт Сирин, такие фокусы не проблема для меня. И, сам понимаешь, в такой момент власть мёртвого над живым… В общем, я вполне могу не только полностью считывать твой эмоциональный фон, но и улавливать образы, всплывающие в твоей голове. Если очень упростить, то, наверное, это действительно можно засчитать за чтение мыслей… Хотя, конечно, не совсем то. С точки зрения магической теории…
— Ты совсем идиот? — полный ярости женский голос ворвался в их милый разговор и был, надо сказать, явлением немного неожиданным.
По крайней мере, эльф, кажется, удивился ещё больше, чем Лео.
Они синхронно обернулись и уставились на стоящую рядом Лиссу. Судя по всему, здоровую и очень злую.
— Ты что, всерьёз считаешь, что сейчас самое подходящее время, чтобы поговорить о теории магии? Ты совсем, что ли?
Адион нахмурился, удивлённо глядя на неё, а потом вздохнул.
— Ах… Значит, ты тоже.
— О да, — ответила она зло, — я тоже.
И тут Лео с запозданием осознал, что тело, висящее у него на спине, кажется очень тяжёлым и неподвижным.
А ещё оно совершенно точно не дышит.
-
Лео испытал безотчётное и инстинктивное желание отшвырнуть мёртвое тело прочь: эффект мёртвой долины имел над ним крайне большую власть ровно с тех самых пор, как в детстве его заставили целовать в лоб мёртвого дедушку. Ритуал, который предполагался как “прощание с покойником”, для Лео стал источником многочисленных кошмаров и стёртых мочалкой губ. И да, с тех самых пор Лео боялся мёртвецов. Что было, конечно, совершенно иррационально: всем понятно, что бояться стоит живых. Но я вас прошу, какой страх на свете рационален? Когда оно, это самое рациональное, уже случилось, то бояться уже и смысла нет. Именно потому человеческий мозг, как правило, предпочитает страшиться неопределённого и неведомого.
И вся эта ситуация…
Вопрос “Насколько вежливо бросить на землю труп призрака, с которым разговариваешь” был одним из тех, на которые Лео в жизни не ожидал искать ответ, хотя бы потому что сложно придумать что-то более абсурдное.
Что сказать? Жизнь умеет приносить удивительное разнообразие в границы возможного и невозможного.
— Чем вы, парочка идиотов, вообще тут занимаетесь, закрывшись в подпространстве? — спросила Лисса зло. — Неужели не понимаете, что снаружи творится?
Адион чуть хмыкнул, бросив на неё странный, насмешливо-снисходительный взгляд.
— Напомни, драгоценная, почему меня это должно хоть каким-то образом волновать? Думаешь, мне есть дело до остальных? Наивно с твоей стороны, дорогая. Я сдох, и не самым приятным образом. Позволь мне, пока есть шанс, получить удовольствие от приятного разговора. В моей ситуации некоторый эгоизм более чем простителен. Считай последним желанием того, чей приговор уже привели в исполнение…
— Меня тоже сюда втянуло! И я не могу выбраться, пока вы тут болтаете о том-сём. Неужели это не понятно?
— Ну и потерпи, — отмахнулся Адион. — Обучалась бы при жизни магии, смогла бы выбраться сама. А так… Или считаешь, я обязан ставить твои интересы выше только из-за того, что ты — женщина? Ну что? Сочувствую. Перетопчешься, я свободен от этих гендерных стереотипов! И вообще, время в подпространстве течёт совсем не так, как в реальности. В мире только пара секунд пройдёт. Так что не занудствуй.
Лисса зло сверкнула глазами.
— Бывают секунды, которые после стоят лет и веков.
Эльф насмешливо склонил голову набок:
— Ты мне об этом рассказываешь? Правда?
В воздухе послышался лёгкий звон стекла, как будто задрожали невидимые крылья. Лисса оскалилась, демонстрируя во всей своей красе клычки. Причём, если девушка была серьёзна, то парень, как показалось Лео, откровенно наслаждался ситуацией.
М-да.
Лео было даже вроде как немного неловко вклиниваться в агрессивный флирт двух мёртвых представителей остроухой расы. И вообще за них, наверное, следовало порадоваться: посмертие, где ты можешь иметь какую-никакую социальную жизнь, представлялось Лео весьма неплохой перспективой. Тем не мене, кое-что его довольно сильно напрягло.
— Ребят, это всё очень интересно, но объясните мне, пожалуйста, что такого в реальном мире творится? О чём вы говорите?
Они замолчали и перевели на него чрезвычайно красноречивые взгляды. Вопрос в них читался настолько ясно, что в озвучивании не особенно нуждался.
— Нет, я не идиот, — ответил Лео послушно. — Хотя, если учесть обстоятельства, при которых я попал во всю эту историю — преимущественно не идиот. В любом случае, не забывайте, что я — абориген и всё ещё в шоке от происходящего. Да и посмертная ясность сознания, о которой писали некоторые философы, мне не грозит, так что…
— О, ваши философы, значит, тоже интересовались подобными вещами? — заинтересовался Адион.
— Ты что, до сих пор не понял, что то, что ты именуешь своей подружкой Кирой, решило спеть песенку? — спросила Лисса.
Лео моргнул.
При всём уважении к Адиону, прямо сейчас объяснять про философов он и сам не был готов: вопрос Лиссы был любопытнее.
— Кира? Погоди… Кира и есть этот самый поющий Сирин?
— Ты знаешь Сирина? — Адион, кто же ещё.
— Да, — бросила Лисса хмуро, — и оно поёт. Ты понимаешь, что это значит?
— Что Кира некромант? — Лео было довольно сложно уложить в голове эту концепцию. Мозг яростно отказывался участвовать в этом фестивале и всячески стопорился.
Лисса страдальчески поморщилась.
— Даже близко не некромант, к сожалению. И вообще, речь сейчас не о ней. Ещё попытка. Тебе не объяснили, что случается, когда поёт Сирин?
— Мертвецы ходят среди живых. Или нечто в таком духе.
Адион цокнул языком.
— Довольно неточная формулировка. Я выразился иначе.
— Не отвлекайся! — Лисса почти прикрикнула. — Когда поёт Сирин, мертвецы обретают голос. Они могут прийти к тем, кого раньше любили, или ненавидели, навестить тех, с кем на момент смерти связь была прочнее всего. Разумеется, это возможно только для недавно умерших или тех, кто по той или иной причине ещё не ушёл полностью… А теперь подумай головой, будь добр. Тебе напомнить, кому вы с Беттой недавно фактически выписали билет на тот свет? Или ты так соскучился по своим бывшим сослуживцам? Так вряд ли они питают к тебе большую и нежную любовь. Не понимаешь, нет?
