— Нет, — Лили оттолкнула его руку и села. — Не трогай меня.
— Ты кричала, — произнес он и отодвинулся.
— Да, кричала, — решимость обозначилась на ее лице. — Нам нужно поторопиться. — Потом, посмотрев на восток, добавила. — Мне нужно. А тебе пора домой.
Сумка привычно легла на ее плечо, и Лили обернулась к своему спутнику:
— Прощай.
— Разве мы идем не вместе? — удивился он.
— Нет, тебе не место здесь. — Отрезала Лили, и на ее лице прорезалась злость. — Ты чужд этому миру, пойми, и тебе нечего здесь делать.
— Забавно, что ты меня изгоняешь, — отозвался он. — И грустно.
— Пойми, я люблю этот мир таким, какой он есть. Я знаю, что до конца ты все равно не сможешь меня понять, но хотя бы попытайся. Да, я больше не сомневаюсь, что он меняется, — продолжила Лили, взглянув в его сторону, — и сделаю все для того, чтобы не дать ему измениться полностью.
— Ты же сказала, что рада тому, что души освобождаются? Или нет?
— Да, рада. Но это не значит, что я буду рада видеть, как весь этот мир рухнет до основания!
— Неужели ты не понимаешь, что без душ, его важной составляющей, он, так или иначе, рухнет? Это необратимо. Все связано, Лили.
— Я не хочу! — вскрикнула она.
— Чтобы дреги стали животными?
— Даже это, — глаза ее стали совсем зелеными от боли и отчаяния. — Я хочу, чтоб дом был таким, как он есть, с коротышками, демонами, ведьмами, падшими… падшим, — исправилась Лили и не смогла продолжить дальше.
— Ты цепляешься за прошлое, — произнес он, — дернув ее сумку с плеча. — Тот, кого ты так пытаешься сохранить, уже давно не существует.
— Ты не можешь знать, — заорала она. — Ты ничего не знаешь о нем! Я должна сохранить все, как есть!
— И что? — он не реагировал на ее злость. — Сохранишь — и думаешь, он вернется домой, как ни в чем не бывало?
Лили била мелкая дрожь, и слезы заструились по щекам, изредка сметаемые порывами ветра.
— Сколько можно бороться за то, чего уже нет?
— Столько, сколько бьется сердце, — неожиданно спокойно ответила она. — Потому что иначе и меня уже нет.
45
Грерия вошла в кабинет Ника без стука, но Самаэль лишь молча оторвал голову от бумаг и вопросительно посмотрел на нее. Вспышки гнева в последнее время не повторялись, и ведьме и хотелось, и страшно было поверить в то, что худшее уже позади.
— Что-то случилось? — вывел он ее из раздумий.
— Да, — кивнула Грерия, собираясь с мыслями.
— Если ты о том, что творится в слоях, я уже знаю, — устало заметил он.
— А что там творится?
— Ясно, — Самаэль встал из-за стола и потянулся. Он выглядел не лучшим образом и, очевидно, устал. — Значит, твои новости не об этом. Тогда начнем с тебя.
— Дреги деградируют, — произнесла Грерия. — Они просто превращаются в безмозглых животных. Это словно эпидемия, косящая все поголовье. На сейчас мы потеряли чуть больше половины.
— Ведьмы не возвращались? — сосредоточенно поинтересовался он, проходя по комнате мимо Грерии.
— Нет, и дреги — не их рук дело, если тебя это беспокоит. Так что, все-таки, со слоями? — в глазах Грерии плескалась тревога.
— Они распадаются.
— Распадаются?! — Грерия даже не пыталась скрыть изумление. — Но как? Почему?
— Не знаю, — мрачно отозвался он. — Но души освобождаются, сотнями, тысячами, и их число растет.
— Но как же сферы? Ведь без них души не могут покинуть ад. Что происходит в колодце? Ты говорил с Джаредом?
— Да, говорил, — Самаэль, наконец, остановился, и облокотился о стол. — Сферы истончаются и опустошаются.
— Проклятый побери, — прошептала Грерия, — но как же демоны судьбы? Они же зависят от сфер.
— Верно, пока еще держатся, потому что половину их выкосил “свет божий” во время последнего нападения, но дальше будет хуже.
— И армии у нас нет, — потрясенно проговорила Грерия, — она на глазах превращается в стадо безмозглых баранов. А демоны? — спохватилась она.
— Демоны без изменений, — усмехнулся он.
— А падшие? — слова замерли на губах Грерии.
— Падшие? — Самаэль поднялся и подошел вплотную к Грерии. — Как видишь, — его усталые глаза пробежали по лицу ведьмы, ее губам и золотистым волосам. — А ведьма?
Дрожь желания прошла по телу Грерии.
— Ведьма тоже.
Его рука скользнула Грерии на талию.
— Сейчас не время. Надвигается катастрофа, — неуверенно возразила Грерия, безумно желая, чтобы он не останавливался, потому что падший, наконец, снова был самим собой, несмотря на царившее вокруг помешательство, или благодаря нему.
— Верно, — кивнул он, склоняясь и целуя ее в шею. Самаэль пробежался пальцами по ее волосам, зарывшись в локоны, медленно потянул носом ее запах. — Именно потому, что надвигается катастрофа, и я не знаю, что будет завтра, и будет ли вообще это чертово завтра, — его пальцы потянулись к застежкам на спине ее платья.
И у Грерии больше не осталось возражений: она позволила себе раствориться в его руках.
46
Лили очнулась раньше светлого, продолжавшего мирно спать сияющим пятном в стороне. И, тихо поднявшись на ноги и окинув его прощальным взглядом, пошла в сторону зияющей в земле темной пасти провала. Страх того, что она наткнется на демонов, стерегущих слои, не покидал ее, несмотря на то, что на всем пути они так ни одного и не встретили. Но кто мог знать: быть может, пострадали лишь верхние слои, и разрушение вовсе не задело нижние.
Когда Лили добралась до края, оказалось, что дыра намного глубже и отвеснее, чем ей казалось издалека. Спуститься без снаряжения было невозможно. Вот где бы не помешали крылья — но у Лили их не было. А прыгнуть и разбиться в надежде на ранее привычное в слоях воскрешение было бы слишком наивно — ведь и это правило могло рухнуть вместе с другими устоями. Замешательство заставило ее замереть на краю и изобретать один безумный план за другим, когда кто-то негромко откашлялся в стороне. Лили вздрогнула и резко обернулась в сторону раздавшегося звука. Она почти ожидала увидеть вечного спутника, но к своему удивлению и едва заметному разочарованию, уперлась взглядом в Марка. Не хмурого и замкнутого бывшего монаха, что обитал на небесах вместе с ее братьями, а приветливого утонченного полководца и философа, с которым Лили познакомилась в аду. Сам Марк ее, конечно же, не узнал.
— Приветствую Вас, госпожа, — поклонился он и вновь выпрямился во весь свой немаленький рост. Лили улыбнулась его уверенной осанке и чувству собственного достоинства.
— И Вас приветствую, мой господин, — в тон ему ответила Лили.
— Вы единственная, кто путешествует вопреки всеобщему потоку, — вежливо заметил он.
