— Да не, наш он, — отмахнулся сплетник. — А в горы токмо по работе ездил. Взбудоражил весь кабинет чинуш, а они кто где: на охоте, на рыбалке, в отпуске. Какая им работа? Отмахиваются от простого секретаря, заявлениями и жалобами его подтираются. Вот и озверел человек.
— И что?
— Что-что, взял да и отправил, слышко, самому письмецо, что дюже его супружница горюет. Так горюет, что извелася вся, тоскует, белугой ревет. А меж строк полюбовных напихал правды: голодает, мерзнет, кручинится от произвола чиновного. Дети там опять же…
Джек заинтересованно повернул голову, всем своим видом подбадривая рассказчика. Не видал он, чтобы тосковала «супружница самого», скорее, напротив: язвила и глазками стреляла. Хорошая добыча, интересная, вкусная.
— Какие дети? — разинули рты остальные. — Когда ж они успели? Тока-тока вот поженились…
— Да не их, дурачье. Другие какие-то дети, уж не знаю, какие. Так, краем уха слышал от младших писарей, через них ведь вся почта королевская проходит, даже про дела сердечные. Вот сам и вышел из палат, затребовал к себе ответчиков, а у них дыра на дыре в бюджете-то. Оттого и бегают, как по башке схлопотамши.
Идея отлюбить жену Его величества возникла случайно. Принадлежащая первому лорду страны красотка-королева волновала многие мужские умы, но никто и помыслить не мог даже о флирте. Однако события почти месячной давности разом протрубили на всё государство: «Кто желает Её величество? Подходи по одному». И останься она в столице, Джека бы не пустили даже на порог. Но в северных землях кого ей привечать? Отвратного егеря, одетого будто помойный бродяга? Не смешите. То ли дело молодой, но умелый поставщик, способный ночь напролет радовать женщину.
Не по его рту коврижка, да только Джек давно наловчился уводить лакомые куски из-под дворянского носа.
— О чем думаешь? — брезгливо дернул губой лысый. — Облизываешься, как пёс на ничейную кость.
— Почти угадал, — фыркнул Моррисон, спохватившись и возвращая лицу беззаботно-лихое выражение.
От ворот к прохлаждающимся извозчикам двинулась массивная фигура, потрясая рыжей бородой. Бернар шел тяжелой поступью, напряженно хмурясь от царящей вокруг суеты. Хоть и не ему попало, но как старейший работник придворного отдела извоза и негласный лидер он прекрасно понимал, чем может обернуться для его коллектива ошибка в кабинетах. При сносе здания мелкие камешки не пересчитывают, вот и их могут запросто наказать. Перекрутят, переврут, подделают документы, уволят задним числом, и окажутся виноваты не раззявы из снабженцев, а они — простые курьеры.
— Ворон, тебе куда разнарядку выдали? — загруженный заботами Бернар даже не глядел на коллег, уткнувшись в график смен.
— В крепость, — тухло ответил лысый.
— Бросай на Славца, поедешь в Катхем, — распорядился вожак, швыряя неподшитые бумаги на поддон и придавливая камнем. — К вечеру чтобы был готов.
— Э-э-э! — возмутились разом оба извозчика. — С какого перепоя?
Ворон нервно дернул кадыком. Вот недаром его Вороном зовут, сам себе и другим накаркает проблемы своим вечным нытьем. Правильно, что крепость? Дело знакомое, известное и, чего уж там, безопасное — кочевники на охраняемый караван не нападают, а духи в степях почти не водятся. То ли место нехорошее, то ли верования степняков в своих диких богов, а не духов, имеют все основания. А на севере из охраны только короткий нож, если не забудешь.
Славец тоже пригорюнился, да нехорошо так, с затравленностью. Только вернулся человек с дальнего рейса, сегодня бы получил расчет за отпуск и на две недели дома с супругой бы засел. А тут? Снова-здорово, на облучок за вожжи. Сопьется парень с такой нагрузкой, а ведь не самый дрянной человечишко, жаль его.
— Не страдай, — поморщился Бернар. — Кавалериста с тобой отправят, не помрешь. А ты, Славец, извиняй. Сам понимаешь, не терпит отлагательств, а кроме тебя больше некого послать. Да и доплата за рейс будет, не обидят, — перевел он сочувствующий взгляд на понурого ямщика.
