Но мысли уже раскручивались. Сычи. Лебеди. Канатная дорога. Свадьба — как предлог. Неожиданное желание прокатиться именно со школьниками. Слишком много совпадений. Думать об этом пока не стоило. Кабинка, потерявшая свою целостность, все больше раскачивалась на ветру. Одна из девочек превратилась в воробышка — так было проще держаться. Начиналась метель — весна бывает коварна. Сколько прошло времени? Час? Два? Они не знали.
Руки у Анны окоченели. Она сняла свой плащ и укутала двоих девочек. Третью — птаху — засунула за ворот свитера, так теплее.
— Твою мать, Белокрылый, что же так долго?
Если б только у нее была переходная ипостась! Черта лысого она бы болталась в этой кабинке! А ведь когда-то давно тот учитель в школе говорил, что эта форма есть у каждого крылатого, нужно только ее поймать. Или это говорил Югор? Неважно. Она попытается, пока не превратилась в льдышку.
Анна огляделась. Видно было плохо: метель, да еще начинало темнеть. Тот край пути, где располагался заповедник, вообще не разглядеть. А вот Валар был вполне различим, он сиял огнями и дымился. И он совершенно точно находился ближе. И склон там пологий, и лыжня освещенная, если не дотянет до базы — спланирует на лыжню. Их найдут.
Она поднялась.
Нет такой ипостаси, которая была бы не по силам Мэррилам. И Анхормам, между прочим, тоже. Плевать на все, что ей говорили. Она сможет, она должна. Просто нет другого выхода.
Спину заломило так резко, что Анна охнула и согнулась, взвыв в голос. Задремавшие на ее руках девчушки взрогнули, оказавшись неожиданно тяжелыми. Затрещал свитер, по позвоночнику скользнул ветер. Одежда Анны была не приспособлена для подобных подвигов. Сможет ли она удержать себя на лету? Посадила девочек на лавку, приказав не шевелиться, шагнула в пропасть, скуля от боли — ей казалось, что ребра и лопатки вывернуло наизнанку. Держалась, причем вполне уверено. Дотащит ли троих? Двоих — воробей не в счет, он ничего не весит. Одного — точно донесет, но разве можно бросить кого-то из детей? И она решилась.
— Полетели, девочки. Хорошо, что вы такие малышки. Мальчика я б не донесла. Держитесь крепче.
Девчонки отбросили плащ и повисли у нее на шее. Воробей забился куда-то под волосы. Пусть. Главное, чтобы не потерялся в пути.
С ношей Анна ухнула вниз, едва удержав равновесие. Снова затрещала спина. Было уже не холодно, а дико, как в аду, жарко. По вискам тек пот, руки стали влажными. Она не то летела, не то плыла, борясь с волнами и ветром. Краем глаза видела: вокруг других кабинок уже кто-то кружился. Эвакуация началась. Ее сносило в сторону, из глаз текли слезы, она ослепла и оглохла и даже не поняла, что вдруг стало легче. Одна из девочек ускользнула из ее рук, а следом и вторая. Саму Анну кто-то схватил за талию и страшным голосом зарычал прямо в ухо:
— Убирай крылья, дура, убирай! Я держу.
Но она не знала, как убирать крылья, а еще у нее в волосах трепыхался воробей. Значит, совой обращаться нельзя, потеряют маленькую, унесет ветром. И она не придумала ничего лучше, чем просто закрыть глаза и расслабиться, обмякнуть в руках Югора, потому что, конечно же, это был он. Мир вокруг закрутился в воронку, вдруг стало очень холодно… и совершенно темно.
Эпилог
Весь медовый месяц Анна провела в постели. Нет, не с Югором. Одна. Она болела. Жуткая слабость, ломота в костях и страшный кашель — награда нашла своего героя. Мало того, что ее скрючило после оборота, так она еще и простудилась. Разумеется, счастлива она не была.
Первую неделю металась в бреду, пылая, и даже маги разводили руками: таков откат. Тааннет перенапряглась. У ее постели поочередно сидели и Мэррилы, и Анхормы, и даже однажды — Белокрылый.
Потом она пришла в себя, потребовала мужа под бок и вцепилась в него, как сова в мышь. Ей стало легче.
Еще неделю Югор поил ее с ложечки бульоном и читал нотации: ответить она не могла, горло болело со страшной силой. Хорошо еще, он сразу ей сообщил, что никто не погиб, все дети и взрослые были эвакуированы. А больше он ничего не сказал, несмотря на то что Анна хрипела и сердито сверкала глазами.
