Он еще долго любовался проступающими из темноты контурами ее профиля, отблескивающими на свету, сочащемся из щели в занавеске, прядями и тонкой кистью, свисающей из-под одеяла. Кровать Стефании располагалась напротив, наискосок, и, если бы Герман лежал, ему мешал бы стул Берта, закиданный одеждой.
Успело рассвести. Спина уже затекла, а до подъема осталось еще около часа. Герман оделся, заботливо подоткнул свисающее у Берта одеяло — друг спал, как всегда, беззаботно раскинув руки и ноги, насколько позволял узкий матрас общаговской койки. В своей прошлой жизни Альберт привык к простору, и эта привычка перешла в жизнь новую, доставляя своему хозяину массу неудобств.
Герман старался не шуметь, и у него это даже получалось, но все же он почувствовал, как к мятному привкусу во рту добавились недоверие и страх. Обернулся — Стефания не спала. Не меняя позы, она смотрела на Германа, словно испытывала. Он выдавил подобие доброжелательной улыбки — все-таки девушка застала его врасплох — и вышел из комнаты, прихватив по пути полотенце.
Одна из любимых фразочек Рене “меньше знаешь — крепче спишь”, показалась Герману спасительной соломинкой от незнакомого чувства, захлестывающего его со вчерашнего дня. Чьи-то семейные скелеты — вовсе не та информация, которую Герман жаждал получить во время обучения в УВМД. Его интересовали история с ее политическими интригами и причинно-следственными связями, но никак не то, что его соседка — чудом спасшаяся принцесса одного из самых сильных военных миров Северного сектора. И никто, кроме него, об этом даже не догадывался.
“Знание — сила, — говорил наставник Арефий, — а сила — это ответственность!”
Холодная вода немного отрезвила, Герман даже не постеснялся и засунул под кран голову, стискивая зубы, когда тонкие струи затекли за шиворот.
Была ли она в действительности Эмилией или Стефанией, не важно. Если на нее охотились, а это наверняка именно так, ведь обеих принцесс официально объявили мертвыми, значит, ей грозила опасность. Разве он не должен защитить ее?
К моменту его возвращения все еще спали. Приятная сонная тишина окутала и его, вызывая приступ зевоты. Хотелось отложить все эти думы на потом и вздремнуть еще хотя бы полчасика, но Герман не мог позволить себе такую вольность.
Стефания сидела на кровати, совсем так же, как и он некоторое время назад, подоткнув под спину подушку.
— Доброе утро, Стефания, — сказал Герман и повесил влажное полотенце на спинку стула. Девушка поджала губы и отвернулась к стене, но спустя пару секунд не выдержала его внимательного взгляда.
— И не надо на меня так смотреть.
— И не думал, — рефлекторно соврал Герман и замолчал. Откуда только взялось это неуместное чувство ответственности? Если он не поговорит с ней прямо, о том что знает, оно никуда не денется. Но заговорить было так тяжело.
Герман выдохнул и сел на кровать, но тут же кто-то постучал в дверь.
— Ну и кому там не спится? — сонно пробурчал Рене, но стоило Герману открыть дверь, как тут же вскочил на ноги, демонстрируя бодрствующим соседям ярко-рыжие трусы. — Вот те раз, неожиданчик с утреца!
— Дзюн? — Герман был удивлен не меньше рыжего, но все же впустил девушку в комнату. И, судя по мурашкам, пробежавшим по спине, Стефания его поступком осталась недовольна.
Гостья вплыла в комнату и поставила на пол небольшой, но толстый саквояжик.
— Свободное место там? — обратилась она к Герману, указывая в сторону Рене, и нахмурилась, отчего ее тонкие брови-стрелы сошлись у переносицы. У Германа сильнее заколотилось сердце. Еще недавно на месте Рене спал Альберт, но потом все-таки не выдержал и переселился на верхнюю полку над Германом. Если бы он этого не сделал, Дзюн могла бы быть намного ближе.
Он сдержанно кивнул.
— О-хо-хо, как мне повезло. Цыпочка Дзюн будет спать на моей кровати! Ой, — Рене согнулся пополам и грохнулся на свое место, прижимая руки к животу. — У-у-у, дал же декан соседку…
Под его вопли проснулись и все остальные, и начался привычный суматошный день.
