— Ты сегодня мне принес не букет из белых роз, не ромашки и не лилии, — пела я песню, которую Гагарин пел в космосе, чтобы не нарушать традиции. Ландыши мне не нравились. Тут на меня нахлынуло вдохновение, как всегда неожиданно, и я продолжила уже от себя:- не зарплату за январь, не аванс и не вискарь, а работы в изобилии… Ректор Бриш, ректор Бриш… Он не спит, и ты не спишь…
Резкие повороты, подъемы и спуски на энергетических волнах радовали только поначалу. Радужное разноцветье начинало утомлять. Я давно летела и чем дальше, тем меньше оставалось во мне сил. Я больше не чувствовала того подъема и воодушевления. Выдыхалась. Похоже, лабиринт начал выкидывать фокусы, пуская меня по ложным дорожкам и выматывая. Я устаю, потому что теряю магию, если лабиринт выпьет меня досуха, я никогда не очнусь в своем теле. И Бриш прикопает мое тело где-нибудь под кустом папоротника и через время все забудут Дану — Длань Правосудия, самую мирную, прекрасную, талантливую землянку в Лурании. Нахваливая себя, не покривила ни разу душой. Из землянок здесь только я такая одаренная… альтернативно. И о будущих усопших или хорошо, или никак. И сам не похвалишь — никто не похвалит. И… Так, стоп! Панику надо прекратить, постараться успокоиться и думать. Последнее удавалось с трудом из-за мелькающей пестроты, и я закрыла глаза. Ага, прозрачными веками. Браво, Дана! Ты сейчас подтвердила альтернативность своей одаренности. Простые решения всегда самые верные. Я потерялась — это факт. Когда люди теряются, они зовут на помощь. С теми, кто впадает в кому нужно разговаривать и звать. Разум реагирует. Значит и меня должны позвать из вне, и я выйду из лабиринта. Меня ждут эльф и дракон. Два нелюдя. И почему ни один из них не переживает, что я все еще не пришла в себя? Чем они там могут заниматься с моим бездыханным телом?
Слишком живое воображение тут же нарисовало все, чем могут заниматься с женским телом два здоровенных мужика.
Надругаться надо мной самыми извращенными способами! Ах вы морды чешуйчатые! Я вам за такое…!
Ярость распирала меня. Внутри тела зарождалась сила, готовая выплеснуться наружу вспышкой сверхновой. Я не сдерживала себя, не мешая процессу внутри.
Сейчас, сейчас… я вам ваши фитили-то подпалю…
Каждая клеточка моего эфемерного тела дрожала, готовая взорваться, выпуская всю энергию наружу. А вам ректор мой особый привет… Едва я это подумала, как миллионы километров крохотных клеточных мембран лопнули одновременно, выпуская магическую силу. Яркая нестерпимо-белая вспышка опалила роговицы и мое сознание отключилось.
Очнулась от пронизывающего спину и ягодицы холода. Открыла глаза, проморгалась, фокусируя зрение, и едва не зарычала от злости. Возле меня присел на корточки здоровенный мужик. Меднокожий и совершенно голый. Во всей своей неприкрытой красе.
Да что это за люди такие — эти нелюди?! Я их тут спасаю, рискую жизнью, а они над беззащитным телом глумятся! Что за мир такой одичалый?! Нельзя тело на пять минут без присмотра оставить, сразу на тебя голый мужик найдется.
— Так и знала, глумятся паразиты! Ну, сейчас я вам глумилки поотрываю! — нехорошо ухмыльнулась и тело, еще секунду назад нависавшее надо мной, исчезло, позорно сбежав.
Поднявшись на локтях, огляделась и нервно сглотнула. Я оказалась на вершине горы. Очень высоко, где выпавший снег не тает даже летом.
Я где сейчас? Из академического курса я помнила, что гор на Лурании нет. Может я не на Лурании?
Но надеждам не суждено было сбыться. Надо мной все тоже розоватое небо. С легкими жемчужными цепочками облаков.
— Ты что натворила, малахольная? Где асы? Где заврусы? — послышался до боли знакомый голос Арвена.
Надо мной теперь нависал эльф. От холода он посинел, а уши покраснели. Жуть реальная. Я хихикнула, глядя на то, как он поджимает фиолетовые губы.
