— Леди Адалин? — удивленно окинул он ее взглядом. Адель тоже не отказала себе в этом удовольствии. Впервые он выглядел настолько неофициально, но все равно впечатляюще. По мокрым темным волосам на наспех застегнутую магией и не заправленную рубашку стекала вода. — Что-то случилось?
— Нет.
— Тогда как вы сюда попали?
Он имел в виду учительский этаж, бдительно охраняемый недремлющим и несговорчивым умертвием. Адалин улыбнулась.
— Сказала, что случилось.
Демонолог понимающе хмыкнул и шагнул вглубь комнаты, раскрывая дверь шире.
— Так, что же вас привело? — спросил он, когда девушка вошла, таким исключительно спокойным тоном, что Адалин мысленно заменила окончание вопроса на «принесло». Замок негостеприимно щелкнул.
Она коротко скользнула взглядом по комнате: тусклый свет настольной лампы выхватывал из полумрака стол с раскрытой пустой книгой и чашкой чая. Идеальный порядок придавал комнате безликости, но и это многое говорило о хозяине. Сразу вспоминался кабинет, из которого тоже исчезали все личные безделушки предыдущего владельца. Интересно, это черта характера Датура или намерение не обживаться в Академии надолго?
— Любопытство, — ответила Адель, поворачиваясь к магу.
— Рассчитывали застать меня врасплох?
Лоран рассеянно коснулся волос, влага исчезла и с каштановых прядей и с ткани рубашки. Он сделал приглашающее движение рукой в сторону кресла, но Адалин осталась у дверей и даже расслабленно привалилась к ней спиной.
— Думаю, у меня даже немного получилось.
— Значит, любопытство удовлетворено?
Она рассмеялась, оценив изящество, с которым ее постарались отправить прочь, и скрестила на груди руки. И посмотрела на него искоса снизу вверх.
— Когда-то вы говорили, что ради поцелуя не стоило затаскивать вас в кладовку.
Лоран если и удивился, то внешне это не отразилось никак, он помолчал, довольно серьезно глядя на нее в полумраке. Ее позабавленного настроения он не разделял.
— Ночь Восхождения всех темных немного сводит с ума, но вы ступаете на очень хрупкий лед, Адалин.
Она без улыбки медленно шагнула к нему и кончиками пальцев коснулась его груди. Неспешным гладящим движением прижала к прохладной ткани рубашки ладонь. Все это время она смотрела в глаза мага, контур его зрачков трепетал, размываясь чернильной Тьмой, а радужка насыщалась бирюзовым цветом. Адель чувствовала эхо колоссальной магии в нем, оно пьянящим волнением отдавалось в ней, как на том, первом уроке, когда Лоран материализовал чистую Тьму. Это было настолько сильное и неконтролируемое ощущение, что внутренняя дрожь медленно переходила к пальцам. Кажется, она даже перестала дышать, оглушенная происходящим.
— Мне интересно, что под ним скрывается.
— Ледяная вода, — как факт озвучил Датур, и по ее коже колкой волной прошлись мурашки от совершенно обратного ощущения испепеляющего жара. Девушка шагнула еще немного ближе.
— Очень интригующе.
Лоран тихо вздохнул и чуть наклонил голову. Напряжение между ними становилось почти болезненным.
— Вы должны понимать, что это ничего не изменит. Мое терпение безгранично, но я все же темный маг и свои интересы могу поставить выше правильных поступков. Поэтому вам лучше вернуться в свою комнату, Адалин.
— Я чистокровная темная, не ждите и от меня правильных поступков, — ее голос стал слегка глуше. Она опустила ладонь, снова сложила руки на груди. Они стояли друг перед другом, и их разделяло меньше, чем полшага.
— Чертово кольцо вы не получите, — уточнил маг, и девушка ядовито сверкнула улыбкой.
— Засуньте его себе в… реликварий.
Лоран усмехнулся, свет мигнул, погружая комнату в кромешную черноту, и в следующее мгновение Адалин захватил обжигающий, обещано ледяной и жаркий поцелуй. Отголоски магии, которую источала его аура, подавляли и пронизывали. Восхождение сделало Адель удивительно чувствительной к ней, и сейчас даже темнота спальни казалась живым сгустком теней. Или не казалась, потому что она слышала приглушенный шелковистый шепот, почти на грани шороха их одежды и прикосновений.
