Ознакомительная версия.
… Ирада попятилась назад, едва увидела то, что совсем не предназначалось для ее глаз. Она отвернулась и поспешно, почти сорвавшись на бег, пошла прочь из сада. Увиденное ей не понравилось и в очередной раз подтвердило, что Дилия в шаге от своего провала.
Хазнедар покинула сад с тоской, раздумывая о том, как укрепить положение внучки при серале. Беременности пока не было, и кто знает, может этот отвар не поможет глупой наложнице.
«Все в руках богов! — сказала себе женщина. — Как велят, так и будет. Мы только исполнители их воли на земле!» — подумала, но легче от этого ей не стало. И Ирада направилась к Дилии, чтобы узнать, как продвигаются ее отношения с принцем.
Ирада боялась, что дни Дилии в серале, уже сочтены.
Дальнейшие дни нашего путешествия слились для меня в одну вязкую массу. Я уже не помнила, где начинаюсь я и заканчивается моя лошадь. За столько времени, что я провела в седле, кажется, мы сроднились и стали единым целым, что, впрочем, не мешало моему телу изнемогать от боли и по вечерам, когда мы останавливались на ночлег, из седла меня снимали сильные руки мужа, а затем бережно переносили в шатер, где отдавали рабыням — помыть и уложить спать. На большее я оказалась неспособна.
Поездку усложнили женские дни, что пришли вовремя, но для меня оказались так некстати. Спасибо Наиме, что помогала справиться с болью. Рабыня, как оказалось, умела варить обезболивающие отвары и отлично делала какие-то удивительные прокладки, удерживающиеся штанами и позволявшими мне проехать большее расстояние прежде чем остановиться и начать искать подходящие кусты.
Наима очень помогла мне в эти дни. Она была внимательна, заботлива, и я почти порадовалась, что получила для себя подобную рабыню. Смущало только одно, что прежде, Наима принадлежала Сарнай, а уж кому-кому, а первой жене я доверяла меньше всего.
Путь нашего обоза лежал через степи, что постепенно стали еще пустыннее, чем раньше. Я не могла перестать удивляться, что природа оказалась так изменчива. Вспоминала свой город и тенистые рощи с озерами, располагавшиеся рядом, вспоминала море — бесконечную водную гладь, с тоской и умилением. Качаясь в седле, уставшая до изнеможения, я смотрела на окружавшую меня голую степь, с редкими кривыми деревцами, голыми и уродливыми, с жалостью и сожалением.
«Неужели здесь все так уныло?» — подумала я, когда в очередной раз пейзаж сменился на более печальный. Теперь под ногами вместо потрескавшейся земли все чаще хрустел песок и перекати-поле пролетали мимо, гонимые ветром, словно забавные полые шары.
А затем вдали показались скалы и Наима поведала мне, что до дворца Шаккара остался день перехода.
— Что? — удивилась я искренне.
Старая рабыня закивала.
Я же посмотрела вперед. Голые, почти мертвые земли. Камни да кустарники, вот какой оказалась страна принца Шаккара!
Внутри все оборвалось. Я склонилась к рабыне, что шла рядом с моей лошадью, держась с моего позволения, за стремя.
— Что будет там, во дворце? — спросила у Наимы.
— Вы скоро увидите, повелительница Майрам! — ответила она и уставилась вперед, на горячую полосу дрожащего воздуха, что, казалось, плыл над землей…или песком, даже не знаю, как точнее назвать почву, что скрипела под нашими ногами.
Шаккар был ко мне внимателен и даже приходил спать, но лежа в его руках и вдыхая запах мужского тела, я отчего-то все время вспоминала первую жену…Сарнай стояла между нами, незримая и усмехающаяся, смотрела призраком и заставляла меня вспоминать то утро, когда я увидела своего мужа выходящим из Шатра воительницы.
«Ты не имеешь права на ревность»! — сказала я себе тогда, но не помогло. Я все равно ревновала, даже понимая, что права Сарнай на Шаккара такие же, как и мои собственные, если не больше. Ведь она была первой, и она главная жена повелителя…и эти отметины на его теле, оставленные ее ногтями, словно говорили мне: «Не забывайся, Майрам, ты не единственная. Я всегда будут главнее в его жизни! Я — первая!»
Помню, что Шаккар в тот вечер пришел ко мне, как всегда. Не удивительно, ведь это была моя ночь, которую я потеряла.
— Мой повелитель, — проговорила краснея, стоя перед принцем и уронив голову, — мне нельзя сегодня принимать тебя!
Шаккар понял все без дополнительных объяснений, но не ушел. Он ни словом не обмолвился о ночи, проведенной с Сарнай, да и не был обязан это делать. Принц вел себя так, словно я для него единственная.
Мы вместе поужинали и легли спать, и он всю ночь держал меня в своих объятиях, убаюкивая, словно мать свое дитя.
— Госпожа не хочет пересесть на телегу? — голос Наимы прервал мои мысли, и я посмотрела на старую женщину, что шагала подле моей лошади. Сейчас мы ехали медленно, почти как в первые дни, когда меня несли в паланкине люди отца. Виной всему была ужасная жара и палящее солнце, вставшее в зените и с усмешкой смотревшее на жалкие человеческие потуги противостоять силам природы. Местность, где мы проезжали, больше стала походить на полупустыню, чем на степь, а гряда скал — огромных нагромождений камней, величиной с дворец моего отца, приближалась и становилась все ближе и ближе, мерцая в жарком мареве.
— Нет, Наима! — ответила я, понимая прекрасно, что должна продолжать этот путь именно в седле. До владений Шаккара оставалось всего ничего. Еще одни сутки в пути я выдержу. Мне кажется, я уже привыкла к подобной спешке.
— Как пожелаете, госпожа! — сказала рабыня и приотстала, чтобы идти рядом с одной из груженых телег, затерявшись среди рабов, таких же, как она сама. Я оглянулась на старую женщину. Наима уронила голову и смотрела себе под ноги, на сыпавшийся песок. Она отличалась от остальных рабов, как-то незримо, но эта разница между ними была осязаема!
Повернув голову, снова впилась взглядом в скалы, бегущие к нам на встречу. И пусть до них было еще целый день пути, одна мысль о том, что скоро все закончится, грела мое сердце.
Вечерней стоянки я ждала, как воздуха. Из седла выбралась сама, почти упав в сильные мужские руки и немного удивившись их обладателю.
— Повелительница Майрам сильно устала сегодня! — Аббас осторожно поставил меня на землю. Я бросила взгляд за его плечо и увидела, как рабы поспешно возводят Шатер. Надо было еще немного подождать, прежде чем я смогу войти под его спасительную сень. Прежде чем я упаду бесчувственным камнем на ложе и стану ждать прихода мужа.
— Шаккар отправляет гонца сообщить о нашем возвращении! — словно прочитав мои мысли, произнес Аббас.
Я кивнула. Усталость растекалась по венам. Ноги подозрительно дрожали в коленях, и я понимала, что едва стою.
Ознакомительная версия.