Практические занятия по неорганической магии вела молодая женщина с длинными пшеничными локонами и донельзя милым личиком. Разочарованная Стефания так надеялась на Дамиана Эрно, что даже не сразу заметила, что урок начался, а небольшой кабинет занят едва ли наполовину. Одиночные парты стояли в три коротких ряда, но все равно людей было маловато — всего семеро.
Девушка обернулась и с неудовольствием обнаружила Германа вместе с обоими его дружками. Даже Вуди Торнтон был здесь. А вот Ситри до занятия не допустили, и без нее Стефания чувствовала себя непривычно и очень неуютно.
— Что? Это все? — учитель покачала головой и накрученные завитки закачались в такт движению. — Ну что же, не у всех синхронизация с магическим фоном происходит быстро. Давайте знакомиться. Меня зовут Алина Кишман.
Рене ахнул так громко, что его услышали абсолютно все. Однако Алина только улыбнулась в ответ:
— Декан Кишман мой муж, но это не должно вас смущать. Я буду преподавать вам неорганическую магию, а с межмировой историей и геополитикой это не пересекается.
Стефании новость все равно не нравилась. И вид безмятежной и красивой госпожи Кишман ее удручал.
— А почему у нас не ведет учитель Эрно? — прямо спросила она, игнорируя порядок. — Его предмет звучал как базовые основы теории и практики магических потоков.
— Верно, — кивнула учитель. — Поднимитесь. Как вас зовут?
— Курсант Дидрик.
Стефания сидела на первой парте и оказалась лицом к лицу с Кишман. Рост у них был одинаковым.
— Учитель Эрно отбыл из училища по поручению директора, курсант Дидрик. Еще есть организационные вопросы или мы перейдем к уроку?
Герман поднял руку:
— Курсант Герман. Здесь собрались те, кто увидел магические потоки? Остальных ждать не будем?
Взгляд Алины устремился к нему, и Стефания с удивлением заметила, как он потеплел. Даже голос у женщины изменился, когда она ответила Герману:
— Практические занятия по неорганической магии проходят небольшими группами от пяти до десяти человек согласно технике безопасности. Когда мы начнем разучивать приемы боевой магии, мне нужно будет внимательно следить за вами всеми. Понимаете?
— Так точно!
Герман сел, а Стефания продолжила приглядываться к госпоже Кишман, отмечая все новые детали. Свежий румянец, толика косметики, чтобы оттенить глаза глубокого василькового цвета, обаятельная невинная улыбка. Определенно такая фарфоровая кукла не может преподавать им боевую магию. Это какая-то ошибка. Стефания даже думать не хотела о том, что она может ее чему-то научить. Но стремление к знаниям было настолько велико, что все-таки пока перебарывало отторжение.
— Тогда начнем с азов. У меня есть данные вашего магического сканирования, и согласно им каждый из вас имеет склонность к той или иной Стихии. Кто напомнит мне теорию Стихий? — она опустила глаза в журнал. — Курсант Кельвин?
— Я! — Берт подскочил с такой готовностью, будто в словах учителя заключалась какая-то ее личная магия. “Магия накрашенных ресничек”, — подумалось Стефании, и в собственном внутреннем голосе она со злостью признала ревность. — Есть четыре главные Стихии: Огонь, Вода, Земля, Воздух. Но учитель Эрно говорил о пятой — Дерево.
Ответ Альберта вполне удовлетворил Кишман. Она кивнула:
— Все правильно. Но кроме Дерева, о котором говорил мой коллега, в зависимости от процента личной управляемости Стихией и ее смешения с другими Стихиями могут образоваться новые интересные сочетания. Например, в прошлом году у уже выпустившегося студента Академии неорганической магии было зафиксировано смешение Стихий, которое привело к тому, что образовалась новая подстихия — Ртуть. Правда, явление прожило недолго, но факт остается фактом.
Что ни говори, а рассказывала Кишман увлекательно и со знанием дела. Привела еще несколько примеров, как из истории, так и относительно свежих.