— Здесь вам не равнина здесь климат иной и сходят лавины одна за одной… — пропела я, стараясь разрядить обстановку и убраться подальше от разъяренного ушастого. — Кстати о лавинах… Где Птерик? Он нас сейчас отсюда быстро снимет, — я огляделась по сторонам и, заметив знакомую высоченную фигуру краснокожего индейца, мнущегося за камнями, замерла с открытым ртом:
— Это кто? Кто индейца заказывал? Почему он голый? Вы чем тут без меня занимались? Где ректор?
— Нет, мы, к счастью, еще в Лурании, — ответил ректор, появившийся с другой стороны, угрюмо разглядывая краснокожего. — А это и есть твой Птерик.
Кто? Как Чингачгук может быть Птерей? Мозги им отморозило?
— Птеря, это ты? — повернулась и сделала несколько неуверенных шагов в сторону желтоглазого мужчины. — Ты теперь мужик? И какой мужик! — я оглядела его… комплектующие, впечатлилась:- И что это все мне?
— Дана, мать твою, ты промотала эволюцию на Лурании на миллионы циклов вперед, — зло выдохнул эльф, отвлекая меня от интересного занятия. — Как ты могла? Я же говорил, что в лабиринте нужно оставаться расслабленной и выключить эмоции.
— Неправда! Ничего я не делала! — открестилась я от звания бога. Я же самая скромная тут. — С вами-то ничего не произошло. Ни с тобой, ни с Бришем.
— Мы высшие расы и… ты не права, произошло, — потрясенно проговорил ректор Бриш, прислушиваясь к себе.
Очертания мужчины задрожали, и перед нами появился черный дракон. Эльф сдавленно кашлянул
— Магия вернулась! — прошептал он, разглядывая дракона без малейшего страха.
— Ух, ты! Прикольный, — оценила я драконьи стати. — А огнем можешь плеваться? А крылья расправь? А сделай хвостом так… туц-туц…
Я ходила вокруг дракона, как ребенок возле новой папкиной машины. Трогала, гладила, нюхала и даже лизнула разок. Это ж настоящий живой дракон с огнем из пасти.
— Я, Дайенерис, бурей рожденная, Матерь Драконов, — вошла в образ известной героини.
Ректор повернул небольшую аккуратную голову на длинной шее и ухмыльнулся драконьей пастью.
— Значит, согласна стать моей парой и рожать драконят? — пророкотал довольный драконище.
Гора под ногами дрогнула, и эхо донесло до нас грохот от сошедшей вниз лавины.
— Теперь есть на чем спуститься вниз, — заметил практичный эльф, когда все стихло.
Арвен замерз, и ему не терпелось покинуть горный пик. Из нас всех, он хуже всех переносил морозы. Дракона грел внутренний огонь. Я провела несколько зим в общежитие, практически неотапливаемом зимой. А индейцам не привыкать, они вообще всю историю ходили в набедренных повязках и перьях.
— Да, точно поторопимся, пока не стемнело, — согласилась я. — А то мне к источнику еще надо. Я домой хочу попасть еще сегодня…
— Забудь о Земле, Дана, — пророкотал ректор, спуская еще пару лавин. — Ты потратила свое желание на этого.
Дракон пустил тоненькую струйку огня в сторону Птерика. Тот едва успел спрятаться за скалу. Дракон довольно рыкнул и прилег. Эльф бесцельно бродил туда-сюда, потирая замерзшие плечи и грея дыханием пальцы.
Ну, ты посмотри! И тут притесняют индейцев. Фазендейро хренов! Бриш не врет, уж больно рожа довольная. Что же мне теперь делать? Как домой вернуться?
Эпилог
— Чего тебе не хватает? — каждое утро кипишевал ректор, в очередной раз предлагая замуж. — Все страдаешь за этим ящером краснорожим. Он же не сказал ни слова с тех пор, как превратился. Ушел в горы, убивает козлов и живет там один.
— Ты куришь, — нашла новый способ отомстить.
Я ему те лирэйники никогда не прощу! Еще я в тридевятое царство себе за букетом не таскалась. Сказочник хренов!
— Я не курю! — нехорошо сощурился дракон
— У тебя дым изо рта, ты детям плохой пример подаешь! — ткнула в темные струйки, сочащиеся из губ.
— Так ты же и довела! — взревел разозленный Бриш.
— Найди получше, — пожала плечами, натягивая форму Академии Выживания.
Когда асы отступили от Сердца Лурании в сторону ядовитых болот, мы поселились неподалеку от академии. Несколько домов в виде кладок яиц образовывали целую улицу. Один из них был наш. И сейчас мы с драконом ссорились на террасе. Тема у нас была вечной: истинная ли мы пара, или дракон все выдумал.
