Присланные Торреном стражники с вызывающе-презрительными минами завернули останки в плащ и небрежно вручили их свежеиспеченному герцогу Фортранскому, младшему брату покойного. Приехав в родовое поместье, тот объявил о жуткой кончине старшего брата и передал овдовевшей невестке приказ короля.
Через неделю стенающая и проклинающая Амирель бывшая герцогиня, наряженная в грубую рясу послушницы, ехала в простом открытом возке в северный монастырь, где и встретилась с теми, с кем вздумала оскорблять избранницу короля.
Весть об этом быстро разнеслась по стране, и теперь во дворец стремилось попасть куда меньше народу, чем прежде. А те, кто случайно встречался Амирель, когда она прогуливалась по дворцу, кланялись так низко, утыкая взгляды в пол, что разгибались потом с трудом и дальновидно не поднимались до тех пор, пока она не оказывалась за следующим поворотом коридора.
А в это же время в главном храме Тринали собрались дроттины всех главных храмов страны. Верховные дроттины всех трех религий Северстана, посоветовавшись, решили, что принц Торрен захватил в стране слишком много власти, и решили его укоротить. И всем миром решали, как сподручнее это сделать.
Узнав об этом, некоронованный король впал в ярость. Пришел к Амирель и по обыкновению приказал:
— Собирайся, ты поедешь со мной! Надо приструнить этих зарвавшихся храмовников. Показать им, кто здесь главный. Скрутить их в бараний рог.
Амирель тут же представила себе своего любимого учителя и решительно отказалась. Не будет она принуждать таких высокочтимых в народе людей подчиняться Торрену!
И без того взвинченный неприятными известиями король вспылил:
— Не хочешь добром, повезу силой!
Девушка тоже рассердилась. Почему она опять должна принуждать людей к тому, чего они не хотят? Тем более дроттинов, о которых у нее самое доброе впечатление. Она хотела решительно отказаться, но Торрен схватил ее за руку и потащил за собой.
Приказал перепуганной камеристке дать Амирель теплую накидку, завернул в нее девушку. Амирель принялась упираться, но он подхватил ее на руки и прошипел:
— Успокойся! — и с силой прижал ее к себе. — Я хочу сохранить за собой власть в стране, не делясь ею ни с кем! Особенно с этими отвратительными ханжами, говорящими одно, а делающими другое!
От его грубых рук у нее перехватило дыхание, но она продолжала возмущенно вырываться, выкрикивая:
— Они добрые и хорошие люди, я это знаю!
— Что ты знаешь? — он сердито встряхнул ее, — Что у главного дроттина бога плодородия несколько любовниц и с десяток от них детей? Это он наглядно показывает своим прихожанам, что такое плодородие? Дроттин богов всех стихий каждый год приказывает прихожанам строить себе новый главный храм, разрушая при этом старый, а чтоб те не возмущались, угрожает им страшными бедствиями? Или главный дроттин бога войны, который предпочитает мальчиков женщинам, и для собственного ублажения забирает у родителей наиболее понравившихся ему малышей?
Амирель замерла. О таком она и не представляла.
— Это что, правда? — она еще надеялась на ошибку.
— Я не собираюсь тебе врать! — Торрен указал подбородком на стоящего возле дверей в карауле симпатичного молодого мужчину. — Можешь спросить об этом у Онкса. Он одно время пользовался сомнительной честью быть любимчиком этого благодетеля.
Мужчина, слышавший, о чем идет речь, покраснел и сумрачно посмотрел на девушку. Ей стало неловко.
— Хорошо, я пойду сама, — решилась она, и амулет ответил согласным вибрированием. — Отпустите меня.
— Мне приятно тебя нести, — отказался отпускать ее Торрен, все так же крепко прижимая к себе. — И ты не тяжелая, я тебя не уроню, не беспокойся.
Он легко сбежал вниз, усадил ее в карету и, вызывая острое любопытство всех присутствующих, не поехал верхом, а сел с ней рядом.
Карета загрохотала по неровной мостовой. Торрен ласково взял руку Амирель, поцеловал и вздохнул:
— Почему ты так возмутилась? Я и подумать не мог, что у тебя такие добрые чувства к этим мошенникам.
