— По крайней мере, смерть Джейка будет доблестной.
С все возрастающей тревогой Аманда наблюдала за разыгрывающимся перед ней действом. Николас был неустанным и жестоким, ударяя по мечу Джейка, словно хотел превратить его в осколки. Одним сильным ударом, в котором полностью отсутствовало изящество, всегда, как привыкла видеть Аманда, присущее ему в битве, и который говорил об его ничем не прикрытой ярости, Николас выбил меч из рук Джейка. И, вместо того, чтобы объявить себя победителем, направил свой меч вниз — к незащищенной голове Джейка.
— Нет! — закричала она, бросаясь вперед.
Но прежде, чем она успела добежать до Джейка, словно из ниоткуда, возник еще один меч и встал на пути опускающегося клинка Николаса.
Открыв рот, Аманда уставилась на Робина, который теперь стоял между Джейком и Николасом.
Она подумала, что ей, возможно, придется вытащить несколько миленьких вещиц, чтобы выразить ему свою благодарность.
— Стой там, — прорычал Николас.
— Не буду, — спокойно ответил Робин. — Ник, твой пыл поглотил все лучшее в тебе…
Николас выбил меч Робина из его рук, а свой вновь опустил вниз, но на этот раз его остановили руки Робина. Джейк, на взгляд Аманды, поступил достаточно мудро, сделав один-два шага назад. Робин стоял лицом к лицу с Николасом, держа своего брата за запястье.
— Прекрати, — спокойно сказал он. — Это какое-то безумие.
— Он мне не нравится, — ответил Николас, резко бросая слова.
— Разве это причина, чтобы убивать его? — спросил Робин. — Не делай сегодня того, о чем пожалеешь завтра.
Аманда наблюдала, как Николас с проклятием вложил меч в ножны, после чего посмотрел на Робина, потом на Джейка, а затем наиболее яростно на нее, прежде чем повернуться и зашагать через арену к дому.
— Интересно, — пробормотал Майлз.
— Помолчи, идиот, — фыркнула Аманда, награждая его толчком.
— Я ничего и не сказал.
— Ты сказал достаточно, — ответила она.
— Ты когда-нибудь задавалась вопросом, любит ли Николас т…
Аманда повернулась к младшему брату, и, очевидно, то, что находилось у нее на сердце, отразилось и на лице, потому что он милостиво решил не говорить все те глупости, которые собирался сказать.
— Прости меня, — промолвил он вместо этого. — Прости меня, Аманда. Это не предмет для шутки.
— Нет, отнюдь нет, — ответила она, чувствуя, как отвратительные, причиняющие боль слезы собираются в ее глазах.
Майлз обхватил ее руками и притянул к себе.
— Я ужасный брат, — прошептал он. — Прости меня.
— Никогда.
Чуть отклонившись, он посмотрел на нее.
— Он любит тебя, знаешь ли, — спокойно проговорил он. — Николас.
— А я его, — сказала она, вытирая глаза рукавом.
— Нет, — осторожно продолжил он. — Я имею в виду, что он любит тебя.
— Олух, думаешь, я не знаю этого? И что мне с этим делать? — Аманда развернулась, чтобы посмотреть на Джейка, который в данный момент приводил в порядок свой меч. — А теперь посмотри сюда: еще один мужчина, который никогда не будет моим.
— Бедная девушка, — нежно проговорил Майлз. — В конечном счете, все утрясется.
— Мне следует стать монахиней.
— Храните нас, Святые, — со смехом вымолвил Майлз. — Ты — монахиня. Уму непостижимо.
— Почему? — чопорно спросила она. — Думаешь, не выдержу?
— Это бедные сестры не выдержат. Каждый мужчина в стране совершит паломничество к твоему монастырю, чтобы посмотреть, как ты молишься. Нет, — продолжил он, прекращая смеяться и качая головой, — нет, Аманда, из тебя получится отвратительная монашка, но замечательная жена. Дай своему бедному торговцу шанс сдержать свои обещания.
— Если он переживет моих старших братцев, — мрачно заявила она.
— Ну, только один из них пытается убить его. А Робину он на самом деле понравился. Это кое-что да значит.
Это было правдой. Она наблюдала, как ее старший брат разговаривает с Джейком, видела, с какой непринужденностью они это делали, что свидетельствовало о хороших новостях. Майлз взял ее за руку и потянул туда, где рядом с Джейком переминались Монтгомери и Джон. Джейк посмотрел на нее.
— Я был слишком уверен в себе. На минуту или две я подумал, что смогу потягаться с ним.
— Ты просто безумец, — незамедлительно ответила она. — Какими бы ни были его недостатки, Николас знает, как обращаться с мечом. Он всю свою жизнь учился этому. О чем ты только думал, идиот, пытаясь выстоять против него!
Она поняла, что кричит, но, помогите ей Святые, что еще ей оставалось делать?
— Он мог убить тебя! — добавила она, без всякого воодушевления.
Робин только задумчиво потирал подбородок.
Но Джейк, этот огромный олух, всего лишь улыбнулся. И поэтому она сделала единственную благоразумную вещь за все утро.
Она разрыдалась.
Джейк обнял ее и притянул к себе поближе. Она насквозь промочила его залатанную позаимствованную тунику. И, стоя здесь, обвив вокруг него свои руки и поливая его слезами, которые никогда не потрудилась пролить ни по одному мужчине из своего окружения, она поняла, что, вполне возможно, влюбилась в него.
Какой же дурой она оказалась.
— Как долго вы пробыли здесь? — спросил Робин.
— Чуть меньше месяца, — быстро вставил Майлз.
— Мы начали его тренировки, — добавил Монтгомери. — Думаю, мы проделали превосходную работу, как ты считаешь?
— Превосходную, — согласился Робин.
— Нам даже пришлось учить его говорить, когда он впервые оказался здесь, — не удержался Джон. — И он не умел ездить верхом, правда, Мэнди?
— Но он мог драться, да, Мэнди? — ища подтверждения, спросил Монтгомери. — Мы своими глазами видели, как он расправился с восемью бандитами всего лишь руками, используя их как оружие. Это было очень захватывающе.
— Об этом Майлз уже доложил, — сказал Робин заинтересованно. — Как я понимаю, мастер Килчурн, нам многое надо обсудить. Если моя сестра оставит свои попытки покрыть ржавчиной вашу кольчугу, мы можем отправиться куда-нибудь в более удобное место и там поговорить.
— Убирайся, Робин, — сказала Аманда, жалея, что ее глаза ослепли от слез и она не может нанести ему хороший удар, как он того заслуживает.
— Она никогда не плакала, — в полголоса промолвил Монтгомери.
— Никогда, — согласился Джон. — Она, должно быть, сильно расстроена.
— Наблюдать за тем, как Ник пытается прикончить Джейка, оказалось для нее слишком сильным зрелищем, — поделился размышлением Майлз. — Я хочу сказать, что нам следует оставить ее орошать кольчугу Джейка слезами, а самим направится в дом за чем-нибудь подкрепляющим. Когда она закончит, то смирится со своей любовью.