Потом она смогла шептать, и первое, что произнесла, было:
— Это все Высочайший задумал, да? Тварь белокрылая.
— С ума сошла? — удивился Югор и потрогал ее лоб. — Нет, жара нет. Значит, оборот повредил мозг. Ты меня узнаешь?
— Ты мой вдовец.
— Почти. Я все же успел. Белокрылый при чем? Это все Лебеди. Ты была права.
Анне удалось сдержать ухмылку, но что-то все равно не сходилось.
— Помнишь свою продавщицу? Пришел отчет от Алкедо. Единственная, кто заказывал их фирменные иглы в наших краях — это она. И на почте ее узнали, она заходила за каталогами как раз тогда, когда грузили в доставку твои посылки. Она опытная, умеет обращаться с иголками, вполне могла их настроить на атаку. И подложить коробочку тоже было несложно. А еще она работала в Трех Ветрах горничной.
Анна развела руками: последний факт был ей известен.
— Я тебе не говорил, но она активно строила мне глазки тогда, кокетничала. Мне не нравилось ее поведение, и я не стал продлевать контракт.
Анна зафыркала. Неожиданный поворот событий. Да, за такое и иголки не жалко в подарок отправить. Вполне себе по-женски. Но при чем тут канатная дорога?
— Ее допрашивали. Твои одеяла тоже подлили масла в огонь.Девочка пыталась хоть как-то выбиться в люди, а ты пришла и за пару недель заработала больше, чем она за несколько лет.
— Во всем виноваты Мэррилы, — просипела Анна недовольно.
— И они тоже, — согласился Югор. — Их показательная поездка на вездеходах здорово разозлила Лебедей, а твоя продавщица и вовсе устроила истерику своим братьям. И она узнала Эрика. Откровенно говоря, он не слишком и прятался. Братья, кстати, работали на канатке. Один инженером, другой смотрителем. Нет, не тот, кто вас сажал, другой.
Анна закашлялась, Югор тут же подсунул ей чашку с чем-то горячим, травяным и слегка алкогольным. Не иначе, как свое особое зелье. А потом продолжил:
— Первая катастрофа была несчастным стечением обстоятельств. Здесь же ребята стопорнули дорогу и открючили воздушную сеть, угрожая разрушить блоки. Они не знали некоторых нюансов конструкции, поэтому угрозы были глупыми. Когда я говорил, что канатку нельзя разрушить, я не шутил. Там есть еще внутренняя защита. Кроме ветра и холода вам совершенно ничего не угрожало. Пока вы с Высочайшим геройствовали, уже вовсю разворачивали эвакуацию.
Анна скривилась. Ну извините, откуда они могли это знать? Могли бы как-нибудь предупредить.
— Ты зачем сама полезла спасать детей? — строго спросил Югор, поправляя подушки. — Героиня выискалась.
— Я — Мэррил, — выдохнула Анна. — И Анхорм.
— Я так и понял. Хорошо, что когда обезвредили этих двоих, я сразу полетел за тобой — как чувствовал. Девчонки, конечно, обе свалились с воспалением легких, но истощения у них не было, из маги за три дня поставили на ноги. С тобой сложнее получилось.
— Высочайший?
— Ну, он детей донес до заповедника. С его стороны это было умное решение. А когда вернулся за остальными, кабинка уже опустела. Но ты не волнуйся, он славно поработал, вытаскивая остальных. После того, как его, панически обыскивающего ущелье, подхватили Сычи. Он-то подумал, что вы вывалились из кабинки.
Анне было не стыдно. Она все равно была уверена, что без его белых перьев дело не обошлось. Но, конечно, ей все равно никто не расскажет правды.
Она уснула под мерный голос Югора, рассказывающего о том, как газеты окрестили Анну второй Агатой Шанатор, и не успела услышать, что Лебеди требовали золото и вездеход, собираясь рвануть через границу к шерстяным. И что бы они там делали? Не услышала она и того, что братьев будут судить за диверсию, покушение на Императора и захват заложников и скорее всего казнят. Пожизненное заключение Крылатых слишком дорого бы обошлось казне. А несчастную продавщицу сошлют в Пустой мир, это будет милосердно. В конце концов, ей даже нечего предъявить, кроме зависти. Иголки? Они никак не могли убить, только ранить. Никто в итоге не пострадал.
