всегда, сложно было сказать, что именно он чувствовал, но, по крайней мере, выглядел он спокойно и собранно, в отличие от всех остальных.
— Он задерживается немного, — заламывая руки от переживаний за Герду, пробормотала женщина. — Сказал, что обязательно приедет, но, когда именно, сам не знал.
— Хорошо. Позвони ему, скажи, чтобы он подготовил всё необходимое для родов и вывел нужного врача. Мы едем к нему сами.
— Да, дорогой, сейчас же позвоню!
Руки Хэльги дрожали, когда она набирала номер телефона своего мужа, чтобы сбивчиво и коротко рассказать, что в Чертоге случилось кое-что непредвиденное.
— Роды — это не третья мировая, успокойтесь уже, — хихикнула в затянувшейся напряженной тишине Герда, подталкивая своего скованного бледного мужа к коридору. — Сходи в нашу комнату и возьми ту сумку, которую я собрала для больницы.
— Бегу, любимая!
Я и не думала, что мужчины с такой мышечной массой способны бегать настолько быстро, сверкая пятками в коридоре.
— И не нужно ехать всем! Достаточно будет мужа! О результатах мероприятия он сообщит вам по телефону! — скомандовала крошка Герда, на что мужчины стали улыбаться и пихать друг друга в бока, словно говоря при этом: ты посмотри на нее, едва на ногах держится, а всё равно руководит нами!
Собственно, на этом и было решено.
Только по указанию Варга на второй машине поехала еще одна группа парней. В качестве охраны.
— Садитесь уже, — махнул рукой Бьёрн викингам, которые продолжали нервно расхаживать по углам, даже когда стало известно от доктора, что Герда и Эйнар благополучно добрались и теперь оба в предродовой палате с одним из самых лучших специалистов Ванкувера в области гинекологии.
— Перекусить бы не мешало! — пробасил кто-то из парней, и все буквально рухнули за стол, словно только этого и ждали.
— Вам бы только хомячить! — фыркнул Бьёрн.
— Это всё от нервов!
Мы с Сашей тоже скромно присели среди викингов, и воцарилась тишина, где каждый из мужчин обратил взгляд на Варга во главе стола, держа в руке массивный бокал с вином.
Варг поднялся, глядя хоть и хмуро, но настолько уверенно и непоколебимо, что плечи выпрямились сами по себе, меняя осанку и заставляя верить в каждое его слово, что бы он ни сказал.
— Уходящий год был тяжелым, — начал Варг, и от звука его голоса, который словно поднимался вверх под своды Чертога, а затем обрушивался на нас, на моем теле выступили мурашки.
Он не говорил громко, не повышал своего привычного тембра нисколько.
Но то, что сквозило в каждой букве, каждой нотке, проникало в самое сердце.
Я знала, что, если бы Варг закончил свою речь словами: «А теперь идем на смерть!», все парни только издали бы боевой клич и последовали за ним без тени сомнения и нареканий.
— Но нет такого года, с которым мы бы не справились. Нет такого времени, где мы бы не выжили. Потому что нам есть ради кого жить и ради кого умирать!
— Да! — не выдержал кто-то из мужчин, выкрикнув и шарахнув рукой по столу.
— И сколько бы ни было врагов сегодня и завтра, не мы встанем на колени от боли, а они!
— Точно!
— Потому что нет такой боли, которую бы не выдержал истинный викинг! И нет такого врага, который бы заставил нас бояться!
— Да! Да!
Теперь все мужчины били ладонями по столу, выражая свою горячую поддержку каждому слову своего предводителя и главы клана нордов, стоило только Варгу замолчать, а я замирала от непередаваемого ощущения единения и слепой, самозабвенной веры в него и их братство.
— Наши друзья всегда будут рядом, а наши враги падут! За силу духа! За братство!
Все мужчины подскочили как по команде, издав боевой клич и принявшись чокаться между собой, чаще всего обливая друг друга, чтобы затем выпить до дна залпом.
— Я словно в Средневековье попала, — пробормотала мне Саша на ухо, на что я кивнула, но тоже выпила до дна и, поставив свой бокал на стол, заметила, как сверкнули глаза Варга, оттого что он увидел мой жест.
Он сидел на противоположной стороне стола, но я чувствовала его взгляд на себе каждый раз, когда его глаза останавливались на мне, заставляя отчего-то смущенно смотреть в тарелку.
Мне казалось, что теперь эти взгляды заметит каждый из мужчин, и пока не могла понять, как на это реагировать.
— Мы скорбим всей душой, потому что Алексея-старшего сейчас нет рядом с нами… — проговорил Варг, обращаясь теперь к Лексу, его матери и Жене, что сидели рядом во всем черном. — Но я убежден, что его душа с нами. Как и души всех наших родственников.
Вдова Алексея-старшего кивнула и попыталась улыбнуться, хотя ее красивые губы задрожали от подступивших слез.
Все притихли и снова наполнили бокалы, но в этот раз не спешили галдеть и чокаться.
Женщина не сразу смогла заговорить, но, когда сделала это, ее голос был настолько нежный и искренний, что слезы подступили к глазам даже у меня и Джо.
— Лёша всегда будет рядом с нами. Он искренне любил вас, ребята. Любил бывать в стенах Чертога. Я знаю, что сейчас он рядом, веселится и улыбается вместе с нами… Он очень любил жизнь и…
Договорить она не смогла, стараясь не разрыдаться, и Лекс обнял маму, а Варг поднялся снова, поднимая свой бокал со словами, которые буквально повисли в воздухе от звенящей боли:
— За дядю Лёшу!
— За дядю Лёшу! — эхом отозвались викинги, поднимаясь на ноги, но теперь все выпили в тишине и мыслях о том, что праздник не был безоблачным, как бы хотелось.
К счастью, гнетущая напряженная тишина длилась недолго.
— Начнем с «селедки под дубленкой»! — пробасил кто-то из викингов, тут же потянувшись к тарелище размером с увесистый тазик
