— И Вас приветствую, мой господин, — в тон ему ответила Лили.
— Вы единственная, кто путешествует вопреки всеобщему потоку, — вежливо заметил он.
— Вопреки? — переспросила Лили.
— Не вверх, а вниз.
— Но разве не то же делаете и Вы? — Лили склонила голову, рассматривая забытые черты.
— Но я знаю, куда иду. Вас же позвольте предостеречь от этого пути. — Он был предупредителен, но настойчив. От жары, царящей в слое, пряди на его висках взмокли.
— Почему же?
— Потому что внизу Вас не ждет ничего хорошего.
— Зачем же Вы туда стремитесь? — спросила Лили.
— Я знаком с хозяином этих мест, — уклончиво ответил Марк, — и хотел бы кое о чем с ним переговорить.
Воздух толчком покинул легкие Лили, словно ее ударили под дых. И певучая манера речи исчезла, как и не бывало.
— Хозяина больше нет. Поэтому все и рушится. Идите наверх, Марк, за всеми.
— Мы знакомы? — Марк с интересом посмотрел на Лили.
— Быть может, да, а может, нет. — Уклончиво ответила Лили. — Я слышала о Вас.
— Позвольте, — мягко, но настойчиво возразил Марк. — Но Вы сказали, что хозяина больше нет. Но, насколько мне известно, это невозможно.
— Возможно, и случилось, — взгляд Лили был устремлен в темный провал, словно именно в нем кануло в вечность бренное тело Ника.
— Значит, и для него существует свой срок. Значит, и у вечности есть границы.
— Вы знаете, как спуститься? — сейчас Лили вряд ли хотелось философствовать, и она позволила себе не очень вежливо перебить Марка.
— Да, конечно, — кивнул он, и достал скобы и веревки, оставшиеся от его армии. Несколько ударов тупой стороной топора закрепили скобы в земле, веревки, пущенные сразу от двух скоб, сплелись вместе и хлестнули хвостами по стенам дыры. — Используйте узлы, как ступени, — подсказал Марк и с сомнением взглянул на хрупкое сложение девушки. — Мне стоит отправиться вместе с Вами, хотя бы потому, что одна Вы не дойдете.
— Спасибо, Марк, но я справлюсь, — отозвалась Лили, обмотав руки лентами из ткани и схватившись за веревки. Она не собиралась вешать на себя новую обузу, едва отвязавшись от предыдущей.
— Может, тогда, Вы все же могли бы уделить мне несколько минут? Мне хотелось бы понять, что происходит, — удержал ее Марк.
— Идите наверх, — мягко попросила Лили, — я уверена, там вы найдете объяснение скорее, чем здесь.
— Но я никого не знаю среди живых, — почти с отчаянием заметил он.
— Вы понимаете, что мертвы? — поразилась Лили. Ведь сколько раз она видела Марка вовсе не осознающим происходящее.
— Конечно, понимаю, — ответил он. — И то, что мы освободились, не означает, что живы. Я хотел поговорить об этом с Ником. Может, это его новая шутка или забава — я бы не удивился, если бы так и оказалось. Но если его век прошел, как говорите Вы, это означает начало конца этого мира. И, как ни странно, — Марк взглянул в туманное небо, висящее над слоем, — мне его будет не хватать.
— Почему? — удивилась Лили, — что вы помните о нем?
— Войну, вечную войну, сменяющиеся декорации которой не меняли самой сути, — грустно улыбнулся философ, — но даже в этой войне был особый смысл, смысл в бессмысленности. Он показал мне ее глупость и иллюзорность, глупость моих постулатов, за которые я так держался, потому что нет ничего определенного здесь — все лишь сон, и в то же время все — явь. Зависит лишь от того, как ты это назовешь.
— Вы помните беседы с ним? — голос Лили дрогнул.
— Все до единой, — кивнул Марк. — И помню, как был наивен и заносчив в самом начале, в первые наши встречи. Мне будет не хватать наших бесед. Я никогда еще не встречал такого достойного оппонента. Более того, я почел бы за честь назвать его учителем. Величайший из философов, вот кем он был в этом забытом богом месте.
— Мне пора, — Лили отвернулась от Марка, чтобы он не прочел ни одной ее эмоции по побледневшему лицу.
— Что ж, удачи Вам и разрешите откланяться. Меня же ждет дорога в неизвестность, — Марк склонился в поклоне, а затем убедился, что Лили благополучно спрыгнула на дно следующего слоя и лишь тогда удалился.
Лили еще какое-то время глядела снизу на то место, где недавно виднелась голова Марка, и думала о хитросплетении судеб и о том, что, по крайней мере, Марку в этой жизни больше повезло, чем в предыдущей. Но мысль о том, что дом будет разрушен, и она никогда не сможет коснуться стола, за которым сидел Ник, или побыть в кабинете, наполненном его вещами, книгами, воспоминаниями, была слишком невыносимой. И эта самая мысль гнала ее глубже и глубже в странные неузнаваемые слои. Там, на самом дне, она сможет выйти и отправиться в дом. Если ей повезет, она найдет Грерию, если нет — увидит в последний раз то, что ей дорого.
47
Небирос внимательно изучал Грерию, настороженно приподняв усы. Из чего ведьма могла понять, что он не испытывал особого доверия к их племени.
— Зачем ты здесь? — наконец, спросил он, и его удивительные глаза сменили оттенок со стального на желтый.
— Я обещала кое-что передать тебе, — отозвалась она.
— Надеюсь, не от врагов, иначе, Грерия, я не посмотрю на то, что сейчас ты у трона.
— Давай оставим политические дрязги, я здесь вовсе не для этого, — Грерия устало тряхнула головой, и золотые пряди рассыпались по плечам. — Самаэль не на шутку взъелся на Лили, обвиняя ее во всех тяжких, и я вынуждена была отправить ее на поверхность.
— Что ж, разумное решение, — кивнул Небирос, — Самаэль скор на расправу.
— Неужели тебе плевать? — Грерия подняла голову и посмотрела в упор на демона. — Тогда я, честно, не знаю, зачем пришла и зачем распинаюсь, — ведьма с силой пнула лежавший рядом камень, и тот с грохотом откатился в сторону. — Извини, что отняла время. — Она развернулась, готовая покинуть дурацкую пещеру, в которой они встретились с Небиросом. Что находили здесь отпрыски Абы, Грерия не могла понять. Почему променяли дом с его покоями, залами, извивающимися коридорами на этот мрачный мир с голыми стенами и эхом? Допустим, она слишком мало знала о демонах судьбы, и потому не могла рассудить, в каких условиях им было бы комфортно: возможно, они как кроты обожали свой колодец с его пещерами. Но что здесь понадобилось тому же Небиросу — определенно не понимала. Хотя, наличие хоть каких-то человеческих помещений ее удивило. В одном из таких залов они и встретились.
— Постой, — смертоносная лапа аккуратно коснулась ее плеча, и Грерия не смогла подавить дрожь. Он наводил ужас и одновременно был прекрасен в своей мощи, это странное разумное насекомое.
— Мне не плевать. Ей, правда, угрожала опасность?
— Думаю, да. Он мог убить ее. Надеюсь, сейчас у нее все в порядке.