Он целовал ее, удерживая ладонями ее лицо, мягко и так уверенно, что Адалин начала сомневаться, что именно она поймала его. Скорее, поймалась, как мотылек, летящий на пламя. Но это не было важно, ведь ночь Восхождения — законное право идти на поводу у желаний. Она обняла Лорана за шею и встала на цыпочки, ее тело тянулось к нему, как лоза. Девушка закрыла глаза, не желая, чтобы темнота, окружившая их, хоть на мгновение стала бледнее. Маг гладящим движением провел по ее спине и неожиданно поднял на руки. Ледяное дыхание воздуха откинуло край ее халата и пробежалось по коже, вызывая мурашки, в тот же миг она почувствовала, как обнаженной спины и плеч касается шелк простыни. Адалин прерывисто вздохнула от неожиданности и прохлады.
— Все еще есть время отказаться, — прошелестел его голос возле ее уха, и губы спустились к горлу, где гулко билась жилка в такт растревоженному сердцу. Теплый поцелуй, тягучий и дразнящий, напротив, убеждал, что это лишь слова, не предложение.
Адель улыбнулась, зная, что он все равно не увидит, и кончиками пальцев зарылась в его короткие темные волосы и прижала к себя чуть крепче.
— И что будет, если я откажусь? — пробормотала она, легко поглаживая его затылок и прикусывая свои губы.
— Кажется, мы это уже проходили.
Да, итог будет тот же. Он любезно отправит ее наслаждаться свободой. Перспектива настолько незаманчивая, что Адель предпочла не отвечать больше и расстегнула магией пуговицы на его рубашке. Одно движение — и вот ладонь уже касается кожи. Теплой, живой и упоительно пахнущей горькой осенью.
Его поцелуи спускались вместе с шелком халата, приспущенным уже с плеч, ласкали грудь… Вдруг он прикусил ее сосок, и на смену теплому касанию губ пришла острая вспышка холода, Адалин, дернувшись, ахнула от неожиданности и рассмеялась. Но он отстранился и навис над ней на долгую секунду, рассматривая. Адель встретилась с ним взглядом, в ставших кобальтовыми глазах улавливался оттенок сомнения. Она снова положила ладонь на его затылок и приподнялась, целуя его. Может, это все усложнит, но оно того бесспорно стоило.
Новый поцелуй, начавшийся отстраненно-прохладно, с мягких, неспешных касаний языка, вдруг увлек их настолько, что все стало абсолютно неважным. Что-то изменилось, вскружило голову, смешало чувства и ощущения. Хаотичные и горячие прикосновения, шорох ткани в ночи, они обнимали друг друга крепко, до боли, сжимали, раздевали. В ее длинных волосах путались его пальцы, тонкий халат соскользнул безвольной грудой шелка на ковер. Она машинально изгибалась, упруго прижимаясь к его телу, ловя каждый вздох и поцелуй, каждое движение. Чтобы быть ближе, еще ближе. Она стонала под его руками и губами, сжимала простыни. Потому что в каждой из безумных ласк было нечто такое… темное и бесконечно искушающее, что ей казалось, что именно этого хотелось всегда. Оказаться в его руках. Хотя, это было невозможно. На краю туманного сознания тихо кралась мысль, что с Венсенном всегда все было иначе. Страсть с ним никогда не превращалась в такую одержимость, напоминая больше эстетичную игру в любовь. Лоран же словно затрагивал ее темнейшие желания, читал их, как мысли. И издевательски не исполнял лишь одно.
Адалин села на кровати, ее тело мелко дрожало, а карие глаза заволокло мглистым туманом. Она гладила его плечи, целовала его шею, губы, терлась щекой о гладкую кожу… Лоран вдруг прижал ее крепче, усаживая выше на свои колени и наконец заполняя собой горячее тело. Она задохнулась на миг, откидывая голову назад и закрывая глаза. Острое удовольствие от этой долгожданной близости сорвало с губ тихий стон. Который повторился со следующим. И следующим, и следующим. Адель больше не принадлежала себе, только обострившимся чувствам, страсти, почти животной или демонической. Ритмичные движения морским прибоем уносили ее мысли бесконечно далеко, не оставляя места больше ни сравнению, ни сомнениям.
