Дикие животные, рождённые на воле, часто гибнут в клетках, эти создания разумны, их это может вообще убить.
В немом изумлении Иван уставился на Кирилла. Он явно не в себе. Чего он несёт? Какое «добровольно»?!
— Может, мне ещё на волю его отпустить и предложить сотрудничество, как равному?!
— Это лучший из вариантов.
— Вы бредите, Кирилл. Если забыли, речь идёт не о каком-то странном парне, а о гибриде человека с пришельцем, который может быть крайне опасен. Сейчас ему интересно изучать мир, потом он захочет плодиться и начнёт оставлять за собой трупы.
Почему столь очевидные вещи Иван должен объяснять? Похоже, надо будет намекнуть вышестоящему руководству, что этих одарённых стоит хоть немного привлекать к реалиям обычной жизни, а то вот, один уже с ума сошёл.
— Не начнёт, — покачал головой Кирилл. — Эрен не способен размножаться с простыми женщинами, да и инстинкта, как у собратьев, он лишён. Человеческие желания можно контролировать с помощью разума. Плюс, его создательница хорошо поработала, внушая ему ценность чужой жизни. Вы всё это и сами знаете. Вам нужно научиться смотреть шире и мыслить непредвзято, Иван Юрьевич. Инструкции — это хорошо, но иногда следовать им — только вредить делу. Вроде бы, в разведке одним из важных качеств считается умение действовать по ситуации.
И кто тут глупец? Ивану казалось, его макнули лицом во что-то несвежее. Как он сам забыл, что Эрен не способен иметь потомство ни с кем, кроме самок второй и, вероятно, первой серии? Да и в остальном, было мерзко, что его, человека опытного, отчитал сущий юнец.
— Знаю, — продолжал Кирилл, — вы недовольны тем, что прислали меня. Мне врать бесполезно, я же чувствую вас.
Тут Ивану стало здорово не по себе. Он Кирилла мысленно почти с момента знакомства гнобит, и только сейчас осознал: парень весь этот шквал недовольства ощущал! Вот это выдержка! Позавидовать можно, а ему, похоже, пора на пенсию. Слишком много забывает и понимает с опозданием. Неужели знакомство с этими созданиями так сказалось на нём? Ответа у Ивана не было.
— Но послушайте меня, Иван Юрьевич. Пусть мой дар предвидения очень стихийный, но несколько часов назад у камеры, где закрыты Эрен и девушка, мне пришло видение. Очень обрывочное, но его я могу перевести так: Эрен может сыграть в ситуации не последнюю роль, стать спасением, но только путь добровольного содействия принесёт плоды.
Пока он думал, что ответить, Кирилл, не спрашивая разрешения, вышел. Никакой субординации! Но всё же, слова его зародили в душе Ивана ещё больше сомнений. Инструкции требовали запереть Эрена в боксе, но одарённый ему напомнил — иногда думать нужно нестандартно, подстраиваться под ситуацию. Ведь, если верить Кириллу, его решение может стать судьбоносным в их проблеме. Значит, нужно отбросить личные взгляды и взвесить все плюсы и минусы каждого варианта возможного решения вопроса — что делать с Эреном, который даже среди своих оказался «белой вороной»?
* * *
Когда они с Миленой остались снова одни, Эрена захлестнул стыд. Чего это он, в самом деле? Развесил сопли, как девица малахольная. Не он ли пытался доказать Милене, себе, да и всему миру, что он мужчина? Тогда какого чёрта он трясётся и позволяет Милене вызывать огонь на себя? Самое страшное уже случилось — он попал в руки Управления, остаётся принять это и встретить конец с гордо поднятой головой. Он не будет скулить и просить пощады, это бесполезно.
Настроив себя на то, что при следующем визите человека из Управления говорить за себя будет сам, постарался донести это до Милены. Она это восприняла с неким недоверием, заявив, что молчать не будет, если мужик начнет переходить черту. Спорить Эрен не стал. На месте разберётся.
Время они пытались убить разговорами ни о чём серьёзном. Кто знает, вдруг их слушают? Правда, и секретов каких-то особых у них не было. Устав разговаривать, пробовали петь. Точнее, Милена пела, пытаясь подбить на это Эрена. Он держался. Если начала она с приличных песен, то под конец перешла на не совсем приличные частушки. Как бы ни пытался Эрен не хохотать над этой примитивной пошлостью в исполнении Милены, у него не вышло.
Постепенно пришло неприятно зудящее чувство, намекающее на потребность перекинуться в инопланетную форму. При Милене делать этого не хотелось, но и терпеть не выход. Это же заставило Эрена задуматься, сколько их уже держат в этой камере. Посмотрев на Милену, он увидел, что она выглядит усталой. И, как назло, тут не было ничего, кроме несчастной короткой и узкой скамьи. Это такой метод измучить пленников — измотать их ожиданием без возможности отдохнуть, чтобы сговорчивее были? За всё время им только раз принесли еду и воду да по очереди вывели в туалет. А в остальном, казалось, про них забыли.
Попросив Милену отвернуться и убедившись, что она повиновалась, он быстро снял и сложил одежду, после чего принял привычный с рождения облик.
— Милена, это всё ещё я, — произнёс Эрен, опасаясь её напугать.
— Я знаю, — улыбнулась она.
— Что же ты такая упрямая? — спросил он, усаживаясь на пол. — Послушала бы меня, не стремилась со мной в эту клетку, могла быть уже дома.
— И кем бы я потом была? — поинтересовалась Милена. — Как смогла бы смотреть на себя в зеркало? Нет, Эрен, я ничуть не жалею о своём выборе, и будь возможность всё переиграть, поступила бы точно так же.
На этом разговор на время затих. Эрен понятия не имел, о чём думает Милена, в его голове были одни обрывки мыслей. Понимая, что лучше быть в форме, когда за ним явятся, он решил вздремнуть на полу. Размышлял, как устроиться удобнее, и вдруг Милена села рядом.
— Ты чего делаешь? — поинтересовался он обескураженно.
— Клади голову мне на колени, — отозвалась Милена тихо. — Так мягче.
— Мне и так нормально, — запротестовал Эрен. — Пол холодный. Вставай.
— Не спорь, — попросила она, касаясь пальцами лица, завораживая глазами.
Тогда Эрен стащил со скамьи одежду и, положив на пол, усадил туда Милену. Опустив голову ей на колени, он блаженно зажмурился. Потом наблюдал из-за полуопущенных век, как она осторожно гладит его по лицу и голове, остро сожалея, что чешуя мешает прочувствовать каждое прикосновение. Боясь даже ненароком поранить Милену, Эрен постарался максимально втянуть шипы, физиология позволяла делать это, как кошка втягивает когти. Он, конечно, привык к расслабленному состоянию, и теперь главное, задремав, не выпустить шипы.
Ему что-то снилось, он не запомнил, а проснувшись, первым, что увидел, было осунувшееся лицо Милены, которая тихо-тихо
