Лефир тяжело вздохнул. Человек, который всё это время проверял на себе наличие ядов в его пище, помня обрывки разговора, не смог с точностью сказать эльфам, что принц не способен согласиться на предложенный королём план. Это было маленьким камушком, обрушившим лавину эмоций, маленькой каплей вина, переполнивший налитый до краёв кубок, это был последний недостающий градус тепла перед самовоспламенением фитиля, неумолимо ведущему к взрыву накопившихся чувств.
Он почувствовал, что мир в его глазах искажается, так он видит его теперь сквозь стоящие в глазах слёзы отчаянья, которые кривыми линзами превращали всё вокруг в разноцветные пятна и призрачные силуэты. Он развернулся к двери, вышел на улицу и быстрыми шагами направился к лесу, прочь ото всех, кто мог увидеть его слёзы, которые редкими обжигающими каплями катились по щекам, оставляя влажные дорожки после себя. Эдвард был единственным, в ком он был уверен, и теперь получалось, что он ошибался и в нём. Принц сам не знал, почему повёл себя так. Просто ушёл, обидевшись, как ребёнок. Возможно, потому что от разговора с эльфом, он и почувствовал себя ребёнком, ничего не понимающим и не имеющим возможности объяснить самому себе то, что происходило вокруг него. Он уходил в лес, обратно, стараясь покинуть царство остроухого лесного народа, словно уходя от них, он мог уйти от своего происхождения и от своих проблем.
Элейна хотела броситься за ним, но Эдвард остановил её:
- Это из-за меня. Я поговорю с ним, - сказал он угрюмо.
Эльф вышел из своего дома и побрёл вслед за Лефириусом, который не старался не оставлять следов, и для эльфа не было трудной задачей найти его. Он не спешил, справедливо решив дать время принцу побыть наедине с собой.
19
Найти человека, даже если он полуэльф, для Эдварда было просто делом времени. Эльф шёл, размышляя о том, что не стоило так сразу всё рассказывать, не стоило заставлять принца окунаться в мир его прошлого, который оказался пронизан обманом и недомолвками. Это было, пожалуй, не самое лучшее, что Эдвард мог для него придумать. Ещё печальнее эльфу становилось от мысли, что это ещё не всё, что Лефир должен знать. Следовало как-то вернуть его в хорошее расположение духа, заставить поверить в себя и в своё светлое будущее. Срочно. Потому что то, что принцу пока было неведомо, не терпело отлагательств.
Следы Лефира привели Эдварда на край обрыва, где внизу виднелись лишь макушки деревьев: острые пики елей и покатые верхушки пышных берёз. Красиво было, но ни принц, ни эльф не обратили внимания и не полюбовались этим пейзажем. Эдвард подумал, что если бы на пути принца не было столь непреодолимого препятствия, он бы наверняка не остановился в столь небольшом расстоянии от эльфийского поселения. Лефир сидел на поваленном дереве, опершись локтями о колени и подперев голову руками.
- Пришёл всё-таки… - тихо сказал Лефир, показывая, что эльф замечен.
- Можешь не стесняться меня, – сказал Эдвард. – Помнишь, чему я учил тебя, пока ты был мал: в мире нет ничего, достойного твоих слёз, но если что-то всё же заставит тебя их лить, рыдай от души, наплевав на все правила, рыдай, пока не сможешь смеяться над своей проблемой.
Принц с сомнением посмотрел на него. Вообще-то, рыдать он не собирался, но смысл сказанного понял. Эту фразу Эдвард говорил, пока принц был ребёнком и находился в уверенности, что мужчины не плачут.
- Считаешь, я смогу смеяться, когда всё, что было прежде, рухнуло, когда весь мой привычный мир трещит по швам? - усмехнувшись, уточнил он.
Эльф пожал плечами и постарался изречь нечто мудрое:
- Если трещит по швам, значит, нитки были гнилые, - но Лефириус не оценил аллегории, и потому Эдвард стал говорить серьёзно: - Это очень здорово, что ты ещё умеешь грустить и страдать. Я был на казни пять лет назад, и тогда мне показалось, что Крафусу всё же удалось сделать из тебя то, к чему он так стремился, – он задумчиво помолчал, а Лефир вспомнил, как видел мелькнувшую в толпе знакомую фигуру. - Прости, что не принял твою сторону, когда рассказывал эльфам о планах короля. Ты вполне мог быть околдован, и я просто не имел права опираться лишь на свою уверенность в тебе, когда на кону стояло столько всего. Ты ведь понимаешь, сколько всего на кону? – он задал этот двусмысленный в создавшейся ситуации вопрос слишком непроницаемым голосом, и принц вздрогнул от страшной догадки.
