я расстроюсь, если ты меня обманешь.
Твой настоящий друг.»
Я снова и снова перечитываю это огромное и пугающее сообщение. И с каждым разом мне становится только хуже. Медсестра даже поинтересовалась, хорошо ли я себя чувствую, после того как закончила с забором крови из вены. Видимо, мою бледность и возникшую нервозность она истолковала по-своему. Но я заверила девушку в том, что я в полном порядке и никакая более помощь мне не понадобится.
Доброжелательно подсказав, где в случае надобности расположена кнопка вызова, медсестра улыбается и выходит из палаты.
Пальцы сжимают в руках темную поверхность мобильника. Вслед за странным посланием от анонимного друга на телефон один за другим приходят новые сообщения, уже от любимых близнецов.
Они засыпают мессенджер короткими текстами.
У нас троих есть свой общий чатик, и вот они наперебой интересуются моим здоровьем. Жалуются на оказавшимся злодеем целителя Эртала, который беспощадно их выгнал вчера из клиники. Обещают в самое ближайшее время приехать и навестить свою Дженни.
От Алекс приходят отдельные сердечки в нашей с ней личном окне переписки. Затем высвечивается стикер, на котором Белоснежка в откровенном наряде удивленно прикрывает ладонью рот и хлопает ресницами.
Ниже подпись капслоком: ОУЭН ТВОЙ ИСТИННЫЙ!!! ОХОХОХОХ!!! И ТЫ МОЛЧАЛА?! Я ХОЧУ ВСЕ ЗНАТЬ!!!! ВЫ УЖЕ ПРЕДАВАЛИСЬ СЛАДКОМУ ПОРОКУ??!
Эти сообщения заставляют начать глупо улыбаться и парить в мечтах, но я тут же вспоминаю про анонимное письмо и проваливаюсь в колодец с переживаниями.
Хочется переслать то страшное сообщение сестре и спросить: «что думаешь?». Но каждый раз мои пальцы останавливаются в самую последнюю секунду. Ведь в нем говорится не о каких-то там неизвестных людях, а о ее родителях. И даже о ней самой с Мэйсом.
По-хорошему, мне надо отправить Алекс послание и следом написать: «Смотри, что за ерунду мне прислал какой-то придурок.».
Но стыд накрывает плечи, так как в голове сидит смятение и подозрение. Они беззаботно пьют воду с лаймом и наблюдают какое решение я приму.
Какое. Какое. Какое.
Дверь в палату открывается, заставляя меня вздрогнуть. Внутрь заходит Оуэн. Он кажется чем-то взбудораженным. Спешно подходит, наклоняется, берет мое лицо в свои ладони и ласково целует в висок, в кончик носа, легонько касается губ.
А под моей кожей трепыхается сомнение.
Насколько он искренен?
Ему действительно приятно быть рядом со мной?
Или это снова какая-то игра и завтра он найдет способ разорвать связь и вновь станет тем противным сводным братом?
— Дженни, ты почему такая бледная? Все в порядке? Где-то болит? Мне позвать врача? Малышка, ты чего такая?
— Нет-нет, все хорошо. — стараясь скрыть волнение в голосе, тихо отвечаю альфе.
— Только не ври мне, хорошо? — внимательно вглядывается в мои глаза.
Еле сдерживаю себя, чтобы не спросить, а не обманывает ли он сам меня? Ведь, если задуматься… И быть честной.
В нем произошла слишком резкая перемена… Если он столько лет знал о нашей истинности и всячески избегал меня, то что изменилось?
Усыпляет мою бдительность?
Киваю в ответ на его вопрос. А он смотрит еще пару секунд и широко улыбается.
— Мы только что говорили с Эрталом. Дженни, он сказал то, о чем я долгое время не мог мечтать. Я был настоящий дурак, что все держал в себе. Мне следует многое тебе рассказать. Но все вечером. Надеюсь, ты сможешь понять и простить мои решения.
Мое сердце падает вниз.
Разбивается на маленькие осколки.
Боль впивается во все клетки тела.
Эртал сказал ему, как разорвать нашу связь. И Оуэн рад. Безмерно рад. Я не слепая, чтобы не заметить — оборотень буквально светится от счастья. Он наконец добился своего и нашел способ избавиться от меня.
«сможешь понять и простить…»
Конечно, зачем ему я, у него же есть Патриция, с которой он встречался много лет.
— Я сейчас спешу по делам, но вечером обязательно приеду и все тебе расскажу, хорошо? И мы… кое-что сделаем.
— Кое-что?
— Да. — как можно быть таким жестоким и так искренне улыбаться?
Резко накрывает мой рот своими губами и лишает способности трезво мыслить.
За одну долгую и сладкую минуту оборотень забирает из меня все сомнения и тревоги. Оставляет лишь желание быть с ним. С ним — всегда. А затем отстраняется и, ласково шепнув:
— Все вечером, любимая. Набирайся сил. — чмокает в щеку и уходит.
Это письмо — ложь.
От начала и до конца — гнусный вымысел.
Он любит меня. Любит. Убеждаю себя, вдыхая уникальный запах альфы, оставшийся в палате. Но в открытое окно влетает свежий воздух. Проветривает помещение и потихоньку рассеивает аромат избранного, вместе с которым начинает просвечивать уверенность никуда не ходить.
Вкус Оуэна ускользает с губ, и, повернувшись на бок, задумываюсь — ведь ничего страшного не произойдет, если я просто встречусь с этим человеком. Быстро выслушаю его и вернусь обратно.
Я не предаю приютившую меня семью, просто разберусь с отправителем письма сама, никого не расстраивая.
Он сказал, что ему нужно всего пятнадцать минут. Ладно.
Отсылаю короткое сообщение. И почти сразу же приходит ответ. В нем точное время и указана марка и номер машины.
Когда одевшись, минут за десять до назначенного времени, я выхожу в коридор, навстречу идет та самая медсестра, которая приходила ранее. Девушка окидывает меня удивленным взглядом.
— Мисс Стефенсон, почему Вы встали? Вам нехорошо?
— Наоборот, мне очень хорошо. Решила прогуляться в саду.
— Вам составить компанию?
— Нет, спасибо, хочу погулять в одиночестве.
— Хорошо. Конечно. Но если что-то понадобится, дайте, пожалуйста, знать.
Благодарно киваю девушке и иду к лифту.
Спустившись на первый этаж, выхожу из здания и быстрым шагом направляюсь к воротам клиники. За мной, конечно же, никто не гонится, но почему-то ощущения именно такие.
Охранник, с которым за годы посещения я успела познакомиться, тоже интересуется, не нужна ли помощь. И я начинаю верить, будто нахожусь в клетке, в которой меня держат обманом.
Выйдя за ворота, перехожу на светофоре дорогу и двигаюсь к той самой остановке, на которой мне назначена встреча.
Только вот дойти до нее не успеваю. Из-за угла вдруг выезжает черный фургон. Тормозит рядом со мной, и из машины выскакивает один из тех парней, которые окружили меня в лесу Галлов. В груди разгорается злость за собственную глупость. Пытаюсь отскочить в сторону, но меня жестко хватают за руку. На нос ложится вонючая тряпка, и я проваливаюсь в темноту.
— Ты прямо-таки светишься, альфа. — белозубо улыбается развалившийся в кресле Саймон.
— Ночь в
