— Никак, — согласилась Клэри, закрепляя Геосфорос на своем оружейном поясе. — Абсолютно никак.
— Члены Совета приглашены на ужин сегодня вечером, — сказал Люк, прислонившись спиной к стене. — Мы уедем, прежде чем вы вернетесь, Клэри, но поставим охрану на дом, чтобы убедиться, что вы вернетесь до темноты…
— Ты смеешься надо мной?
— Нет. Мы хотим, чтобы вы пришли пока дом не будет закрыт. Если ты не вернешься до захода солнца, в Гарде узнают об этом.
— Полицейское государство, — проворчала Клэри.
— Давай, Саймон. Пошли.
Майя сидела на пляже Рокэвэй, смотрела на воду и дрожала. Пляж был многолюден летом, но сейчас, в декабре, он был пуст и открыт ветрам. Тяжелые, стальные волны Атлантического океана простирались до горизонта, сливаясь с такого же цвета небом.
Тела оборотней, убитых Себастьяном, были сожжены на руинах Претор Люпус, и Джордан был среди них. Один из волков стаи приблизился к линии прилива и бросил пепел из коробки в воду. Майя смотрела, как поверхность воды почернела из-за того, что осталось от погибших.
— Я сожалею. — сказал Бэт, садясь рядом с ней на песок. Они смотрели, как Руфус подошел к линии берега и открыл еще один деревянный ящик с пеплом. — О том, что случилось с Джорданом.
Майя откинула волосы назад. На горизонте собирались серые тучи. Скоро пойдет дождь, подумала Майя.
— Я собиралась порвать с ним, — сказала она.
— Что? — Бэт был шокирован.
— Я собиралась порвать с ним, — сказала Майя. — В день, когда Себастьян убил его.
— Я считал, что у вас все отлично, ребята. Я думал, что вы счастливы.
— Правда? — Майя вонзила свои пальцы в сырой песок. — Он тебе не нравился.
— Он сделал тебе больно. Это было давно, и я знаю, что он всеми силами пытался загладить свою вину, но… — Бэт пожал плечами. — Наверное, я злопамятный.
Майя вздохнула.
— Может быть, и я тоже, — сказала она. — В городе, в котором я выросла, все эти избалованные богатенькие белокожие девицы, заставляли меня чувствовать себя дерьмом, потому что я была не похожа на них. Когда мне было шесть лет, мама решила устроить мне День рождения в стиле Барби. Но, ты же знаешь, что темнокожих Барби не бывает…
— Мы были счастливы, — сказала Майя. — Но когда он обратил меня, я его возненавидела. Я приехала в Нью-Йорк, и ненавидела его, а потом он появился снова, и хотел, чтобы я его простила. Он хотел этого так сильно, и я видела, что он очень сожалеет. Я знала, что люди делают ужасные вещи, сразу после обращения, я слышала это от тех, кто убил даже свои семьи…
— Вот поэтому у нас есть Претор, — сказал Бэт. — Был.
— И я подумала, как можно возлагать ответственность на того, кто сделал что-то, не контролируя свои действия? Я подумала, что должна его простить, он чертовски сильно этого хотел и делал все, чтобы компенсировать то, что сделал. Я решила, что мы сможем вернуться к нормальной жизни, вернуться к тому, какими были раньше.
— Иногда невозможно вернуть прошлое, — задумчиво сказал Бат, коснувшись шрама на своей щеке, Майя никогда на спрашивала, откуда он у него, — Иногда слишком многое меняется.
— Мы не смогли вернуться, — сказала Майя. — По крайней мере, я не смогла. Он так сильно хотел, чтобы я его простила, что иногда мне казалось, что он смотрит в мои глаза и видит в них прощение. Искупление. Он не понимал меня. — Она покачала головой. — Я не умею отпускать грехи. Я просто Майя.
— Но он был тебе дорог, — мягко произнес Бэт.
— Достаточно того, что я откладывала расставание с ним. Я думала, может быть, я буду чувствовать себя по-другому. А потом начали происходить ужасные вещи: Саймона похитили, и мы пошли за ним, и я все еще собиралась рассказать Джордану. Я собирался сказать ему, как только мы добрались до Претора, а затем мы прибыли, и там была… — она сглотнула- бойня.
— Они сказали, что когда они нашли вас, ты держала его. Он уже был мертв и его кровь смывал прилив, но ты держала его тело.
— Никто не должен умирать один, — сказала Майя, набирая горсть песка. — Я просто…я чувствую себя виноватой. Он умирал, думая, что я все еще люблю его, что мы будем вместе и все будет хорошо. Он умирал с моей ложью.
Она позволила песчинкам просочиться сквозь пальцы.
— Я должна была сказать ему правду.
— Перестань наказывать себя. — Бэт встал. Он был высокий и мускулистый в своей наполовину застегнутой куртке с капюшоном, ветер едва касался коротких волос. Серые облака собирались в кучу. Майя могла видеть остальную часть стаи, собравшуюся вокруг Руфуса, который жестикулировал, когда говорил. — Если бы он не умер, тогда да, ты должна была сказать ему правду.
Но он умирал, думая, что он прощен и любим. Это не самый худший подарок. То, что он сделал с тобой, было ужасно, и он знал это. Но нет на сто процентов хороших людей и аналогично плохих. Думай об этом, как о прекрасном подарке ему. Куда бы Джордан не отправился… а я считаю, мы все будем там когда-то… думаю, там будет свет, который приведет его домой.
— Если ты покидаешь Базилику, пойми, что это идет вопреки советам Братьев.
— Ага, — сказал Джейс, натягивая вторую перчатку и шевеля пальцами. — Вы очень ясно выразились.
Брат Енох, глядя исподлобья, смотрел, как Джейс медленно завязывает шнурки на ботинках. Он сидел на краю одной из больничных кроватей, выстроенных в белую линию по всей длине комнаты.
Многие кровати были заняты Сумеречными Охотниками, поправлявшимися после битвы у Цитадели. Безмолвные Братья скользили между кроватями, как призрачные медсестры. В воздухе пахло травами и припарками.
— Ты должен остаться здесь еще, по меньшей мере, на ночь. Твое тело истощено, и небесный огонь все еще пылает внутри него.
Закончив с ботинками, Джейс взглянул вверх. Сводчатый потолок был расписан серебристо-синими исцеляющими рунами. Ему казалось, что он таращился в него с неделю, хотя знал, что прошел всего один вечер, когда Безмолвные Братья, не пуская к нему никого, склонялись над ним, нанося руны и мучая припарками.
Еще они проводили анализы, беря у него кровь, волосы и даже ресницы — дотрагивались до его кожи разными пластинками из золота, серебра, стали и рябинового дерева. Он чувствовал себя прекрасно. Он был уверен в том, что его держат в Базилике не ради его лечения, а ради изучения небесного огня.
— Я хочу увидеться с Братом Захарией, — произнес Джейс.
— Он пребывает в здравии. Тебе не следует волноваться за него.
— Я хочу увидеться с ним, — повторил Джейс. — Я чуть не убил его там, возле Цитадели…
— Это был не ты. Это был небесный огонь. И он сделал ничего, кроме небольшого вреда ему.