Лефир перевёл взгляд удивлённых глаз на Эдварда и отпрянул: лезвие меча бывшего дворецкого было устремлено на него. Принц закрыл глаза, устало и безнадёжно. Чего он ждал от того, кто был изгнан при его молчаливом согласии и кого он не видел столько лет? На что можно было надеяться, когда его голова стоила слишком соблазнительно много, а само существование представляет угрозу многим людям и эльфам. Лефир судорожно пытался сообразить, что можно сделать в создавшейся ситуации, когда все козыри у Эдварда.
К действительности его вернул голос эльфа:
- Ну же, Лефир! Покажи, чему ты научился за семь лет лени! - принц открыл глаза и только теперь вгляделся в лукавые смеющиеся глаза старого друга.
Эльф дразнил его, как и всегда делал это на тренировках. Он старался вывести его из себя и одновременно напичкать своей философией, которая не раз спасала Лефира от тоски и уныния.
Бывший дворецкий выразительно посмотрел на меч в ножнах за спиной принца. Лефир слегка улыбнулся, ощущая неприязнь к себе за то, что плохо подумал о дворецком, и пытаясь привести свои эмоции в более-менее уравновешенное состояние.
- Сейчас не лучшее время… - начал он, пытаясь избежать поединка, в котором он снова неизбежно проиграет.
В эти минуты ему было нужно вовсе не это, как ему казалось. Но эльф знал принца, пожалуй, лучше, чем он сам, и потому не позволил ему договорить:
- Если ты ждал, что я стану тебя утешать – и не мечтай! – Эдвард никогда не жалел Лефира и никогда не придавал особого значения его титулу. Возможно, именно за это принц особенно ценил его.
- Ничего подобного я от тебя точно не ждал, – усмехнулся Лефириус. – Просто…
- Бери меч и защищайся, или годы без старого дворецкого превратили тебя в труса? – голос его звучал с хорошо знакомой принцу насмешкой. – Или тебе вдруг показалось, что ты обижен жизнью и несчастен? – Лефир не стал отвечать, что вообще-то да, именно так ему показалось, и на то были причины. Принц поднялся с дерева и вытащил меч. Эдвард довольно улыбнулся и продолжил:
- Не думаешь ли ты, что в мире есть люди счастливее тебя? - Лефир молчал. - Ответь мне. Или теперь для тебя держать в руках оружие и вести диалог одновременно - слишком непосильная задача?
Лефириус резким выпадом попытался дотянуться до эльфа, но тот легко уклонился. Принц видел вопросительный взгляд его смеющихся глаз, и ответил честно:
- Да, Эдвард. Большинство людей счастливее меня.
Эльф слегка обошёл принца сбоку, но не собирался нападать. Лефир снова предпринял попытку добраться до него, но тот опять грациозно ушёл от удара, даже не поднимая свой меч.
- Кто эти люди, которых ты считаешь счастливее себя? Те, кто каждую ночь засыпают с нелюбимыми и лгут себе, что у них всё хорошо и они не одиноки? Те, кто умрёт и никогда не испытает счастья взаимной любви? Они счастливее тебя? – Лефир замахнулся мечом и, разрезая им воздух, направился к эльфу столь стремительно, что тому даже пришлось парировать удар свои мечом, что, впрочем, не помешало ему высказываться: - Или те, чьи близкие не продали их, лишь потому, что никто не предложил за их жизнь и гроша? Или те, кому удаётся прожить жизнь, так и не узнав, что их окружают продажные друзья и коварные предатели? Кто из них счастливее тебя?
Лефир не ответил, но больше нападать не стал, решив посмотреть, что будет делать в таком случае Эдвард.
- Что-то не пойму, – наигранно удивился эльф, усмехаясь. – Ты так глубоко задумался над моими словами или решил, наконец, поберечь силы для обороны? – принц снова не ответил. – Так что же, эти люди – то большинство, которое счастливее тебя?
