капкан, который поставил под тем окном, через которое должен был забраться грабитель, а сам ушёл в театр, а когда вернулся, то вызвал полицию, не заходя в дом, потому что, по его словам, «оттуда доносились подозрительные звуки, и он боялся входить». Полиция вытащила грабителя из капкана, вызвала ему скорую и осудила по статье «проникновение со взломом». Провидца сначала хотели обвинить в превышении допустимой самообороны – его адвокат сказал, что подзащитного в момент ограбления даже не было дома, он был в театре, при толпе свидетелей, у него даже есть билет. Тогда ему попытались вменить преднамеренное нанесение тяжких увечий – адвокат ответил, что хозяин дома имеет право расставлять в своём доме любые капканы, какие захочет, он туда грабителя не звал, и намерений никаких не имел. Обвинение попыталось указать на то, что провидец знал о будущем проникновении в его дом, и даже ходил с этим в полицию – адвокат указал на то, что если видение провидца является юридическим поводом для обвинения, то оно же должно являться достаточным поводом для принятия заявления о будущем преступлении, но оно очевидно не является, раз уж полиция не предприняла никаких мер. На этом дело закрыли за отсутствием состава преступления. Я смотрела на пирожок от Сариной бабушки, и пыталась решить, грабитель я или медвежий капкан.
– Ты уже подала заявку на практику?
Сари кивнула:
– Да, все подали, завтра последний день. А ты подала?
– Ещё нет.
Она помолчала, грустно спросила:
– Ты в Верхнем решила проходить?
– Я ещё думаю. Когда начинается практика?
– У кого как. У тех, кто на Грань Ис едет, двадцать второго декабря утром будет телепорт от первого корпуса.
– Понятно.
Я молчала и пила чай, всё пытаясь разгадать тот секретный ингредиент, который помогал огромной семье не ненавидеть друг друга за нищету, тесноту и другие прелести размножения.
Сари вздохнула и умоляюще прошептала:
– Может, ты тоже поедешь? Мне с тобой будет спокойнее.
Я смотрела в чашку, внутри меня падал снег. Медленные белые снежинки опускались на меня с белого неба, я стояла на углу бульвара Поэтов, глубоко дыша и опираясь на стену, чтобы не свалиться от головокружения. И одновременно ползала по земле, рыдая и пытаясь влить лошадиную кровь обратно в обезглавленные тела. И стояла у окна на двадцать втором этаже самого шикарного отеля в городе, готовая сделать последний шаг, как только взвешу все «за» и «против».
«Кровь на песке в канун Рождества... Вечер пятницы. Я могу в этот момент отдыхать в своей комнате шикарного общежития при исследовательском институте, который оплатил мне половину стоимости билетов и визы, чтобы я приехала и получила незаменимый опыт работы с самым высокотехнологичным оборудованием Содружества, под руководством самых именитых учёных современности. Там будет морское побережье, молодые неженатые аспиранты из хороших семей, быстрый интернет и высокая зарплата.
Это так далеко, что я даже не узнаю о каком-то очередном нападении на какую-то захолустную крепость на границе отсталого мира и непролазного леса. Видения провидца к делу не пришьёшь, никто не посмеет меня обвинить в том, что я принимаю решение на основании события, которое ещё не произошло. Я могу залить этот день чёрной краской и просто жить как жила.
Я ничего никому не должна, я приложила такие огромные усилия для того, чтобы иметь возможность это сказать – ничего, никому, мне никто не помог, и я никому не обязана помогать, я сама по себе. Я сменила имя, я развернула всю свою жизнь так, как хотела сама, и я имею полное право распоряжаться этой жизнью так, как будет лучше только для меня.»
– Я поеду.
– Ура! – Сари подняла руки, но этого ей оказалось мало, и она кинулась на меня с обнимашками, как тогда в кафе, когда я доработала её выпрошенный «эликсир жизни». На этот раз я была готова и успела спасти свою чашку с чаем, убрав подальше заранее, я почти гордилась.
Сари отпустила меня и вернулась на место, опять придвинула мне пирожки и прошептала, улыбаясь всем лицом:
– Кушай давай, а то совсем исхудала. Они у бабушки всегда вкусные, но в этот раз вообще космос. И в сметану макай, так вкуснее.
Я молча взяла пирожок, макнула в сметану и откусила. Сари допила чай, вскочила ставить новый, стала щебетать, как канарейка:
– Прикинь, бабушка уехала уже. Зачем приезжала – непонятно, ещё и «Джи-Портом», вот горело ей. Говорю же, она странная. Сказала мне держаться к тебе поближе, потому что ты «добрая и очень сильная, и обязательно меня защитишь», – она закатила глаза, опять немного краснея и глядя на меня виноватыми щенячьими глазками, я кивнула с понимающей улыбкой:
– Обязательно.
Сари покраснела ещё сильнее и засуетилась ещё бестолковее, заваривая чай и переставляя тарелки на столе, намазывая для меня варенье на оладушек и пододвигая блюдца поближе. Я сидела спокойная, как изваяние, меня вообще теперь в жизни мало что волновало.
«Я уже продала свой атеизм за булочку, почему бы теперь не продать мою будущую карьеру за пирожок.»
Пирожок был вкусный, и очень красивый. Я откопала в сумке телефон и сфотографировала его на память.
***
Глава 75, работа над чужими ошибками
Пятница, 4 декабря, Грань Тор
Мне было плохо ещё несколько дней. Большую часть дисбаланса удалось ликвидировать во время медитации следующим утром, но через время я заметила небольшие, но неприятные изменения в ауре, которые спровоцировал «солёный эликсир», они не проходили сами собой, а лечить их я не умела, это было слишком сложно для студентки второго курса.
Все свои субъективные впечатления и объективные выводы я тщательно записала и раздала всем заинтересованным. Доктор Ваныч сказал мне по секрету, что подобные симптомы наблюдал не раз у