— Не называй их так! Среди дроттинов есть замечательные люди!
— Тебе кто-то из них дорог? И кто же это? — Торрен с трудом погасил вспышку ревности, стараясь говорить ровно, чтоб не напугать ее.
— Мой наставник был дроттином нашего маленького храма. Он очень многому меня научил. Он был очень достойным человеком. Его уважали все жители нашей деревни.
— Смелый человек, — признал Торрен. — Не побоялся наказания, уча тебя. А где он теперь?
— Умер. Он был уже очень стар, когда начал меня обучать.
— Жаль, — с искренним сожалением произнес принц. — Вот кого бы я хотел видеть во главе одного из главных храмов.
— Да, он бы смог, — хрипловато сказала Амирель от переполнявшей ее благодарности к тому, кто научил ее всему, что она знала.
На площади возле высокого храма карета остановилась. Принц помог выйти девушке и, не беря с собой стражу, повел ее внутрь. Дорогу им тотчас перерезали крепкие мужчины в серых хламидах до пола, с мечами в руках.
— Дальше идти не велено! — с угрозой произнес один из них, измерив их взглядом.
— Но я король этой страны, — спокойно представился Торрен. — Правда, некоронованный еще. Я прошу пропустить меня внутрь.
— Именно вас пропускать и запрещено, — без всякого уважения заметил здоровяк. — Так что идите-ка отсюда поскорее, ваше величество, — и он угрожающе поиграл сверкающим мечом.
Торрен перевел взгляд на свою спутницу. Враз догадавшийся о том, что сейчас последует, храмовник поднял руку. На оголившемся запястье сверкнул браслет.
— Это амулет противодействия. Так что ничего вам тут не отломится. И ступайте-ка вы отсюда подобру-поздорову, пока целы! — глумливо произнес он. — Не то наши дроттины возьмут вас в оборот. Они как раз решают, что с вами делать.
Не привыкший к подобному отношению Торрен возмущенно схватился за меч. Чтобы предотвратить потасовку, Амирель сердито приказала храмовникам:
— А ну, на колени перед королем! — камень на ее груди нагрелся и испустил острые колющие лучи.
Те враз рухнули, неверяще глядя на девушку.
— Вот так-то лучше будет, — саркастично заметил Торрен. — Похоже, негодные у вас амулеты. Зря только за них деньги плачены. — Приобняв Амирель за талию, повел вглубь темного коридора, благодарно приговаривая:
— Спасибо, умница моя! Если б не ты, от меня бы остались одни кровавые ошметки. Недаром отец говорил, что храмовники не любят королей. Впрочем, мы к ним тоже расположения не питаем.
Возле огромных дверей он приостановился и нервно поправил перевязь меча.
— Ты готова? Что-то мне не по себе. Если у них есть довольно сильные амулеты противодействия, то мы зря сюда пришли. Надо было мне сначала все разузнать, а уж потом тащить тебя сюда. — Он посмотрел назад, проверяя дорогу, никого не увидел и решил: — Лучше мы придем сюда в другой раз, рисковать тобой я не стану…
Но уйти не успел — дверь открылась, в нее выглянул еще один человек в серой хламиде. Увидев принца с Амирель, радостно завопил:
— А вот и наши голубки! Недаром мы молились всем нашим богам о помощи. Наши неприятели пришли к нам сами! — и, склонившись в издевательски низком поклоне, пригласил: — Проходите к нам, ваше величество со своей избранницей, не бойтесь!
Не желая выглядеть трусом, Торрен стиснул зубы и вошел. Амирель двинулась за ним.
Огромный зал был полон. Едва они вошли, по нему гулкой волной раскатился язвительный смех и стих, превратившись в зловещее молчание. Амирель мелко задрожала. Как она справится с такой уймой недоброжелателей, да еще с амулетами противодействия? Зря Торрен это затеял.
— Проходите сюда поближе, ваше высочество. Извините, величеством не величаю, ибо преждевременно. Сначала нам нужно поговорить. — Приглашение от толстого мужика в серой хламиде больше походило на приказание.
Торрен кивнул и, пропустив вперед себя спутницу, пошел за ней, следя, чтоб никто не смог причинить ей вред.
