Не то чтобы у Лео были хоть сколько-нибудь принципиальные возражения на этот счёт, скорее даже наоборот. Но…
— Это ведь ты, — мяукнул он. Даже в его собственных ушах прозвучало жалко и просяще.
— Уже не я, — вздохнула Лисса. — Это просто кусок мяса и требухи, который когда-то был мной.
— Я думал, призраки очень переживают насчёт своих тел…
— Вся эта возня с телами нужна не мёртвым, а живым. Мёртвые реагируют только тогда, когда имеет место намеренное осквернение, и то намного реже, чем принято думать… Делай, как я говорю, не трать наше время и моё терпение.
Дважды Лео уговаривать не пришлось.
— Где Бетта? И Лали? — спросил он, стараясь не смотреть… Просто на хрен ни на что не смотреть.
— Лали пока что в безопасности. Ты думаешь, я бы с тобой тут разговаривала, не будь это так? Я нашла её сразу, как только освободилась из созданного твоим эльфийским приятелем пространства, и удостоверилась, что она в порядке. Повезло — дети, с одной стороны, более чувствительны к эманациям потустороннего, но с другой стороны менее им подвержены. Проще говоря, они видят монстров такими, какие они есть, а не такими, какими они хотят казаться.
— Лёвушка! Пора домой! — запах жарящегося на костре мяса, леса и каши накрыл его с головой. Они с дедушкой снова поехали за город, чтобы подняться в горы, и…
Резкая пощёчина обожгла его щёку.
—..Вот примерно об этом я и говорю, — буркнула Лисса раздражённо. — Даже не вздумай проваливаться. Кого-кого, а твоего дедушки тут точно и в помине нет.
Лео тряхнул головой.
— Но тогда откуда…
— Ты вспоминал о нём, — сказала Лисса. — И они подсмотрели это воспоминание в твоей голове… Или, по крайней мере, один из них. Правду говорит та поговорка: хуже спятившего тёмного мага может быть только дохлый спятивший маг.
Лео резко поплохело.
— Марон…
— О да, Марон. Наше счастье, что получившаяся из него после смерти прелесть слегка занята общением с матушкой. Пока они заняты друг другом, у нас есть время, чтобы вытащить как можно больше остальных.
— Вытащить?..
— Почти все взрослые, так или иначе, попались. Некоторым повезло нарваться на довольно дружелюбных привидений, другим… В общем, повезло не настолько сильно. Но начать нужно именно с дружелюбных, потому что там проще… И потому что они в будущем могут стать нашими союзниками.
— Прости, а что именно мы собираемся начать? Просто чтобы понимать, знаешь ли.
— Проникать в созданные их призраками пространства.
— А мы… сможем?
Она досадливо цыкнула.
— С твоим приятелем было бы намного проще. Но мы с тобой, недомаг и недопризрак, в сумме должны дать одного тёмного мага… К тому же, ты смог взять под контроль собственного призрака, а это уже дорогого стоит.
— Я не брал его под контроль! — Лео подумал, что Адион, со всеми его убеждениями, взбесился бы от мысли, что его кто-то там “контролирует”.
Лисса посмотрела на удивление серьёзно.
— Ты смог самостоятельно посмотреть ему в лицо и честно поговорить, — сказала она. — Когда речь идёт о личных призраках, это немалое достижение.
— Я не делал ничего особенного.
— Так говорят почти все авторы немалых достижений… Разум каждого человека похож на дом с привидениями, знаешь ли. И в моменты, когда эти привидения выходят погулять, творятся порой страшные вещи… Так что, нам пора смотреть на чужих привидений.
Лео тихонько вздохнул. Вопрос бытия “Когда этот всё стало моей жизнью?” давно уже утратил для него актуальность, как слишком часто задаваемый и вполне себе риторический. Потому он решил для разнообразия начать с чего-то более актуального.
— Что мне нужно делать?
* * *
Попасть в пространство, где призраки создают свои “гнёздышки для поболтать”, оказалось совсем несложно при условии, что у тебя есть мёртвый проводник. Лисса со своей стороны была полна решимости сделать всё возможное для того, чтобы использовать сомнительный актив в лице Лео с пользой.
На самом деле, в первый момент Лео даже не понял, что изменилось. Тот же лес, тот же туман… Всё то же самое, нечему удивляться. Так? Но потом, присмотревшись, он понял, что всё совсем не то же самое.
