Он растягивал свой рассказ, пока они не перешли в брод Олн и не услышали звон колоколов, о которых говорил Джеф.
Алейда застонала от разочарования.
— Он слишком быстр. Теперь, я полагаю, мне придется ждать еще месяц, чтобы узнать, чем же закончилась история.
— Миледи, лишь пока Вы не окажетесь в безопасности своих покоев. А теперь собрались и поехали. — Ари организовал удовлетворивший его порядок в группе в то время, как Алейда поправляла свои юбки и мантию, чтобы выглядеть более изящной и величественной, насколько это позволяла промокшая от тумана одежда.
— Вы и вправду похожи на принцессу, миледи, — сказал Томас.
— Очень мокрую принцессу, как мне кажется. Ну — ка, давайте устроим королевское шествие. — И она проехала оставшееся расстояние до замка, выпрямив спину, подняв высоко подбородок, и улыбка, может слегка и фальшивая, засветилась на ее губах. В конце концов, она была хозяйкой замка, истинной леди. Леди с орлом, поправила она себя, когда увидела птицу, парящую в облаках. Ее улыбка тут же из напряженной и искусственной стала настоящей и радостной.
Джеф хорошо выполнил свою работу. Крестьяне приветствовали ее с энтузиазмом, а некоторые из них, не слишком многие, но достаточное количество, чтобы не разрушать общего эффекта, проводили ее к воротам замка. Она дала свой кошелек Ари, чтобы он мог раздать милостыню людям, стоящим у ворот, и въехала во двор, чтобы ее поприветствовали слуги поместья, большая часть из которых улыбались ей и галдели как вороны, приветствуя свою госпожу. Крики и суматоха во дворе заставили лорда Роберта и большую часть его рыцарей выйти во двор, как она того и хотела.
— Примите мои поздравления и приветствия леди Алейда, — проговорил лорд Роберт, перекрикивая шум. Он был худым человеком, смуглым лицом и чрезмерно чувственными чертами. Она помнила его с тех времен, когда он несколько лет назад посетил Бэмбург во время ее взросления, но он изменился и выглядел сейчас уставшим и каким — то изнуренным, несмотря на дорогую одежду и тяжелые драгоценные кольца на пальцах. Он стоял в стороне, пока конюх помогал отвести Жаворонка в стойло.
Как только юноша увел лошадь, Алейда огляделась вокруг, бросила взгляд на слуг и подняла руку, призывая всех замолчать. Тут же тишина окутала двор. Превосходно.
— Я прошу прощения, мне следовало быть тут, чтобы поприветствовать Вас, лорд Роберт, — она со всем уважение склонилась в реверансе. — Простите мне мое отсутствие, а также отсутствие моего мужа. Если бы мы знали, что Вы собираетесь приехать… — Она позволила себе не закончить мысль, тонко напоминая, что сначала с предупреждением о приезде надо было направить посыльного.
Но, разумеется, лорд Роберт не хотел посылать никакого посыльного. Он хотел приехать неожиданно. Чтобы увидеть то, что они тут построили и сделали. После восстания последних лет людям зачастую не доверяли, даже таким, что были лояльны к королю, как ее муж. Она предполагала, что на протяжении следующих лет подобные визиты не однажды повторятся, даже после того как замок будет построен. Особенно после того, как он будет построен.
— Не беспокойтесь, миледи, — сказал лорд Роберт. — Ваши слуги должным образом позаботились о нас.
— Рада это слышать. Теперь, если Вы извините меня, милорд, мои силы истощены этой поездкой сквозь туман и холод. Я полагаю, что я поужинаю у себя в комнатах. Это — эконом Олнвика, Джеффри, который ездил со мной. Он будет постоянно к вашим услугам, так что наш сенешаль вновь сможет вернуться к своим обязанностям и продолжить строительство замка. Хадвиза, пойдем.
— Конечно, миледи, но я надеюсь… — Слова лорда Роберта потерялись в гвалте, поскольку все женщины из сопровождения леди Алейды окружили ее и повели вверх по лестнице в замок.
На следующее утро, когда девушка высунула нос наружу, чтобы пойти к молитве, ее покои снова надежно принадлежал ей.
Невилл вел себя значительно лучше, чем ожидала Алейда. За всю неделю, что лорд Роберт пробыл в замке, он ни разу не приблизился к ней, и даже не заговорил с нею, кроме разве что вежливого приветствия, когда они случайно где — то пересекались. Джеф и Освальд поведали, что он даже со слугами был вежлив. Возможно, он раскаивался за все те мерзости, что он натворил на День покаяния[54].
Или вероятнее всего причина была в другом.
Насколько она знала, Невилл Фитц — Хьюберт становился любезным и учтивым лишь тогда, когда это сопутствовало его личным целям, так что она наблюдала за ним украдкой за обеденным столом, пытаясь понять, что именно было его целью, в то время как лорд Роберт развлекал ее рассказами о том как он недавно охотился на кабана в Ноттингемшире. Эмиссар короля был достаточно приятной компанией, исключая те случаи, когда он говорил про охоту. А он обожал рассказывать про охоту.
— Наш сэр Бранд недавно тоже убил кабана голыми руками, — вставила Алейда, когда сэр Роберт замолчал на минуту, чтобы перевести дыхание.
Лорд Роберт улыбнулся ей той снисходительной улыбкой, с которой обычно смотрят на излишне хвастающего ребенка.
— Без сомнения он приукрасил свой рассказ, чтобы произвести на Вас впечатление. Кабан бы разорвал в клочья невооруженного человека.
— Он это почти и сделал. Сэр Ари, Вы были там. Расскажите лорду Роберту, что там случилось.
— Ну, хорошо, правда у него была небольшая ветка в руках, милорд, лишь какой — то прутик, — начал Ари, который проводил в зале больше времени с тех пор, как прибыли гости. Он начал рассказывать историю, полностью захватив внимание лорда Роберта и его людей, за исключением Невилла, челюсть которого сжималась каждый раз, когда тот упоминал о Бранде или об Иво. Наконец начало проявляться его истинное лицо, подумала Алейда.
Когда Ари закончил, де Жён и его рыцари хлопнули ладонями по столу.
— Хорошо рассказываете, мессир. Вам бы стать менестрелем, если бы Вы не были рыцарем.
— Менестрели придумывают свои рассказы из дыма и тумана, милорд. Этот же рассказ — правда.
— Хотел бы я встретиться сам с этим Брандом, — сказал лорд Роберт.
— К сожалению, он уехал вместе с моим мужем. Но у нас есть клыки того кабана, если вам интересно, — сказала Алейда. — Бранд пока еще не решил, что с ними сделает. Томас, принеси их.
Толстые и кривые клыки кабана были тут же принесены и показаны лорду Роберту и его рыцарям, которые тут же начали обсуждать их размер и пятна крови, которые темнели на них. Де Жён повернулся к Алейде.
— Я сожалею, что подверг сомнению ваши слова, миледи. Позвольте искупить свою вину, пригласив Вас на прогулку. Сегодня прекрасный день.