Джек проводил ушедшего бородача задумчивым взглядом. Срочный наряд в Катхем? Хм-м… А не та ли это удача большой дороги, о которой принято слагать легенды среди всю-жизнь-извозчиков? Того и глядишь, со дня на день монарх не утерпит и вернет свою бабу ко двору, скучая по ее прелестям. Когда успеть ею полакомиться, если не сейчас?
— Слушай, Ворон, — решение было принято. — А ну как поменяемся?
— Чего это? — удивился лысый, чуя подвох там, где обычно обитает интуиция у всех гадко-мелочных людишек.
Как бы не спугнуть идиота.
— Да в горы-то, поди, рейс втрое меньше времени займет, чем на море, — простецки ответил Джек, добавив в голос заискивающе-жадных ноток.
— Ага, и доплата за суровую дорогу приличная, — сообразил толстяк. — На дармовщинку облизнулся?
— Ну так и ты пожрать морских тварей не дурак, — не уступил ему Моррисон. — Да в порт не просто так рвал, правда ведь? Всем известно, что там за десять астров поиметь можно.
— Твоя правда, — противно засмеялся мужичок. — Лады, пошли к диспетчеру договариваться. Эх, самую мясистую себе выберу, да блондинистую. Они ж все как с ума посходили, красятся под жену самого да талию в корсеты до обморока утягивают. Буду любить почти королеву.
«А я не почти», — мысленно ухмыльнулся юноша, подталкивая знакомца к выходу.
Глава 33
— Алло, оператор? Соедините с отделом снабжения. Что значит не можно? Кто наказан? За нарушение устава? А, это правильно. Верно. Ну это, милочка, перебор. Вы бы их еще без сладкого оставили, в самом деле! Нельзя так с людьми, они захандрят и откажутся работать в выходные. Пусть складывают слово «вечность» из обрывков производственных приказов. И перезвонят, когда оденутся.
Утречко началось с хороших новостей — на завтрак подавали яичницу из последних яиц со внушительным количеством бекона. Наш с Её величеством желудок прифигел от такого количества жира и до сих пор не пришел в себя, отдаваясь сытой тяжестью. Однако вместе с тем встал серьезный затык с дальнейшим меню: отныне выпечки нам не видать, как своих ушей. И мяса! Его тоже давно не было вдосталь, одна надежда на обоз, с которым приедет обещанный учитель. Только где его кони носят? Седьмой день от канцелярии ждем ответа, как соловей лета.
Зато получилось поставить на поток общие дисциплины: час с утра для малышей преподается простой счёт и азбука, который вел Ксандр, и час после обеда для всех остальных, в который я старалась впихнуть и грамматику, и географию, и даже местную художественную культуру. Знания леди Макмиллан пригождались, как теплое одеяло в студеную зиму. Экс-королева запросто транслировала мне воспоминания уроков своей гувернантки и преподавателей, кадры образовательных экскурсий и даже собственный неудачный опыт, чтобы я смогла привести его детям в пример. Комбинируя чужую память с собственными знаниями, я пыталась донести до воспитанников одну простую мысль: каждой ситуации — свое решение.
— Вы можете оказаться посреди леса или светского приема в равной степени, а потому извольте иметь план действий на любой выверт судьбы. Вот ты, Зик, что будешь делать, если окажешься посреди незнакомого города без гроша в кармане?
— Украду кошелек у какого-нибудь прохожего, — без зазрения совести выдал он.
— И загремишь в казематы, а то и на виселицу. Так себе план. Есть получше?
— Хм… Пойду в местное патентное бюро и продам какую-нибудь идею, вроде самопишущего пера, о котором вы мечтали, за небольшую сумму, потребовав ее сразу.
— Допустим, но что, если в городе нет патентного бюро?
— Тогда украду кошелек…
— Самым разумным вариантом будет договориться о работе с кем-нибудь из крестьян, — спокойно перебил его Рон. — На один или несколько дней с ночлегом и платой за кэб в другой город.
А пацан-то умнеет на глазах. Осознав, что трюк с привлечением внимания хулиганством не прокатит в этом замке, Роланд сменил тактику и теперь изо всех сил старается добиться от меня похвалы, и не только за какие-то обычные вещи, а за действительно отличные результаты.