Да, тот самый туман. Но разве раньше был он таким плотным, неподвижным, поглощающим звуки настолько, что казалось, в окружающем мире просто не существует самого определения звука, ведь воздух не может двигаться… Ведь ничто не может двигаться.
Да, лес. Вроде бы тот же самый. Но разве деревья были настолько огромными? Разве не попадалась раньше молодая поросль там, где теперь можно разглядеть только зелёный ковёр мягкого даже на вид мха, изредка поблёскивающий непонятным потусторонним светом?
Лео открыл рот, чтобы задать вполне закономерный вопрос, и осознал, что из горла его не вырвалось ни звука.
Лисса перехватила его взгляд.
“Ты прав, — её голос прозвучал прямо в его голове, — здесь нет и не может быть звука. Это мир тишины. Почему, ты думаешь, его обитателей во все времена так завораживала музыка? Потому что здесь нет голоса, нет времени, некуда спешить. Тут завершаются все клятвы, тают сожаления, развеиваются шепотки, смолкает биение сердца и звук дыхания. Здесь нет ничего, кроме молчания. Нет и не может быть.”
Лео сглотнул.
“Это… то, что ожидает нас всех?”
“И да, и нет. Зависит от трактовки вопроса… И я не знаю точно, что ждёт нас всех дальше. Даже сейчас, когда сама… Ну, ты понял. Этот мир ведь не конечная точка, а Рубеж, Порог, если хочешь. А потом… Базово существуют жизнь и смерть, но есть великое множество способов прожить жизнь и умереть. Как ни крути, а каждый вносит в этот банальный процесс что-то своё, самобытное. Так кто сказал, что дальше у всех будет одинаковое? Исходя из того, что я ощущаю, это совсем не так. Для всех нас разное потом… Просто пока что мы вместе стоим на границе.”
Лео нервно фыркнул.
“Что-то вроде таможни?”
“Что-то вроде того, — она не улыбнулась. — Мир дверей, мир раздорожья. Обычно эти двери плотно закрыты, но для голоса птицы Сирин не бывает преград. Её пение открывает любые двери, в том числе между любыми мирами.”
Лео тут же насторожился.
“Подожди. Между любыми мирами? То есть, теоретически она может вернуть нас в наш мир?”
Лисса задумчиво покачала головой.
“Возможно. Но, если я понимаю всё верно, она этому не хозяйка.”
“То есть?”
“Птица является проводником и ключом. Я не уверена, насколько она на самом деле способна решать, какие двери открывать. Но теоретически да, она может открыть проход в иной мир. В какой-то мере это то, на что я рассчитываю.”
Лео застыл.
“Ты… рассчитываешь, что получится увести их в другой мир?”
Она отвела глаза.
“Лали, в первую очередь. Говорят, есть на свете Бездны, где мёртвые могут какое-то время быть рядом с живыми. Присмотреть, убедиться, что всё в порядке… Я хочу попробовать уговорить Сирина открыть дверь в одну из таких. Но одного моего голоса для этого будет мало, слишком мало… Но это потом. А пока что давай, наверное, начнём с наиболее стабильных и дружелюбных карманов.
Мимо них вдруг пронёсся какой-то непонятный вихрь, обдав могильным холодом.
“Что это было?!”
“Эмилия с сыночкой. Совет: не приближайся. Нам вон туда.”
И они пошли в одно из мест, где туман становился гуще. Он сгущался и сгущался, пока…
.
То была уютная комната.
Всё вокруг было пронизано светом, витал запах нгагретого на солнце дерева и каких-то мудрёных специй.
Чета Лайвр восседала за столом; женщина рыдала, мужчина молчал.
Мертвец, что застыл в шаге от них, тихо сказал:
— Мама, папа. Простите меня.
Это был юноша в форме боевого мага, принятой Ликарии, но будто бы устаревшей. Его точно не было с драконоборцами… Или Лео просто не запомнил?
— Тогда, много лет назад, я наговорил много гадостей, прежде чем уйти, — сказал юноша. — Я верил, что поступаю верно, но это не оправдывает меня. Я… умер при осаде одного из городов-крепостей, рука об руку с одним из герцогов Брильо. Перед смертью он предсказал мне, что у меня однажды появится шанс сказать вам, что ждать нечего… Брильо — могущественные колдуны. Я надеялся, что он не ошибается, и вот…
