мясо! — пыталась мягко оттащить котенка, но тот воспринял это как игру.
Помимо зубов в меня впились еще и острые когти. Из глаз посыпались искры. Львенок зарычал, все больше напоминая мне щенка, а моя рука теперь напоминала палку, которую этот щенок пытался отобрать. Реально же отгрызет мне конечность!
Я зашипела, уже прилагая куда больше усилий, чтобы отодрать от себя остренькие белые клыки шалуна, но львенок лишь сильнее вцепился и вдобавок начал крутить головой, словно пытаясь отодрать от меня мясо. И если до этого его клыки просто меня царапали, то теперь Боря реально вонзил в меня зубы.
В глазах потемнело. Не сдержалась и громко вскрикнула от боли. Я чувствую игривую энергетику Бори, и при всей любви к животным, без руки я остаться не очень хотела. Поэтому я начала оттаскивать мелкого за шкирятник, уже видя, как льется моя кровушка на красивое постельное белье. В данной ситуации я почему-то переживала больше именно на постельное.
— Боря, ну елки-палки, отцепись! Может я и мясо, но живое, не надо меня куша-ААА-ть! — закричала я.
В комнату практически вбежал взбудораженный Арман. Лохматый, в майке и шортах. Ему хватило всего пары секунд, чтобы понять, что я такая беспомощная, что даже с диким котенком справиться не могу. По крайней мере взгляд у него был очень странный. Злой, серьезной, саркастичный, местами тревожный, и в тоже время умиляющийся и насмехающийся. Я не знаю, как можно столько всего уместить в два глаза, но у Армана прекрасно это вышло. Очень красноречиво.
Нет, ну а что мне его заклинаниями атаковать, пугать его? Я не готова.
Арман быстро, но на удивление осторожно за шкирку оттащил Бориса. Не спешил его опускать, а так и держал в воздухе. Тому не было больно, понятное дело, в дикой природе самки только так и носят своих детёнышей. Борис, видимо почувствовав ауру взбешенного Армана, потупил взгляд и весь его настрой стух. Ей богу, мне показалось, что он и носом шмыгнул!
Подушка, простыня и одеяло испачканы. Вот, казалось бы, я кровью истекаю, а думаю о том, что я испоганила классное постельное. Боль я привыкла терпеть, хоть это и не значит, что я её не чувствую. А деньги очень ценю! А то, на чем я сегодня спала, явно не на рынке куплено. Я быстро встала и, прошмыгнув мимо грозного оборотня и нашкодившего львенка, рванула в ванную.
На мне был черный топик на тонких бретельках и широкие штаны в вертикальную полоску. Не знаю, к счастью, или наоборот, что я не надела что-то с длинным рукавом. С одной стороны вещь была бы безвозвратно испорчена. С другой, возможно это спасло бы мою руку.
Включив душ, я стала промывать рану. Кровь текла и текла красным ручейком, смешиваясь с прозрачной водой. Под холодным потоком уже было не так больно. Ничего, быстро заживет. У стражей хорошая регенерация.
Вот интересно, если у меня дар исцеления, я саму себя лечить-то могу?
Это было какой-то невероятной догадкой. Выключив душ, кровь снова начала литься из точечных ранок от зубов и небольших, но глубоких царапин. Дотронулась до кожи, но ничего не произошло. Никакого света или чего-то подобного не было. Я стухла.
Вот почему, всем можно, а мне нельзя так быстро.
И только я об это подумала, как теплая мужская рука легла прямо на мои раны. Я забыла, как дышать. Каждый раз, когда Арман меня касается или просто находится близко, я испытываю крышесносный коктейль из эмоций. Сердце бьется быстрее, дыхание то учащается, то вообще напрочь останавливается, как сейчас. И вроде бы с одной стороны хочется ему хорошенько въехать может быть дамской сумочкой. В моем случае ближайшим тюбиком геля для душа или шампунем. Мылом тоже не плохо. Не важно. Но с другой стороны, чувствуя от него обжигающее тепло, хочется на него запрыгнуть и делать такие вещи, о которых хорошие девочки не мечтают.
Я так задумалась, что не заметила сразу, как под рукой оборотня появляется то самое свечение. Только немного розоватое, или красноватое. Ладонь Арман не убрал, а сдвинул ниже, не прерывая контакт. На месте повреждений красовалась здоровая кожа.
Похлопав глазками, я пыталась сообразить, а почему он тоже может так?
— Дар у истинных такой — исцеление друг друга, — видимо прочитав мои мысли по выражению моего лица, пояснил оборотень, — Только вот у тебя еще и точно такой же дар Стража. Ты можешь исцелить любого. Я только тебя. У меня магия красного цвета, поэтому и свечение такое. У тебя белое и золотистое. Ангелок, блин, — усмехнулся он, и развернулся в направлении двери.
— Но почему ты тогда не понял, что предыдущая пара не твоя истинная? Она ведь не могла исцелять, — вопрос вылился быстрее, чем я успела подумать, стоит ли что-то говорить на счет этой темы. И откуда он вообще взялся в моей голове, я уже практически забыла, что Арман когда-то чуть не женился на другой.
О боже, на другой. Как сказано-то! Как будто если я его истинная, то он обязан жениться на мне.
«Да, обязан!» — закивали мои гормоны, и захлопало в ладошки неразумное сердце. То у этого сердца ноги появляются, то руки вдруг из неоткуда, я в шоке просто.
Арман остановился. Его этот вопрос не смутил ни сколько, я ожидала чего-то другого. Думала ему неприятно говорить на эту тему. Но было не заметно, чтобы он блефовал. Кажется, оборотню действительно плевать.
— Я был наивен и молод. Мне запудрили мозги и очень профессионально навесили лапши на уши, — вновь эта его усмешка.
Рея
После трехчасовой безжалостной тренировки на палящем солнце больше всего я хотела только одного — утопиться в ванне со льдом. Все тело ныло, молило о пощаде еще после получасовой подкачки, а потом когда началась отработка боевых приемов, то мозг предлагал сдаться смерти добровольно. Этот робот даже не запыхался. Стоит с гаденькой ухмылкой и смотрит на умирающую меня, лежащую звездочкой на газоне.
— Ты бесчувственный, безжалостный, ужасный, жестокий, — начала я перечислять, потому что нужно было куда-то выпустить пар.
— Неужели я тебя недостаточно загонял, раз у тебя язык до сих пор шевелится, — перебивая мою тираду, цокнул осуждающе, — Тебе жить надоело?
Прикрыла глаза от слепящего солнца. Изверг. Неужели никакой жалости к собственной истинной паре? Какой же он непонятный и неправильный!
— Надоело. А ещё, язык — это единственная часть моего тела, которая способна двигаться. Я сейчас даже доползти неспособна до
