едой, чтобы вместе что-то отпраздновать – наверное, президентом, не меньше. К министру не пришли бы, скорее всего, у бабушки было несколько знакомых министров, они бывали на приёмах, к ним относились без особого пиетета.
Дойдя до общежития, я услышала весёлый щебет попугая комендантши, она в нём души не чаяла, он чувствовал себя королём и творил что хотел. Когда мы с ней в последний раз виделись в оранжерее, она намекнула, что неплохо бы ему девочку, я собиралась подарить ей эту девочку на Новый Год.
«Если доживу.»
Я почему-то поверила без малейших сомнений. Перебирая в памяти все странные нелогичности в поведении Сари, я поняла, что они прекрасно укладываются в теорию о том, что Сари унаследовала некие способности от своей бабушки, и её нелогичные решения на самом деле вполне логичные, просто я не владею информацией в достаточной степени, чтобы просчитать эту логику, а она владеет. Многое становилось понятнее.
Добравшись до кровати, я рухнула на неё лицом вниз, и очнулась от стука в дверь, увидев, что на улице успело стемнеть.
За дверью стояла Сари, немного румяная с мороза и с отпечатком шапки на лбу, держала в красных пальцах большой пакет и горячий чайник, улыбалась как человек, который немножко нашкодил и готов извиняться. Я открыла дверь пошире и кивнула внутрь, она вошла и сама достала чашки, мы уже несколько раз ходили друг к другу со всем готовым, особенно рано утром, когда я была после смены. Сари была единственной, кто не называл меня дурой за то, что я пошла работать в скорую.
Пока Сари хозяйничала с чаем, я сходила умыться, вернулась, сняла чужую куртку, и села за уже полностью накрытый стол, сделала большой глоток чая, наполнившего всю комнату ароматом старого человеческого дома, в котором живёт несколько поколений одной семьи, я бывала в таких домах на Грани Эль, они меня поражали. Один раз я ходила домой к старому конюху, когда он несколько дней не выходил на работу, мама решила, что он заболел, и разрешила мне навестить его и передать лекарства.
Я входила в этот дом, как в другой мир – крохотные комнаты, низкие потолки, готовят и едят за одним и тем же столом, спят и принимают гостей в одной и той же комнате. Для меня тогда это было шоком, но спустя время я вспоминала этот дом много раз, удивляясь главному – там никто никому не мешал и никто никого не боялся. В крохотном домике жил старый конюх с женой, их сын со своей женой, двое их детей, собака, три кошки и хомяк, пока я разговаривала с конюхом, по мне три раза пробежались, два раза облизали и один раз подарили конфету, и это они ещё стеснялись.
Если бы моя семья жила в таком крохотном доме, где у меня не было бы отдельной комнаты, в которой я не буду никому мешать, меня бы убили в младенчестве, или отдали бы на воспитание в монастырь, или я выросла бы с постоянным ощущением, что если встану со стула или издам хоть звук, то совершу чудовищную ошибку. Глядя, как ребёнок нагло лезет на голову к отцу, который пытается читать, я внутренне напрягалась до звона, каждую секунду ожидая как минимум крика, а то и удара, но этого не происходило.
Меня угостили чаем с пирожками, поблагодарили за лекарства и проводили до дома, потому что уже было поздно. Дома я долго думала обо всём увиденном, мама заметила мою задумчивость и сказала, чтобы я не беспокоилась – маложивущие эволюционно приспособились к такому уровню жизни, для них это не так уж и сложно. А я смотрела на подаренную конфету и думала о том, к какому уровню жизни эволюционно приспособились мы.
Тот чай, которым меня угощали в доме конюха, состоял им множества ингредиентов, по запаху я узнала только клубнику, листья смородины и цветы чайной розы, но собрать этот букет самостоятельно не удалось, хотя я пыталась. А сегодня Сари взяла и заварила его в моей комнате в общежитии.
Наверное, я слишком долго сидела молча, уткнувшись в чашку с чаем, потому что Сари сочувственно вздохнула и спросила полуутвердительно:
– Тяжёлая смена? И почему ты так поздно, ты же в семь обычно освобождаешься?
Я молча кивнула и не стала развивать тему, сделала ещё глоток чая, поняла, что хочу есть, осмотрела стол и увидела пирожки. Сари придвинула мне всю тарелку и сказала:
– Угощайся, это от бабушки. Я их уже штук сто съела, так что это всё тебе.
– Спасибо, – я взяла один и попробовала, уважительно кивнула и попыталась улыбнуться: – Бабушка мастер, передавай ей моё восхищение.
– Передам, – Сари опять виновато поджала губы и сказала шёпотом: – Извини, она немного... странная. Иногда говорит ерунду, не обращай внимания.
– Она провидица?
Сари вздохнула так, как будто я спрашивала о происхождении какой-то страшной травмы, которая сломала жизнь всей её семье, я подняла ладони:
– Можешь не отвечать.
– Спасибо, – она помолчала и сказала шёпотом: – Ты же знаешь, их не жалуют.
– Знаю.
На самом деле, я не особенно интересовалась этим вопросом, и знала о расправах над провидцами только минимум, необходимый для того, чтобы сдать экзамен по истории. Это было неоднократным явлением, повторявшимся во всех Мирах, которые отвергли религию и радикально избавились от всего, что не могла объяснить их очень ограниченная наука, в том числе, с магами. На некоторых Гранях было огромное количество магов, при том, что в Мирах, которые эта Грань соединяла, магии «как бы не было», потому что официальная наука этих Миров её отрицала. А Грани входили в Содружество, и обязаны были подчиняться Кодексу, в котором владение магией было прописано наравне с владением недвижимостью или оружием. Проблема с провидцами была в том, что их силу не понимала ни одна наука, в том числе магическая, поэтому они не были прописаны даже в Кодексе Содружества, и на этот раз их «как бы не было», что создавало множество неоднозначных ситуаций.
Когда я читала в юридических журналах о допустимой самообороне, мне попалась одна статья о провидце, который «узнал» о том, что его дом ограбят, пошёл в полицию, но там не имели права принимать заявление по поводу преступления, которое ещё не случилось. Провидец пошёл на рынок и купил медвежий
