— Буди Кририка, только не шуми, — приказал я бейлифу и начал одеваться.
Пока бейлиф откапывал мага и расталкивал его, я рылся в торбе, разыскивая там карту. Вышел под небо, которое из бархатно-черного со сверкающей россыпью звезд стало просто мрачно свинцово-серым, и задрал голову, борясь с царапающим изнутри горло воем тревожно заметавшегося зверя, что требовал вернуться к нашей истинной. Ему расстояние до нее, даже такое мизерное, после столь долгого мучительного пути к обретению — это реальная боль, которой он щедро и со мной делился, не церемонился. Но то ли еще будет, мой мохнатый дружище.
— Да отцепись ты от меня! — пытался возмутиться маг, которого Гаррет просто вынес вместе с частью укрывавшей его сухой травы, очевидно решив, что тихо разбудить того внутри — без шансов. — Что такое-то? На нас напали?
— Туда! — кивнул я обоим отойти подальше и оглянулся на вход в хижину.
Все мои инстинкты двуликого орали: нельзя разлучаться со своей парой. Цель жизни любого из моего племени в обретении своей половины. Лишь если ты рядом, то можешь быть уверен, что она сыта, обогрета, удовлетворена и защищена. И я именно им и следовал до сих пор, вот только это оказалось неправильно. Не для той ситуации, в которой мы сейчас. Я не справился ни с чем. Моя женщина прежде уже терпела от меня унижения, душевную боль, предательство. Я допустил то, что она пострадала физически, она мерзла, чуть не была сожжена заживо, могла утонуть, бегала, как загоняемая дичь, теперь больна. А все почему? Потому что я дерьмовый самец, а мужчина и того хуже.
Я хотел или, скорее всего, нуждался иметь ее рядом, но только всегда на моих условиях, так, как считал приемлемым для себя. Даже когда она сама ко мне вернулась. Сама! Пока я сидел тут на заднице и упивался бесполезным, но стабильно глушащим боль существованием, мне в голову пришли лишь два возможных варианта развития событий: либо я тащу ее в земли Первых Истинных и мы живем там сколько уж будет отмеряно, либо я, как сейчас, весь из себя герой, иду с ней рука об руку в вотчину Иральда. А ведь и правда в глубине души ощущал себя чуть ли не героем и по отношению к Летэ (а как же, я же переступил свою гордыню и многолетнюю ненависть, простил, понял, дал ей таки свободу выбора, позволил идти в поход и сам пошел, типа, подставил надежное плечо), и по отношению ко всем, кого мы, сопутствуй нам удача, спасем. Какая же, мать его, несусветная брехливая чушь! Кто я на самом деле? Эгоистичный м*дак, сопровождающий свою женщину на смерть, пользующийся возможностью потрахивать ее по пути и вполне этим довольный. А еще уверенный, с какого-то хрена, что смогу что-то там сделать по приходе, предотвратить ее попытку самопожертвования. И это зная уже мою Летэ, ее упрямство, скрытность и тщательный подход ко всему, за что берется? Она же сразу сказала, что у нее есть способ избавиться от моего участия, когда посчитает нужным.
Все, что и следовало мне сделать с самого начала, — это действительно спрятать ее, убедиться в ее безопасности, но не сесть рядом, довольствуясь чем есть, а пойти в этот сраный поход самому. Удел женщины — вдохновить мужчину, дать ему то, за что можно и нужно сражаться, а не идти на бесову войну и жертвы самой. Обязанность мужчины и самца — пойти и выгрызть для своей истинной безопасность и право на жизнь, даже ценой своей собственной. Я ведь это уже осознал в тот момент, когда угроза ее потери встала передо мной со всей отчетливостью. Я могу жить в мире, где она с другими, где я ее ненавижу, презираю, да хоть каждый день проклинаю, но жить в мире, где ее не будет, невозможно для меня.
— Тише ты! — приструнил бейлиф все еще ворчавшего сонного мага и швырнул ему вещи, которые принес под мышкой.
— Да покажите уже мне, где враги! — прошипел тот сквозь зубы, озираясь и торопливо одеваясь. — А где твоя женщина?
— Кририк, скажи мне, ты сможешь прямо отсюда открыть этот свой проход обратно в твое убежище? — сразу перешел я к делу.
— Не понял, — мотнул растрепанной башкой маг, залупав опухшими глазами. — Мы что, возвращаемся?
— Возвращаетесь вы втроем.
— Лор… — вскинулся Гаррет.
— Прим Лордар! — напомнил я ему о субординации.
— Прим Лордар, я не собираюсь оставлять тебя одно…
— Мне без разницы, что ты там собираешься, мальчишка. Я отдаю тебе приказ: вернуться обратно вместе с магом, быстро отвести мою пару в земли Первых Истинных и обеспечивать всем необходимым для жизни, пока не вернусь, — отчеканил я, нарочно позволяя просачиваться наружу подавляющей энергии моего зверя-доминанта, от чего гневно вскинутая голова моего бейлифа стала клониться вниз.
— А ну-ка погоди! — встрепенулся Кририк, окончательно пробуждаясь. — Ты собрался… что? Пойти туда в одиночку? Сдурел? Эта твоя Летэ все же добилась того, о чем я подозревал?
— Не болтай того, о чем ничего не знаешь, волшебник, — огрызнулся я.
— Да как бы там не знаю! Решил заменить себя в качестве необходимой жертвы? Как, интересно, она тебя так лихо обработала и убедила?
— Летэ ничего не делала, я сам выбрал это, хотя и с большим опозданием. Ее сейчас вообще здесь быть не должно.
— А может, это тебя там быть никогда не должно? Не приходило в голову, что тебя изначально вели в ловушку, как влюбленного дурачка? — взвился маг, повысив голос, и Гаррет зарычал на него.
— Сам ты придурок, маг, если столько лет прожил рядом с нашими и не понял ничего! — грозно навис он над колдуном. — Для двуликого нет ничего важнее жизни и безопасности его пары!
— Сам ты недоумок, гора мышц без капли мозгов! — нисколько не сдал Кририк. — Я как раз о том и говорю! Она пришла, взяла нашего Лора за яйца и свернула, как ей надо, мозги, прекрасно зная, кем для него является, и вот тебе пожалуйста — иди теперь, приноси себя в жертву вместо меня! Пальцами щелкнула — и ты на смерть пошел, да?
— Да, — усмехнулся я его горячности, неожиданно ощущая, что некая тяжесть исчезает из моей души, а все вокруг обретает новые, верные очертания, и впереди все яснее некуда, и от этого будто легче.
— А то, что она просто тобой манипулирует и нисколько не любит, в голову не приходило?
— Какое это имеет значение? — продолжая ухмыляться, спросил я, а Гаррет закатил глаза, досадуя на бестолкового мага, не улавливающего основного смысла отношений истинных.
— В смысле?
— В прямом. Какая разница, любит или нет меня женщина, если все равно нет и не будет никого для меня важнее, чем она? Какая разница, иду я на все это из-за ее манипуляций или по причине безграничной веры в ее чувство, если в случае моей удачи она будет жить дальше, ну и, между делом, остальной мир?
Маг стоял передо мной, насупившись и громко, недовольно сопя.
— Я нахожу твой подход к этому вопросу чрезвычайно тупым, хоть и не лишенным оснований, исходящих из этой вашей проклятой парности, — наконец признал он.
— Сам ты тупой, — фыркнул Гаррет. — Нет твоей истинной — на кой бес тогда дальше влачить жизнь?
— А она, значит, пусть и дальше живет и радуется? И совсем и не с тобой? — попытался уколоть маг, и его шпилька добралась до ревности зверя, но уже не до моей.
— Пусть.
— Дурость.
— А то, что ты дал себя Летэ уговорить на этот поход, не дурость? — поддел его я.
— Я согласился ради великой цели, — отвернулся от меня Кририк.
— Да, мы помним. Предотвратить то, что фоморы однажды могут прийти и лишить угла твою беззаботную задницу, как бы здорово ты ни устроился, — очень великая цель.
— Не суть, — отмахнулся Кририк. — Но давай так, Лор: я отправлю твоего подручного и пару туда, куда просишь, но сразу же вернусь, и ты меня дождешься.
— Прим Лордар, считаю, что я в качестве спутника тебе буду куда как полезнее, а вот Кририк — как раз то, что нужно Летэ, — тут же выступил вперед бейлиф, нахально тесня тщедушного волшебника мощным плечом.
— Да какая от тебя польза? — взвился маг и щелкнул крошечной молнией в босую ступню Гаррета, заставив того зашипеть и запрыгать на одной ноге.
